Один из ведущих актеров Театра имени Леси Украинки отмечает 50-летие творческой деятельности
Валентин Шестопалов запоминается зрителю с первого взгляда. Высокий, стройный интеллигент с офицерской выправкой. С такой внешностью остаться незамеченным невозможно. Не так давно Валентин Никитич сыграл Сан Саныча в нашумевшем сериале «Исцеление любовью». Актер с большим успехом играл как серьезные, так и комедийные роли. Как-то у одного великого актера спросили: «Как вам удается создавать такие живые образы?» Он ответил: «Мгновенно». Мастерством перевоплощения Шестопалов владеет в совершенстве. Говорят, это могут делать лишь актеры с непростой судьбой. На сцене они не играют, а… воспроизводят ситуации, которые произошли с ними.
Шестопалову пришлось в жизни пройти через предательство, насмешки, безработицу. Но актер не потерял оптимизма, не спился, хотя был близок к этому. Валентин Никитич верил, что «дорогу осилит идущий». Сейчас он один из ведущих актеров Театра имени Леси Украинки, востребован на телевидении. Любим зрителями. Шестопалов отмечает в этом году две даты: 50 лет назад он начал заниматься в студии Театра имени Ивана Франко под руководством Романа Виктюка, а 35 лет назад впервые вышел на сцену Театра имени Леси Украинки. В пьесе Михаила Булгакова он играл Дантеса. Интересно, что в спектакле Пушкин так и не появляется. В конце постановки Дантес стреляет в зрительный зал — этот роковой выстрел предназначен Александру Сергеевичу.
- После роли Дантеса фортуна долгое время не хотела улыбаться вам…
- Когда я впервые пришел в Театр имени Леси Украинки, кроме Дантеса, мне приходилось играть только роли второго плана. Я все отчетливее понимал, что в театре каждый думает только о себе. К тому же актерские оклады были просто смехотворными. К примеру, Ада Роговцева — ведущая актриса нашего театра — получала всего 250 рублей в месяц. А голливудский актер Род Стайгер, с которым мне выпала честь играть в картине «Ватерлоо», имел в день 40 тысяч долларов! И это был 1968 год. Моя зарплата вообще составляла 75 рублей. В месяц!
- Не страшно было уходить из театра, по сути, в никуда?
- Помогла вера в себя, в то, что занимаюсь СВОИМ делом. Уходя из театра, я понимал, что больше туда никогда не вернусь. Ведь надеяться на главные роли и высокие звания мне не приходилось. Я не был членом партии, хотя поступил бы, если б позвали. И не потому, что люблю КПСС, просто возросла бы вероятность сыграть толковую роль. Но напрашиваться не хотелось. Тем более что у меня были проблемы с законом. В шестнадцать лет, будучи студентом студии Театра имени Ивана Франко, я поссорился со своим руководителем Романом Виктюком. После инцидента решил попытать счастья за границей. Я бежал в Париж, чтобы осуществлять свою мечту — учиться актерскому мастерству у Жана Вилара (французский актер и режиссер, основатель Авиньонского театрального фестиваля. — Авт. ). Но меня задержали как нарушителя границы СССР. Помню, два майора начали меня пугать тюрьмой. Один из них, почти мой однофамилец (Шестопал) сказал: «Посидишь три года в камере, поумнеешь». Я даже заплакал. Но все обошлось. Пограничники выяснили, что у меня нет родственников за рубежом. «Очередной сумасшедший решил покататься», — решили они. Меня отпустили. Когда вернулся в театр, очень часто приходилось слышать от коллег обвинения в предательстве.
- Как вы боролись со стрессом?
- Устраивался на работу… грузчиком. И деньги зарабатывал, и от отрицательной энергии избавлялся. После смены домой возвращался другим человеком.
- И все же в Театр имени Леси Украинки вы вернулись.
