Пять лет назад ушел из жизни талантливый украинский режиссер, создавший культовый сериал о национальной героине
Борису Небиеридзе было бы достаточно снять сериал «Роксолана», чтобы навсегда войти в историю украинского кино. Режиссер признавался, что эта работа стала для него самой большой удачей и... разочарованием. Уж слишком много физических и душевных сил пришлось потратить на то, чтобы сериал таки увидел зритель. Впрочем, к испытаниям Борису Константиновичу было не привыкать.
Небиеридзе, родившийся в Тбилиси, многие годы считал своим родным городом Киев. Именно здесь ему, выпускнику Театрального института имени Карпенко-Карого, дали возможность творить. Кстати, кроме режиссерского, у Бориса Константиновича были еще два образования — музыкальное и инженерное. Небиеридзе признавался, что оба ему очень пригодились в профессии, которая стала смыслом его жизни. Он приобрел популярность, создавая сказки — «Иванко и царь Поганин», «Красные башмачки». Снимался и сам — за его плечами одна из главных ролей в советском боевике «Груз без маркировки», роль второго плана в приключенческой ленте «Сердца трех». В последние годы жизни Небиеридзе в основном снимал сериалы в Москве, с болью говоря о том, что в Украине работы нет. Даже деньги на продолжение сериала «Роксолана» режиссер нашел в России — до конца дней он считал эту картину главной в своем творчестве. Тяжело проболев несколько лет, Борис Константинович ушел из жизни, не дожив до
О работе с известным украинским режиссером вспоминает народная артистка Украины Ольга Сумская. Для Бориса Константиновича она всегда была просто Роксолана.
— История моих взаимоотношений с Небиеридзе началась со съемок фильма «Горы дымят», — рассказывает Ольга Сумская. — Ты не поверишь, но поначалу у нас как-то не заладилось. Мне было 22 года, характер норовистый. Могла и взбрыкнуть. А Боря на площадке был требовательным, даже жестким режиссером, и мне это страшно не нравилось. В общем, так получилось, что нам пришлось распрощаться. И это после нескольких съемочных дней, представляешь! Помню, приехала домой, страшно расстроенная, долго плакала. Потом вдруг узнаю, что на мою роль уже пригласили другую актрису.
— Кого-то из Москвы?
— Угадала, Ольгу Битюкову. С Борисом был ужасный конфликт. Этот вопрос даже пытался решить мой первый супруг Евгений Паперный, но режиссер был непреклонен. Прошло несколько лет, и я случайно в кулуарах Дома кино встретила актрису Раису Недашковскую. Она налетает на меня со словами: «Лялюня, iдуть проби на роль Роксолани, шукають артистку, перепробували багатьох, дзвони швидше режисеру!» У меня аж сердце екнуло — вот это шанс! Правда, когда узнала, что снимает Небиеридзе, мой запал поуменьшился. Думаю, как же я после всего буду ему звонить? Но пересилила себя, переступила через гордость и набрала телефон второго режиссера. Сказала, что хочу прийти на пробы к Борису. К моему удивлению, мне не отказали. На следующий день я уже была в павильоне. Вижу, сидит Борис совершенно без настроения, очень серьезный. Но я не подала виду и сразу стала перед камерой. Пробы прошли прекрасно, я была в ударе, и уже через несколько минут Небиеридзе сказал судьбоносную фразу: «Больше искать не будем. Вот она, Роксолана!» На следующий день я уже ехала на съемки во Львов с огромной стопкой сценариев.
— Говорят, бюджет картины был мизерно мал.
— Не то слово! 450 тысяч долларов на все 26 серий. Это было несказанно мало, учитывая размах сериала. Многое мы снимали на натуре. Изъездили Крым вдоль и поперек. Но не успели отработать весь сериал до холодов. Пришлось возвращаться в Киев и на киностудии возводить в павильоне ханские хоромы. Беда в том, что павильон был совершенно не отапливаемым. А мы все в легоньких туниках, это ведь Турция! Самое страшное было, когда из наших уст вылетали клубочки пара. Тогда Борис Константинович придумал ход: все актеры говорили «в себя», не произнося слова вслух. Потом уже на озвучке мы записали диалоги, и получилось совершенно незаметно. Но, даже несмотря на постоянные сложности, никто из нас и не думал предъявлять претензии, ставить ультиматумы.
— Значит, и гонорары были небольшими?
— Еще бы! Когда мы снимали в Бахчисарае, был очень сложный финансовый период. Часто задерживали зарплату, и артисты сидели буквально на батоне с молоком. Помню, я везде брала с собой маленькую плиточку, кастрюльку и варила супчик. Однажды такой супец в баночке принесла и Боре. У него на нервной почве разыгрался гастрит.
— Наверное, он оттаял окончательно.
