Сегодня народный депутат Украины празднует свой шестой юбилей
Накануне юбилея Александры Кужель мы встретились в ее кабинете, чтобы спросить, чем она живет кроме политики. Вспомнить то, что лежит на сердце грузом и то, что, наоборот, дает силы жить и бороться дальше. На Александре Владимировне — кокетливый зеленый шейный платок и изумрудного цвета крупные серьги, приобретенные на Андреевском спуске в Киеве. За время беседы она закуривает один раз и без суеты. Источает спокойную уверенность и глубокий аромат парфюма. «Решила, что буду стареть красиво и по-европейски, — объяснила именинница. — Без операций и подтяжек, с платочками и украшениями, с прическами и эмоциями! Я широко отметила
— Александра Владимировна, десять лет назад вы задавались вопросом: «Когда же я начну, наконец, жить»? Что скажете сегодня?
— Так и не начала… Правда, в последнее время научилась себя останавливать и уходить от бесконечной суеты. Ведь мне всю жизнь кажется, что только я могу сделать хорошо, что должна все до мелочей сама контролировать на работе, в семье — везде!
— А что случится, если вы ослабите контроль?
— Да в том-то и дело, что ничего. Я внутри себя знаю: жизнь продолжится, и все, скорее всего, даже будет хорошо. Но вместе с тем включается волнение: как же это пройдет мимо меня? Результат должен быть таким, как хочется мне — это уже черта характера. И вот я по капле выдавливаю из себя эту вредную суетливость…
В этом году сделала себе подарок: поеду на пять дней с тремя институтскими подругами в Турцию. Мы замыкаем наш круг шестидесятниц, и мы хотим убедиться, что остались теми же девчонками. Ведь когда мы вместе, время останавливается. Это общение ничем заменить нельзя.
— Раньше вы говорили, что мужской язык вам всегда был более понятен, чем женский.
— Это правда, я с детства дружила в основном с мальчишками, подруг за всю жизнь было всего несколько. Но чем дольше я в политике, тем больше жалею женщин. Женщины в Украине не защищены ни общественным мнением, ни законодательством, тогда как спрос с них сумасшедший. У меня недавно были итальянские корреспонденты, спросили: «Почему в выходные дни на улицах Киева практически невозможно увидеть женщин старше 45 лет?» Я никогда этого не замечала, а теперь понимаю, что они правы.
У меня в характере много мужского, от папы передалось. У мамы моей были только дочки — мальчики не рождались. Меня назвали в честь папиного брата, который во время войны обвязался гранатами и подорвал немецкий поезд. Сестры намного старше меня, я поздний ребенок и росла в абсолютной любви. Для меня же непререкаемым авторитетом был отец, я очень его любила, внимала каждому его слову, и если он умолкал — это было для меня худшим наказанием. А отец со мной никогда не сюсюкался. Воспитывал, как мальчишку: пришло время научиться кататься на велосипеде, он меня на него посадил, положил сзади зеленку, бинт и скомандовал: «Поехали!». Я падала, сбивала коленки, замазывала их и ехала снова. Не помню, чтобы жалела себя и думала — красивая я или нет? Важнее было быть надежной, ответственной, преданной, честной.
— А как вы воспитывали двух своих сыновей? Что-то мне подсказывает, что по-разному.
— В «Анжелике — маркизе ангелов» есть эпизод, когда ее детей окунают в ледяную воду. Они кричат: «Мама, спаси!», а она отвечает: «Я слишком вас люблю, чтобы жалеть». Так вот, до определенного возраста ребенка нельзя жалеть. Старшего я воспитывала именно так. И он вырос настоящим мужчиной, достойно несет ответственность за себя, жену и дочек. Я очень властная мама, но когда однажды попыталась вмешаться и дать ему совет, как надо вести себя в его семье, он твердо мне ответил: «Мама, я тебя очень люблю, но это моя семья, договорились?» — Договорились.
Младшего же сына, Никиту, я позволяла себе жалеть. До его появления на свет я уже знала, что значит потерять ребенка, мы годами жили в тяжелых материальных условиях. И мне хотелось додать ему все то, чего не додала старшему сыну. Мне легче было сделать уроки за сына, чем объяснять ему как. Когда он жаловался на учителей, я оправдывала его. Позволяла себе озвучивать мнение, отличное от точки зрения мужа, что недопустимо. Первый звоночек прозвенел, когда Никите исполнилось шесть лет. Меня тогда как раз избрали в парламент. Он вышел из подъезда, а тут кто-то брызнул на него сверху водой. Никита остановился, медленно поднял голову и изрек: «Кто посмел облить сына народного депутата»?