- Мне позвонил Михаил Юрьевич (художественный руководитель театра Михаил Резникович. — Авт. ). Мы встретились, поговорили, и он сказал: «Валя, возвращайтесь. Будете играть серьезные роли». У меня с Михаилом Юрьевичем нормальные отношения. Он, что называется, не в восторге от меня (улыбается), а я очень уважительно отношусь к нему, он умеет оценить хорошую работу.
- Один из актеров вашего театра сказал как-то в интервью, что Резникович в работе диктатор. Но справедливый. Согласны?
- Демократии в театре быть не может. В советское время театром могли одновременно руководить председатель месткома, секретарь парторганизации и его команда, директор театра со своей компанией, главный режиссер и его люди, плюс Ада Роговцева — наша примадонна. Кто не был игроком этих команд, на солидные роли не рассчитывал. Так случилось и со мной. Но в число приближенных мне не удалось попасть не потому, что не хотел. Просто не умел. Это повелось еще со студии Театра имени Франко. Роман Виктюк, возглавлявший ее, набирал актеров под свой будущий театр. Это была не просто труппа, а настоящая группировка. Мне подобное не понравилось, и я высказал это Виктюку в приватном разговоре: «Рома, жизнь стада не для меня». Главная заслуга Резниковича, на мой взгляд, состоит в том, что он руководит театром, а не возглавляет клуб по интересам.
Роман Виктюк обладает большим вкусом и потрясающей трудоспособностью. Мы с ним работали в кружке, затем он пригласил меня во Львовский ТЮЗ, где я сыграл восемь главных ролей. Виктюк научил меня основам театрального искусства. Мы с ним общаемся и теперь, правда, очень редко. Ты же знаешь, Роман Григорьевич гений… Как-то мы встретились с ним на банкете. Сначала он стоял, делая вид, что не видит меня. Затем подошел, положил свою руку на мое запястье и долго смотрел мне в глаза. В этом весь Роман Григорьевич…
Однажды, собираясь ехать работать в Россию, в город Калинин, он позвал меня и еще пять человек с собой. Мы думали, что нужны ему как актеры. Оказалось, необходимо лишь пустить слух, что со Львова приехал режиссер со своей труппой. Я это понял раньше других и вернулся во Львов. Остальные приехали в течение полугода. Он хотел использовать нас в своих интересах. Виктюк как профессионал непревзойден. Но как человек… Что называется, лучше Новый год встречать в другом месте. Говорю это со знанием дела, потому что мы как-то встречали этот праздник вместе. Всю ночь ходили по гостям, и у меня весь год не было стабильности. Не мог нигде осесть, катался по миру. Словом, как встретил Новый год, так его и провел.
- Роман Григорьевич славится своими эпатажными высказываниями, где мат не выражение, а форма эстетической речи. В ваш адрес он произносил нечто подобное?
- Виктюк называл меня Шестопальчик. В те годы именовать мужские и женские прелести «чичюркой» и «манюркой» он еще не додумался. Но хулиганил порядочно. Например, на ноябрьские праздники, где присутствовали весьма авторитетные люди, он подходил ко всем и ласково так произносил: «Среволюция вас». Если Виктюку что-то было не по душе, он говорил: «Зачем ты меня ослабанил?» Мы, конечно, ссорились. Но положительное впечатление от работы с ним отодвинуло все недоразумения на второй план.
- Вы знаете Романа Григорьевича 50 лет. Он всегда был таким оригинальным в своих поступках, взглядах, определенных предпочтениях?
- Да что вы! В то время сажали за один намек на ЭТО. Хотя, конечно, некоторые вещи для меня были непонятными. Например, на Новый год он танцевал с мальчиком. Все думали, что он учит его танцевать… Однако Виктюк не являлся наставником геев того времени, как он сам себя часто называет. Все было намного скромнее.
После Калинина наши дороги уже не пересекались. Он меня не приглашал в свои постановки. Да и потом, я же не великая Тамара Макарова (народная артистка СССР, лауреат Сталинской премии. — Авт. ), с которой он работал. На спектакли Виктюка хожу, причем с удовольствием. Мне больше нравились его психологические и драматические постановки, нежели эротические. Не может не вызывать восхищения то, как он подбирает музыку. Представь, мы репетируем. Вдруг Роман Григорьевич приносит магнитофон, включает. Как по мановению волшебной палочки, нам становится так легко играть!
