Герой предыдущих публикаций «ФАКТОВ», которому белорусские врачи провели трансплантацию, вернулся домой после длительной реабилитации
«Моему сыну всего 17, и он остро нуждается в трансплантации сердца. Помочь Стасу в Украине не могут. Его согласились принять в Белоруссии. Но у меня нет денег. Пожалуйста, помогите!» С такими словами год назад в редакциях всех газет и телеканалов обращалась
— Стас всегда был крепким, здоровым юношей: занимался боксом, гулял с друзьями после школы, планировал поступать в институт, — вспоминает мама парня Анжела из села Чернобаевка Херсонской области. — Все изменилось после... обычной ангины, которой сын заболел два года назад. Болезнь осложнилась миокардитом (воспаление сердечной мышцы. — Авт.). Стас стал слабым, жаловался на сильные боли в области груди, задыхался при ходьбе. Мы обращались в ведущие кардиологические центры Украины: лечились в Национальном институте сердечно-сосудистой хирургии имени Николая Амосова, в Киевском городском центре сердца.
*«Я благодарна каждому человеку, который помог моему сыну оплатить лечение», — говорит Анжела. Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»
К сожалению, в последние годы такие операции в Украине практически не проводят из-за несовершенства украинского законодательства. Прооперировать сына могли только за границей. Чтобы собрать необходимую сумму, нам потребовалось девять месяцев. За это время Стасу стало хуже, у него уже были противопоказания к трансплантации. Но, несмотря на это, белорусские специалисты отважились на операцию, и пересаженный орган прижился.
— Насколько мне известно, донором для сына стал его ровесник —
Перед трансплантацией сердце Стаса уже отказывалось работать. Об этом свидетельствовали капельки крови, которые выступали у него на щеках — так проявляется подкожное кровотечение. Также у Стаса развился сепсис, отказывали почки. Кроме того, в Украине во время одного из переливаний крови сына заразили гепатитом. При всех этих проблемах трансплантация была противопоказана. Врачи боялись, что сын не перенесет вмешательство, и собрали консилиум. Меня предупредили: «Риск велик, один шанс из ста». Но я дала согласие на операцию, которую проводил главный кардиохирург Белоруссии Юрий Островский. Благо она прошла удачно.
*За те полтора года, которые Стас провел в больницах, ему не хватало общения с друзьями, одноклассниками. Теперь парень наверстывает упущенное. Фото из семейного альбома
Через месяц после операции мы на реанимобиле уехали в Украину. По правилам Стас должен был пройти реабилитацию в белорусской клинике, но у нас не было денег, чтобы оплатить его пребывание в больнице. Поэтому, несмотря на отечность, которая оставалась у сына после вмешательства, мы уехали.
— После трансплантации прошло уже семь месяцев. Как Стас чувствует себя теперь?
— Врачи говорят, что с точки зрения кардиологии сын практически здоров. Но с теми осложнениями, которые у него развились за время ожидания операции, Стас борется до сих пор. В организме сына скопилось более двадцати литров жидкости, из-за чего появилась сильная отечность. На его колене образовался гнойник (последствие развившегося сепсиса). Выкачать гной оказалось непростой задачей. Для этого Стасу устанавливали специальные дренажи, из-за которых он длительное время не мог ходить. Также у сына нарушилась работа почек, были тромбы в венах. Пять месяцев с этим букетом болезней боролись специалисты Центра детской кардиологии и кардиохирургии. Врачам удалось стабилизировать состояние сына, за что я им очень благодарна. Таким образом, целых полтора года мы провели в больницах, ни разу не заехав домой.
Естественно, это не могло не отразиться на эмоциональном состоянии сына. Когда мы уезжали в Киев на обследование, никто не думал, что это затянется так надолго. Тогда Стас учился в одиннадцатом классе. За это время его друзья и одноклассники окончили школу, поступили в институты. Сыну этого не хватает. Ведь для парня в восемнадцать лет такие моменты очень важны. Я знаю, Стас сильный, поэтому обязательно восстановится. Сейчас он играет с годовалой племянницей (она родилась, когда мы были в Белоруссии), занимается на велотренажере, выходит на улицу и даже немного увлекся фотографией.
— Врачи уверены: сейчас прямой угрозы для жизни Стаса больше нет, — продолжает Анжела. — Со временем он сможет получить специальность, работать, создать семью. Но если бы трансплантацию провели вовремя, у Стаса не начали бы отказывать другие органы, и ему было бы намного легче.
Я никому не пожелаю пережить то, что довелось перенести мне: когда ты понимаешь, что в родной стране твоему ребенку помочь не могут, а на лечение за границей не хватает средств. За время болезни сына мы были в ведущих кардиологических клиниках страны, где общались с разными пациентами. Могу сказать, что в Украине практически все, кому нужна трансплантация органа, обречены. Единственная надежда таких больных — это зарубежные клиники, где операция стоит очень дорого. У большинства людей денег на нее просто нет. Я не перестаю благодарить каждого человека, который помог моему сыну оплатить лечение. Но повезло сделать операцию далеко не всем. В институте Амосова с нами лежала девушка: стройная блондинка, которая тоже нуждалась в трансплантации. У нее уже была часть необходимой суммы, но до поездки в белорусскую клинику она не дожила. Такая же судьба постигла и
В Украине необходимо пересмотреть закон о трансплантации. Ведь собирать суммы в 50, 70, 100 тысяч долларов, которые нужны для лечения в зарубежных клиниках, можно годами. А у больных времени нет. Болезнь прогрессирует очень быстро. Белорусские специалисты отмечали, что жители Украины приезжают на трансплантацию в очень запущенном состоянии. В то время как большинство пациентов из Белоруссии выписывают домой уже на десятый день после трансплантации. Я лично видела, как
— Сейчас проблема трансплантологии широко обсуждается среди специалистов, — говорит директор Координационного центра трансплантации органов, тканей и клеток Миннздрава Украины Руслан Салютин. — За 22 года независимости в Украине провели всего семь трансплантаций сердца. Это при том, что ежегодно в стране умирает как минимум две тысячи человек, которые ожидают пересадок.
Согласно действующему украинскому закону о трансплантации, врачи не могут пересадить орган погибшего без согласия на это его родных. Но близкие люди, которые боятся, что кто-то наживется на их горе, как правило, такого разрешения не дают. То есть в Украине действует так называемая презумпция несогласия (в случае гибели необходимо согласие родственников на изъятие органов или тканей). Таким принципом руководствуются приблизительно в половине стран мира. Другая половина, в том числе и наши ближайшие соседи — Россия, Белоруссия, — пользуются противоположным принципом — презумпцией согласия (подразумевается, что в случае смерти мы согласны стать донорами органов. Если человек против этого, он при жизни вносит свою фамилию в соответствующую базу данных).
Мы надеемся, что в ближайшем будущем в Украине внесут изменения в законодательство, согласно которому, если человек не против, чтобы в случае гибели его органы использовали в качестве донорских, он должен отметиться в соответствующем реестре. При отсутствии такой отметки решать этот вопрос будут родные погибшего.
Но чтобы это стало возможным, необходимо создать целую систему, в рамках которой будут работать база данных, центры по забору органов, служба контроля за проведением трансплантаций, а также просветительские структуры. Тогда нам удастся сохранить много жизней.