Когда он повзрослел, стало очевидно, что необходимо убирать из характера «мажорные» нотки. Обычно по блату «отмазывают» от армии, я же, наоборот, попросила знакомых устроить туда Никиту. И это сильно скорректировало его поведение. Сейчас сыну 25 лет, руководство хвалит его не только за ум и талант, но и за то, что ему не нужно повторять дважды — все понимает с полуслова. Он становится более сдержанным, терпимым. Живет отдельно. Как это ни было сложно, но я его отпустила. Продукты ему не таскаю, носки не стираю. Это его жизнь. Хотела ли бы я что-то изменить? Да. Не путать любовь с жалостью.
— Какой момент своей жизни вы можете назвать самым драматичным?
— Таких моментов было два: потеря ребенка, нашего первого с Сашей (Александр Кирикилица — второй муж Кужель, от первого брака у нее есть сын Дмитрий. — Авт.) мальчика; и когда врач роддома из вредности сказала нам, что Никита умрет.
…Вскоре после того как мы с Сашей поженились, я забеременела. Ехала в командировку в Москву, как вдруг под Тулой начались роды, и я родила в поезде. У него были черные-черные волосы… Помню, как истекала кровью, вокруг бегали проводницы, искали врачей, поливали вокруг меня кипятком кровать. Меня сняли с поезда и положили в палату на 15 человек, а я все не приходила в себя, видела цветные сны. Муж сразу вылетел ко мне, ничего не сказав маме. Оценил ситуацию, понял, что в этой больнице я проживу не долго, и… выкрал меня. На руках донес до поезда, уложил в спальном вагоне. Кровотечение не останавливалось всю дорогу, но в родном Запорожье меня спасли.
Когда родился Никита — это было как чудо. Он был полной противоположностью умершему мальчику: белокурый, светлый, как ангел, малыш. Муж попросил врача вымыть руки, перед тем как осматривать ребенка. Врач была в возрасте, фыркнула и говорит: «Какая разница, какими руками брать, все равно ему долго не жить, у него мозг отключен». Я потеряла сознание. Это было накануне 7 ноября, разбираться с диагнозом никто не стал — все хотели отдыхать и гулять. Собирались положить младенца под капельницу, без меня, а через пару суток произвести осмотр. Но муж принял решение: под свою ответственность забрал меня с Никитой домой, а на следующий день мы показали его знакомым врачам, и они сказали, что ребенок абсолютно здоров. Врач просто отомстила за замечание. А у меня за одну ночь сгорело молоко…
Сегодня же я больше страдаю за родину. Родители умерли, дети выросли, молюсь, чтобы были здоровы мои обожаемые внучки. Всегда очень радуюсь каждой реализованной идее. Очень часто ко мне подходят люди со словами благодарности за то, что помогла, спасла, поддержала. Удивительно, но я редко помню о том, что удалось. Зато память хранит все те случаи, когда помочь не смогла…
— Это правда, что вы стали народным депутатом благодаря пению?
— В 1994 году я впервые решила баллотироваться по мажоритарному округу Запорожской области. Депутатом я стала, потому что люблю людей и хочу, чтобы все в нашей стране жили хорошо. Потому, что в период избирательной компании я заходила в каждый двор, в детские садики и школы, на каждое предприятие и доносила свое видение развития страны. И люди меня выбрали. А бардовская песня просто помогла мне выразить все то, что было у меня в сердце. В канун 8 марта у меня был эфир на телевидении. Вместо того чтобы обнародовать свою программу, я спела песню Вероники Долиной: «Жизнь была бы иной, не такой уж дрянной, кабы ближних своих от лукавств избавить. Упаси тебя Боже лукавить со мной! Упаси меня Боже! Научи меня, научи меня, Боже». Бардовская песня — это огромная часть моей жизни. В свое время я была знакома с Юрием Визбором, Владимиром Высоцким, Вероникой Долиной, Александром Городницким, Леонидом Духовным. Научилась уживаться с талантливыми людьми, несмотря на их сложный характер. До сих пор готова многое простить талантливому человеку.
— У вас было прозвище?
— Были клички: Ковбой Сэнди, Сашенция и Попелюшка. А уже Шурой назвал меня Леонид Данилович Кучма. Домой к Сашенции могло прийти полкласса, у нас им всегда были рады. Мы жили как все — более чем скромно и никогда не заостряли внимание на материальных вопросах, меня интересовали совершенно другие темы. В семье не было вещизма. Помню, тогда все мои одноклассницы носили китайские кофты, которые мне очень нравились. Но у меня даже в мыслях не было попросить родителей купить мне такую же.
— Заметила, что вы часто акцентируете внимание на том, что небогаты. Быть богатым — стыдно?
— Нет, мое небогатство — это мой недостаток. Мне часто говорят, что я дура, потому что не попросила в свое время у Леонида Даниловича Кучмы заводик или земельки. А я не умею, не могу. Я была счастлива, когда Президент Кучма ко мне прислушивался, когда я могла реализовать свои идеи, мысли, когда был принят указ о едином налоге, когда он меня поддерживал и давал мне реализоваться. Сейчас в Верховной Раде сложно. Бывает, отчетливо видишь, что надо делать, но тебя не слушают, и чтобы записать в закон одну строчку, нужно два месяца уговоров.