Виктюку ничто легко не давалось. Только за это он достоин уважения. Рома мне рассказывал, как в тапочках приехал поступать в ГИТИС! Другой обуви у него не было. Но это не помешало Роме поступить и стать одним из лучших студентов. А как гениально он играл во Львовском ТЮЗе в своем знаменитом сомбреро! Уже тогда Виктюк был новатором. Кстати, именно при Романе Григорьевиче актеры-мужчины стали играть мужские роли, а женщины — женские, а не наоборот, как было заведено в ТЮЗе. Его знал весь Львов. Поэтому я и пошел к нему в свое время, о чем не жалею. Мне нравилось, что он с любым человеком, даже самого высокого ранга, мог говорить запросто: «А-ну, мужчино, йдiть-но сюди». При этом чувствовал себя абсолютно свободно.
- Валентин Никитич, насколько мне известно, вас приглашали в московские театры. Почему отказывались?
- У вас неверные сведения. Меня никто не звал. Были лишь попытки туда проникнуть. К сожалению, неудачные. Сразу после ГИТИСА мы с моим другом Юрой Николаевым тщательно «готовились» к работе в театре. Напивались так, что ни о какой игре не могло быть и речи. После одной из таких «репетиций» я проснулся утром и сказал себе: «Валя, Москва не для тебя».
Есть актеры, на которых водка действует как допинг. Меня она, наоборот, только расслабляет. Помню, я играл в спектакле Виктюка «Коли зiйде мiсяць», музыку к которому написал композитор Мирослав Скорик. Мы выходили на сцену в трико, что уже было скандалом. Но Рому это не волновало…
- На то он и Виктюк…
- Дело даже не в трико. Перед спектаклем все актеры крепко выпили. Скорик пришел со своей семьей. По сценарию, мне нужно было взобраться на большой куб, но у меня ничего не получалось. Я постоянно падал с него. Кто-то из окружения Скорика на весь зал произнес: «Як кугутика шкода». Играть после этого стало еще труднее. Теперь уже от смеха. Так что алкоголь и искусство — вещи, отчасти совместимые.
- С будущей женой вы в театре познакомились?
- Да. Я долгое время играл в пьесе «Записки сумасшедшего». За эту роль даже получил Гран-при. Как победителя меня отправили на гастроли по всему Советскому Cоюзу. Во время выступления в Кишиневе я и встретил будущую жену. В то время, когда ухаживал за ней, моя квартира в столице находилась возле автовокзала. Каждый день я садился в рейсовый автобус и ехал к ней. Видя мои серьезные намерения, она ушла с работы и переехала жить ко мне.
После развода с первой женой у меня осталась комнатка в коммунальной квартире в центре площадью 13 квадратных метров. И тут произошло чудо. Вышел указ, согласно которому санитарной нормой для одного человека нужно считать не пять, как было до этого, а семь квадратных метров. Получалось, что нам одного метра до нормы не хватает. Мы стали остро нуждающейся семьей и получили еще одну комнату. Позже обменяли это жилье на трехкомнатную квартиру на Оболони. Без доплаты.
- Актеры очень влюбчивые люди. Часто партнерши очаровывают вас?
- Наоборот. Охладеваю к ним. Вот, к примеру, вчера репетировал с молоденькой и довольно симпатичной актрисой. Мы были только вдвоем. Если бы я не знал ее, то, увидев на улице, наверное, сказал бы себе: «Может быть, если здоровье позволит». Но работа есть работа. Не люблю, когда на сцене целуются, едят, пьют. Это все искусственно, вранье. Как-то одному режиссеру я сказал, чтобы вместо чая, который мы пили под видом вина, налили настоящее вино. Так легче перевоплощаться.