В Днепропетровской области
Село Старовишневецкое Синельниковского района на Днепропетровщине печально прославилось три года назад. Участковый милиционер Александр Семянинов, которого прислали сюда охранять избирательные бюллетени, спьяну открыл стрельбу из табельного оружия по двум школьникам, приехавшим на дискотеку из соседнего села. Один старшеклассник погиб, второй остался инвалидом. А на днях в Старовишневецком разыгралась новая драма. В этот раз сотрудник правоохранительных органов, молодой следователь Синельниковского городского отдела милиции, проявил настоящий героизм.
Плачущая женщина позвонила в дежурную часть Синельниковского горотдела милиции около десяти часов вечера: пьяный муж выгнал ее с сыном, дочерью и внуком на улицу. Раздетые домочадцы уже час стоят на холоде. В село Старовишневецкое выехала дежурная оперативная группа, в состав которой вошли начальник патрульной службы Игорь Стрижак, инспектор дежурной части Дмитрий Мусиенко, оперуполномоченный Роман Евдощак и молодой следователь Вячеслав Плошенко, два года назад закончивший юридический университет МВД. От Синельниково до Старовишневецкого минут тридцать езды. Когда опергруппа прибыла к дому на улице Матросова, шестилетнего внука хозяйки Олега уже успели отвести к соседям — мальчонка совсем закоченел. А сама
— Совсем взбесился, — плакала Нина Васильевна. — Уже месяц беспробудно пьет. В сына начал стрелять из пневматического ружья, ударил его по голове. А когда Артем отобрал у отца ружье, выгнал нас всех из дома. Тридцать лет надо мной издевается, избивает, детям жизни не дает. С тех пор, как рядом поселилась его сестра, они пьют вместе. Умоляю, заберите его!
Дом был заперт изнутри. Когда Олеся несмело постучала: «Папа, открой! Милиция приехала», мужчина разразился бранью. Оттеснив молодую женщину в сторону, следователь Вячеслав Плошенко с такой силой дернул дверь, что крючок соскочил и показался темный узкий коридор. «Мы из милиции! Вы что тут вытворяете?» — крикнул Вячеслав. Вместе с оперуполномоченным они вошли в крошечный темный коридорчик, сзади за ними протиснулась Олеся.
— Мы хотели просто с ним поговорить, успокоить, вывести его на улицу, — рассказывает Вячеслав Плошенко. — Чтобы семья могла зайти в дом. В крайнем случае, подержали бы его до утра в райотделе милиции, пока не отоспится. С домашними деспотами и пьяницами трудно бороться. Их можно разве что оштрафовать за хулиганство, но штраф этот, опять же, ложится на семью. Поэтому жены редко обращаются с заявлением: мол, сами разберемся. Но этот человек нас и слушать не захотел. Когда из коридора мы открыли дверь в кухню, он стоял с открытой металлической канистрой в поднятой руке: «Спалю всех, суки!»
Если бы обезумевший мужчина плеснул бензином со всего размаха, досталось бы и Олесе, и группе милиционеров, которые уже вошли в дом. Но Вячеслав Плошенко успел перехватить поднятую руку и сжать ее выше локтя. Недаром в университете получал пятерки по рукопашному бою. Не учел он только, что канистра зависла как раз над его головой. Одно движение руки — и бензин из горлышка полился прямо по лицу, волосам милиционера. Еще секунда — и в другой руке хозяина дома, поднесенной к мокрой от бензина щеке, сверкнула зажигалка. Вячеслав успел вырвать канистру и отбросить ее в сторону — бензин потек по рукам, но он этого уже не почувствовал. И волосы, и руки, и милицейский бушлат в тех местах, куда попали бензиновые струи, загорелись.
— Вокруг моей головы вспыхнул огненный шар — я будто оказался внутри пылающего костра и тут же подумал о глазах: могу ослепнуть, — вздыхает Вячеслав. — Поэтому зажмурился и задержал дыхание, чтобы не обжечь легкие. После этого на ощупь стал выбираться из дома. Наши сотрудники в это время тушили пожар на кухне и спасали самого хозяина, который тоже получил ожог руки. Я вспомнил, что горящий человек ни в коем случае не должен бежать, иначе огонь разгорится еще сильнее. Поэтому, выбравшись во двор, начал качаться по земле — благо она была мокрой, и мне быстро удалось сбить пламя. Помогли и выбежавшие следом коллеги. Хорошо хоть, что на мне был теплый форменный бушлат, который не дал бензину растечься по всему телу. От того бушлата остались только обгоревшие рукава.
В первые минуты Вячеслав, наверное, был в шоке, потому что боли совсем не чувствовал. И даже вспомнил какой-то недавно увиденный боевик: полицейские бегут сквозь стену огня, а им хоть бы что, целы-невредимы. Может, и с ним ничего страшного не произошло? Сев на землю, он облокотился о стену дома и сразу почувствовал резкую боль. Форма на спине висела лохмотьями, бензин, видно, затек за шиворот. Когда водитель посадил его в машину и помчался в сторону Синельниково, Вячеслав понял, что какие-то проблемы все-таки есть: голова и руки нестерпимо ныли и пекли. В приемный покой районной больницы милиционер заходил уже на ощупь — сплошной волдырь на лице и веках мешал открыть глаза.
