Министр внутренних дел теневого правительства и автор трех законопроектов о борьбе с коррупцией рассказал «ФАКТАМ» о прошлом и настоящем украинской милиции
Похоже, с легкой руки чиновников-взяточников Святки (дни от Рождества до Крещения, во время которых колядуют) в Украине растягиваются на целый год. Чиновники и судьи «колядуют и колядуют» без праздников и перерывов, а против полковника Управления внутренней безопасности МВД, рассылавшего по редакциям газет списки ТОП-170 самых крупных взяток, Апелляционный суд Киева возбудил уголовное дело за получение взятки в 120 тысяч долларов. В этой «святочной» тени крутятся деньги, сравнимые с госбюджетом. «Вам не страшно жить в такой стране?» — спросили «ФАКТЫ» у автора трех законопроектов, касающихся борьбы с коррупцией, народного депутата Украины Николая Джиги.
- Страшно то, что наше общество смирилось с этим явлением, и еще страшнее, что коррупция, я говорю это небезосновательно, поразила все ветви власти. Коррупция в бюджетной сфере, приватизации, в системе образования, медицины, строительства, правоохранительных органов. А что сегодня творится в судебной системе. Суммы-то какие! Речь идет о миллионах долларов. К примеру, в Броварах задержали высокопоставленных чиновников за взятку в сумме 42… миллиона гривен. С ума сойти! Раньше получение взятки в сотни раз меньше становилось скандалом на годы. Сейчас же с этим уже все свыклись. Одни покупают виллы, яхты и самолеты, другие — еле сводят концы с концами. Кстати, по результатам исследований международных организаций, начиная с 1997 года уровень восприятия коррупции в Украине остается практически без изменений. Мы занимаем 118-е место из 179 исследованных государств.
- И вы считаете, что существующей законодательной базы для борьбы с коррупцией не хватает?
- Безусловно, существующая устарела, несовершенна и, понятно, не соответствует требованиям Конвенции ООН. В правовом поле Украины до сих пор нет конкретного и прозрачного определения, кто и за что должен отвечать, а сроки расследования слишком коротки. Действующий Закон Украины «О борьбе с коррупцией» практически свел коррупционные явления до уровня административных нарушений. Существенным недостатком является и то, что в Украине до сих пор нет специализированного органа по борьбе с коррупцией. Многолетний опыт такого, я бы сказал, неэффективного противодействия коррупции свидетельствует о его бесплодности или временном успехе…
Я автор трех важнейших на сегодня законопроектов, направленных на борьбу с коррупцией, и все они в парламенте уже приняты в первом чтении. Уверяю вас, это будет революция в правовом обеспечении противодействия коррупции. Ведь эти законопроекты получили высокую оценку экспертов Совета Европы, которые особо подчеркнули, что документы содержат много прекрасных решений, не имеющих аналогов в практике других государств.
- Улучшит ли это ситуацию?
- Надеюсь. Хотя, к сожалению, даже принятые законы в нашей стране не всегда работают, а целесообразность подменяет законность.
- И все же, что нового вы предлагаете?
- Новаций много. Но наиболее эффективно в европейских странах работает закон «Об ответственности юридических лиц за совершение коррупционных правонарушений». Именно он вызывает самые большие споры, потому что предусматривает положение, когда по решению суда государство может ликвидировать либо отнять предприятие — в наказание за коррупционные действия его руководителя.
Кроме того, другими нормами этого законопроекта предусмотрена ответственность за незаконное обогащение, торговлю влиянием…
- Эдак всю страну пересажать можно. Кто ж у нас не приторговывает влиянием…
- Вы, безусловно, правы. Но уголовная ответственность будет наступать только в том случае, если наступят тяжкие последствия.
- Вы ведь до парламента работали на высоких должностях в МВД, наверное, о таких последствиях не понаслышке знаете. Припоминаю, как вас чуть не уволил бывший министр Юрий Кравченко — за некую операцию по переправке преступника из Украины в Россию. И это при том, что, как говорят, Кравченко ценил вас как профессионала.