— Это правда. С тех пор начался новый период в наших отношениях. Помню, во время драматических сцен Боря все переживал вместе со мной. Он трогательно держал меня за руку перед каждым крупным планом.
— Это, действительно, было проблемой. Но ведь мы все актеры. В те времена вообще ничего смелого нельзя было показывать. Небиеридзе пытался снимать откровенные сцены достаточно корректно. Я очень боялась, что в кадре вдруг окажется обнаженное бедро или грудь. Помню, Хостикоев берет меня на руки, а я ему шепчу: «Осторожно!» Он мне: «А ну цить! Лежи тихо!» Конечно, Наталья мужа ревновала, я видела это по ее глазам. Что ж, значит, мы с ним играли убедительно.
— Ты понимала, что роль Роксоланы может изменить твою жизнь?
— Ну что ты, разве знаешь заранее, как сложится судьба фильма? Это всегда загадка. Но то, что мы все работали с колоссальной отдачей, с энтузиазмом, — это факт. Кстати, в то время многие украинские режиссеры мечтали снимать «Роксолану». У некоторых даже готовый сценарий годами лежал в столе, но воплотить эту историю в жизнь удалось только Небиеридзе вместе с Зиновием Куликом, который тогда был руководителем УТ-1. Светлая им память и низкий поклон.
Оглядываясь назад, я понимаю, какой трудный и вместе с тем прекрасный период мы прошли вместе. Да, нас тогда беспощадно критиковали за примитивно снятые батальные сцены, другие недоработки. Но если бы кто-то знал, какими усилиями все это давалось режиссеру-постановщику!
— Зато после премьеры пришел настоящий успех!
— Мы побили все рейтинги на Первом национальном, редакцию завалили письмами, несколько пакетов до сих пор храню, как память. Мало кто знает, что продолжение «Роксоланы», еще 25 серий, снималось за российские деньги. Их нашел именно Борис. Этот период совпал у меня с рождением младшей дочери Ани. Помню, Боря восхищался, как я быстро вернулась в форму для роли и влезла в свои первоначальные костюмы. Трудно представить, какие преграды пришлось пройти нам с Небиеридзе в 2002 году, обивая пороги чиновничьих кабинетов, чтобы продолжение было показано по УТ-1. Создавалось впечатление, что в нашей стране свое кино никому не нужно, все хотели на этом только заработать. Борис страшно переживал. Ситуацию спас только Виталий Докаленко, которого назначили руководителем канала. И «Роксолана-2: Любимая жена халифа» таки вышла в эфир. Тогда, кстати, и родилась шутка: «Режиссер-грузин снимает сериал на украинскую тему за российские деньги».
— Правда, что званием заслуженной артистки Украины ты обязана тоже Борису Небиеридзе?
— Да, именно он похлопотал о том, чтобы документы от «Укртелефильма» вовремя оказались в Министерстве культуры. Я тогда еще работала в Театре имени Леси Украинки. Знакомый из министерства рассказывал, что руководство театра негодовало по этому поводу, всячески пытаясь затормозить процесс, но было уже поздно. Мои документы на заслуженную артистку сразу же были подписаны.
— Турецкий сериал «Роксолана», который сейчас показывают на ведущем украинском телеканале, называют одним из самых высокобюджетных.
— Да, если бы нам тогда такие деньги... У турок получилась совсем другая Роксолана. Да и смысла нет сравнивать. Я озвучивала роль Валиде, было интересно. Но Небиеридзе снимал сериал о национальной героине, с нашим колоритом и чувством патриотизма. А у турок история больше об интригах дворца Топкапы. Они, кстати, приезжали в прошлом году с намерением купить нашу «Роксолану» для турецкого телевидения. Однако руководители «Укртелефильма» не договорились о цене, а жаль. Наверняка Борису Константиновичу этого бы хотелось.
— Вы работали вместе с Небиеридзе после «Роксоланы»?
— Одно время нас часто приглашали вместе на творческие встречи. В одной из ирпенских школ есть даже наш фан-клуб — «Країна Роксоланiя». После «Роксоланы» Борис снимал сериалы в основном для российского телевидения, приглашал меня на пробы, но утверждала всегда московская сторона, так что прорваться было сложно. Главные роли постоянно доставались москвичкам. Иногда мы встречались с ним в нашем Доме кино, могли выпить кофе в буфете, поговорить о жизни, тяжкой доле украинского кино. Знаю, что Боря мечтал снять полнометражный фильм на украинском языке, но финансирования тогда добиться было невозможно...
А потом это известие о болезни Небиеридзе. Оно застало всех нас врасплох. Когда я позвонила Боре, то даже голос его не узнала. Перезвонила его супруге Ольге, она-то мне все и рассказала. Все произошло настолько внезапно... А ведь сколько было творческих планов, надежд. К тому же Борис Константинович всегда верил в будущее украинского кино. Уж кто-кто, а он сегодня бы его снимал. Я в этом уверена.