— Когда лицо обработали, убрали эти волдыри, я вдруг увидел свои руки, — сокрушается Вячеслав. — От них просто отслаивались куски кожи и мяса. В больницу приехал начальник нашего горотдела Вадим Владимирович Кравченко, повел меня в палату, начал расспрашивать. А я ничего не помню! Раньше удивлялся, когда, к примеру, участники ДТП не могли вспомнить обстоятельства происшествия. Оказалось, что и сам не могу воссоздать подробности — все случилось в какие-то секунды. Помню только, что подумал в то мгновение: хорошо, что рядом не было дочки или внука хозяина. Возможно, канистра предназначалась именно им.
Дежурный врач осмотрел обгоревшего человека, назначил ему укол обезболивающего и капельницу, записал в карточке: ожоги I-II-й степени. Затем пообещал: «Ничего страшного, выходные полежите здесь, а в понедельник будем готовить вас в областной ожоговый центр». И ушел. Хорошо, что в эту ночь в хирургии дежурила одноклассница Вячеслава Вика. Она обработала раны пантенолом, ввела ему снотворное, делала все возможное, чтобы облегчить боль. Но он все равно так и не смог уснуть до утра.
Уже из больницы коллеги позвонили родным Плошенко: «Игорь Анатольевич, со Славиком несчастье, он сильно обгорел. Приезжайте в районную больницу».
— Мы с женой уже спали, когда зазвонил мой мобильный, — на глаза рослого, спортивного телосложения мужчины наворачиваются слезы. — Наталья только на днях выписалась после тяжелой операции, я просил ее остаться дома, но она тоже помчалась со мной в больницу. Славик еще сидел в приемном отделении и, увидев мать, даже пытался ее успокоить: «Не волнуйся, ничего страшного…» Он не стонал, не плакал, понимая, что маму нельзя волновать. Пока я бегал в аптеку за лекарствами, сына уже отвели в общую палату, разрезали на нем милицейскую форму — сгоревший бушлат коллеги сняли еще на месте происшествия. Всю ночь я наносил на ожоги пантенол, но он стекал вместе с сукровицей. Слава не мог не то что уснуть, даже прилечь. На месте ушей были огромные волдыри, вся голова представляла собой сплошную рану, ожоги были на боку, на пояснице. Только к утру сын немного забылся, но и во сне вздрагивал от боли. Утром врач заглянул к нам в палату, опять сказал, что ничего страшного, и ушел. К нашему счастью, в субботу на дежурство заступил хирург Давид Гулиев, бывший врач-«афганец», который спас на войне не одну жизнь. Он сразу понял всю серьезность ситуации.
Уже через 10 минут Вячеслава перевели в отдельную палату, у него взяли все необходимые анализы, на консультацию были вызваны лор и окулист. Подозвав отца, Давид Мамедович сказал: «Медлить нельзя, его нужно срочно везти в Днепропетровский ожоговый центр, мы можем предоставить свой уазик». Но Игорь Плошенко решил сам везти сына, удобно расположил его на заднем сиденье небольшого микроавтобуса. Минут через сорок машина уже домчалась до Днепропетровска.
— Я считаю, что Давид Мамедович спас Славику жизнь или, как минимум, избавил его от тяжелейших последствий, — сжимает пальцы Игорь Анатольевич. — Не знаю даже, как выразить ему нашу родительскую благодарность. В ожоговом центре сыну обработали раны, убрали омертвевшие и обгоревшие участки кожи, сделали перевязку, поставили несколько капельниц. А в понедельник главный врач центра Сергей Слесаренко поставил совсем другой диагноз: ожоги третьей степени, состояние тяжелое. У Славика обгорел почти квадратный метр поверхности тела. Ему пришлось наложить на многие участки рук и головы искусственную кожу. Но еще предстоит и пересадка собственной кожи на руки.
Врачи в этом центре творят чудеса! Специалисты высочайшего класса, очень добрые, внимательные, они вынуждены спасать людей в ужасных условиях: стены ободраны, кровати ржавые, не хватает постельного белья. Насколько я понял из разговоров медиков, многим зарплату платят не в полном объеме. А ведь в такой клинике, где лежат люди с открытыми ранами, все должно быть на высочайшем уровне. Когда я спросил у главврача, почему отделение в таком состоянии, он только рукой махнул: «Я уже устал просить помощи».
Рассказывая о сыне, Игорь Анатольевич то и дело отворачивается, чтобы я не видела слез, набегающих на глаза.
— Что-то я сентиментальный стал в последнее время, — неловко оправдывается мужчина. — Когда сидел в ту ночь возле сына, вся его жизнь передо мной пробежала. Помню, годика в два, только начав говорить, он уже проявил характер. Мы повезли Славика на море, и я стал учить его плавать, поддерживая снизу. А он кричит: «Папа, брось, я сам!» — и поплыл. В
*Два года назад вся семья поздравляла Вячеслава Плошенко с окончанием Днепропетровского юридического университета МВД (фото из семейного альбома)
*Вячеславу предстоит еще одна операция по пересадке кожи (фото автора)
Тем временем в Старовишневецком люди до сих пор в шоке от случившегося. Председатель сельсовета Татьяна Линник только разводит руками:
— Никто от Сергея такого не ожидал, семья вроде нормальная: хозяйство, дом — все у них в порядке. Правда, пил, но таких у нас много.
А вот начальник Синельниковского горотдела милиции Вадим Кравченко более категоричен:
— Мы выяснили, что канистру с бензином этот человек специально принес из гаража. Видно, готовил для своей семьи «подарок», но удар принял на себя наш следователь Вячеслав Плошенко. Мы спросили задержанного: «Не жалко вам было человека заживо поджигать?» И знаете, что он ответил? «Ну что ж, судьба у него такая…» Мы все желаем Славе скорейшего выздоровления, сдали для него кровь, ждем его на работу. На таких, как он, милиция держится.
Суд арестовал