- Ой, было. В 1998 году, когда я пришел в МВД и возглавил ГУБОП, взял на контроль самые резонансные преступления — убийства Щербаня, Гетьмана и другие. У нас тогда было хорошее взаимодействие с российскими коллегами. И вот в 1999 году как-то ночью мне позвонил мой российский коллега по линии борьбы с организованной преступностью Козлов. Есть, мол, срочный разговор. «Такой город Бердянск в Украине есть?» — «Конечно, есть», — отвечаю. «Вот в этом городе проживает такая-то женщина, а ее сожитель Русов — исполнитель убийства премьер-министра Болгарии Луканова, находится в международном розыске. Мы взяли в Москве группу, и они только что дали соответствующие показания». Я даю команду в Запорожье, поднимаю «Сокол», инструктирую начальника УБОП, дескать, преступник очень опасен, киллер, действуйте грамотно. Где-то в шесть утра звонит он: Русова взяли. Я, помню, подумал: экстрадиция займет очень много времени. Всякое может случиться. Мы тогда оперативно «прорубили» окно через российско-украинскую границу, и я приказал немедленно доставить Русова через Донецк в Ростов. Из Ростова местный РУБОП доставляет его в Москву, а оттуда Русова переправляют в Болгарию. Операцию провели блестяще — никто ничего не знал. Хоть, помню, ваша газета «ФАКТЫ» все-таки пронюхала и написала заметку об этом «трансфере». Я сидел, как мышь, молчал. В том числе ни слова не сказал министру Кравченко, поскольку операция была специфическая. Ответственность за нее я решил взять на себя. Иногда приходится рисковать должностью, но на смену этому приходит глубокое чувство удовлетворения за выполненную работу. Ведь в нашем случае, как вы сами понимаете, киллер был непростой. И, не проведи мы вовремя эту операцию, не известно, каких непоправимых бед он мог еще натворить. А где-то через год министр вызвал меня и спрашивает: «Ты ничего не слышал о том, что в Бердянске задержали какого-то киллера?» — «Слышал». — «А что там было?» Пришлось рассказать. «Почему сразу не доложил?» — «Зачем же я вас, министра, буду втягивать в это дело? Это моя специфика». Юрий Фе
дорович так на меня кричал, я даже думал, что буду уволен. Обошлось. Вот что тогда произошло. Президент Болгарии направил благодарственные письма Путину и Кучме за раскрытие этого преступления. А Леонид Данилович позвонил, в свою очередь, Кравченко: «Ну, вы молодцы, вон как сработали». Министр ведь ничего не знает! Вот тогда Юрий Федорович за то, что не доложили ему о проведении этой операции, и «всыпал» мне по полной.
Так же было раскрыто убийство Балиги в Закарпатье, таким же образом москвичи передали нам Вадима Болотских, убийцу народного депутата Евгения Щербаня. Это, кстати, говорит о хорошем взаимодействии наших и российских правоохранителей.
- В конце 90-х годов хватило государственной воли, чтобы сломать хребет организованной преступности, — продолжает народный депутат. — Был принят закон об отмене неприкосновенности депутатов местных уровней. И мы начали работу с Крыма, где до отмены депутатского иммунитета практически никого из бандитов невозможно было трогать — тогда многие из них были в депутатах. Хорошо почистили Крым. В Севастополе раскрыли дело Руляка, который держал в страхе весь город. Я тогда руководил операцией, работали в городе вместе с выездной бригадой, потому что практически вся севастопольская милиция была повязана с бандой. Руляк был всего-навсего водителем скорой помощи, у которого в гараже, представляете, стоял сейф с оружием, у него была резиденция в горах, за Севастополем. Машина скорой помощи была прекрасным прикрытием, ведь «скорую» обычно никто не останавливает.
Когда между его группировкой и «Башмаками» случались перестрелки, в ход шли пулеметы, гранатометы. У Руляка на службе находились и морские пехотинцы, уволенные в запас. Взяли его ночью, дома. Доказали 12 убийств, совершенных с его участием. И весь Севастополь вздохнул с облегчением. В деле был такой, например, эпизод. Руляк заставлял платить дань всех. Но у одного мелкого предпринимателя не было таких денег, которые у него вымогались, и его, подвесив, начали жечь факелом, замучили и бросили в катакомбы. Когда эту банду повязали, я выступил на местном телевидении. Это был настоящий день освобождения Севастополя. Люди праздновали, а я еще долго получал благодарственные письма.
- Вам не кажется, что эта операция больше дала для того, чтобы завоевать сердца жителей Севастополя, склонить их в пользу украинского гражданства, чем силовые акции по наказанию населения за то, что оно — исторически — склоняется к России? Россияне строят в городе дома и храмы, делают другие хорошие дела. А мы силой пытаемся заставить себя полюбить.
- Думаю, что неэтично поступать так с ближайшим соседом, как это делаем мы… Стоит в Севастополе Черноморский флот, срок базирования которого кончается в 2017 году. Так зачем же каждый день перед ними махать транспарантами «Москалў, забирайтесь геть», зная, что завтра придется просить у России газ, нефть? Это не по-человечески. Тем более что всю инфраструктуру города содержит Черноморский флот. Севастополь же военный город, образовавшийся на базе флота. Не будет флота — не будет и города. Я имею в виду инфраструктуру. Нужно же некоторым государственным мужам и о людях думать.
- Николай Васильевич, вопрос к вам как к министру внутренних дел оппозиционного правительства. Мне кажется, что назревает гражданская война между законопослушными гражданами и милицией, которая этих вот граждан давно уже не только не защищает, но унижает, бьет, калечит и даже убивает. Как вы думаете, Рубикон перейден? По-моему, существующее в милиции положение дел уже не исправить без радикальных мер. Куда из МВД делись мужчины, основной инстинкт которых — защитить, спасти?
- МВД сегодня является гарантом общественной безопасности и стабильности, как это должно быть. Как бы его ни разваливали, это и сегодня одна из мощнейших государственных структур. Но в ней, как я уже говорил, целесообразность подменяет законность. Сегодня министерство устранилось от руководства милицией. МВД же полностью оторвано от низовых подразделений — райотделов, горотделов, зачастую в которых царит анархия. Министру не до них. Он занимается политикой, что запрещено законом. Сотрудники ОВД, каждый раз ожидая смены власти, чувствуют себя временщиками, поэтому многие используют должность для решения своих личных вопросов. Таким образом, законы нарушают почти все — сверху донизу.
А ведь вся тяжесть борьбы с преступностью лежит на местных отделах милиции — и там, к сожалению, нередко происходит все то, о чем вы говорили. Каналы «02» заведены только на рай-, горотделы, а прием граждан организован из рук вон плохо. Добраться до районного, городского или областного начальника, за редким исключением, простому человеку невозможно, в отделениях милиции установлено несколько кордонов, дня не хватит пройти все. А ведь милиция должна быть предельно доступной — люди, на средства которых она существует, идут в милицию со своими бедами и проблемами…
За последние годы из органов внутренних дел уволены тысячи сотрудников. Только в 2005 году более 80 процентов руководителей милицейских подразделений были уволены. Милиция потеряла профессиональное ядро. В ОВД сейчас, к сожалению, часто идут профессионально не подготовленные, многие не умеют и не хотят разговаривать с людьми. Милиционеру проще применить силу к подозреваемому в совершении преступления, чем раскрывать его, анализировать, грамотно осматривать место происшествия и т. д. За все годы советской власти я могу вспомнить считанные примеры выбивания показаний, и прокуратура моментально на эти нарушения реагировала. Неудовлетворительное материально-техническое обеспечение милицейских подразделений, никудышная зарплата и чрезмерная политизация отрицательно влияют на конечные результаты работы ОВД.
- Перед Новым годом в очередной раз заговорили о необходимости отстранения Юрия Луценко от занимаемой должности. Вы возглавляете временную следственную комиссию по расследованию нарушений министром законов Украины. Что-то серьезное удалось «нарыть»?
- Деятельность министра внутренних дел Украины на длительное время стала темой для обсуждения во многих СМИ. Мы обязаны были дать оценку этим действиям Луценко — прежде всего с точки зрения их соответствия общепринятым нормам поведения госслужащего такого высокого ранга. Материалы комиссии с рекомендациями были направлены еще в ноябре прошлого года Председателю Верховной Рады. Вот после их рассмотрения и вернемся к этому разговору.