Мне как-то сказали, что женщина, как в сказке о золотой рыбке, должна говорить «хочу», но знать меру. Я тут же вспомнила сказку, в которой волк говорит царскому сыну: «Перепрыгни через забор и укради седло». А царевич отвечает: «Я сто раз отработаю, а воровать не буду»!
Оказалось, папа научил меня всему тому, с чем жить очень тяжело… Я жалею, что небогата, но не страдаю от этого. Были бы финансы — отправила бы внучку учиться за границу. Сделала бы это в свое время и с младшим сыном. Ездила бы не в Турцию, а в Новую Зеландию и Австралию. Когда меня спрашивают, как у меня жизнь, я искренне отвечаю: «Точно как у вас».
— Прочла, что ваша любимая женщина-политик — Маргарэт Тэтчер. У нее были сложные отношения с детьми, но вот брак «железной леди» оказался удивительно крепким. Сколько ни злословили, что супруг живет в ее тени, единственные публичные слезы баронесса пролила именно на похоронах Дэниса…
— Так тяжело бывает все эти гадости читать, что мой муж — подкаблучник или алкоголик, хотя он более 15 лет даже пива не пьет. Однажды услышала, как он рассказывал другу, что «все время живет Сашину жизнь». С тех пор стараюсь не забывать эти его слова. Ведь я смогла сделать карьеру, потому что он был рядом, помогал, любил и понимал. Я состоялась благодаря ему.
Сегодня, кстати, ровно 30 лет как мы вместе. Мы — полные противоположности, но, видимо, это и называется «две половинки одного целого». Недостатков у него гораздо меньше, чем у меня. И каждые пять лет я останавливаюсь, чтобы перевести дыхание, отвлечься, посмотреть на него со стороны и заново влюбиться в собственного мужа!
Никогда не забуду, когда нам сообщили в роддоме, что Никита умрет. Я пережила такой стресс, что за ночь у меня не только молоко перегорело, но и появилось витилиго. Белые пятна на руках были для меня, привыкшей блистать, играя на гитаре, кошмаром. И вот муж сказал мне тогда: «Сашенька, из какого меха ты сшила бы себе шубу — льва или леопарда?» Не почувствовав подвоха, я ответила, что, конечно, из леопарда, он же красивее, пятнистее. «Так вот, запомни, — продолжил муж, — с этой минуты ты — леопард, а все остальные — львы. И равной тебе просто нет». И — все! С той минуты я больше никогда не стеснялась и не комплексовала из-за своих рук. А люди, годами работающие со мной, и вовсе не замечают пятен, потому что для меня это не изъян. Я — леопард! И я очень ценю в моем муже умение любить меня со всеми недостатками и питать мою уверенность в собственной женственности.
Знаете, как он меня поздравил с
— Как вы встретились?
— В автобусе номер 28 города Запорожье. Я окончила второй институт, мы отмечали выпускной, я ехала в автобусе в коктейльном платье. Он был с компанией, и друзья предупредили его, что такая девушка ему не по зубам. Но он подошел, и с тех пор мы не расстаемся.
А потом начались совпадения, причем не только в именах. Так, ключ от его общежития подошел к замку моей квартиры! Представьте: мы с сыном уехали на море, возвращаемся — у меня все розетки починены, везде порядок, я опешила. В мое отсутствие он открыл своим ключом мою дверь и жил в моей квартире! Я не была готова к такому серьезному шагу, но он сообщил, что уже договорился с моим сыном о том, что женится на мне. Я еще какое-то время сопротивлялась, а потом поняла, что от судьбы не уйдешь.
Эти 30 лет мы прожили совсем не в идиллии, бывало всякое. К сожалению, мама не воспитывала меня женой. Уже в процессе жизни я почерпнула у подруг три заповеди мудрой жены: если поругались, не переставай кормить, не ложись на другую кровать, и, если не уверена, что готова закрыть двери навсегда, не говори «Пошел вон!». Знала бы об этом раньше, избежала бы кучи ошибок…
По сути, можно как возненавидеть, так и полюбить человека за одно и то же. И смирение, которому учит Библия, — это не закрой рот и сиди-терпи, а укроти свою собственную гордыню. А любить себя — значит беречь свое духовное состояние. Не завидовать, не мстить, не обижаться. Я вот обидчивая, ранимая очень. Бард Вероника Долина когда-то сказала: «Александра, какая ты открытая, ранимая. Закройся!» На что я ответила, что перестану быть собой, если закроюсь. Научиться смиряться, не ломая себя — задача на всю жизнь.
Как-то я летела в Америку и, листая в самолете журнал, увидела картинку: осенний парк, спиной к объективу по аллее идут, взявшись за руки, два пожилых человека. Я вдруг заплакала и отчетливо поняла, что хочу дожить до этого момента — когда мы с мужем будем так же, держась за руки, гулять по парку. Я знала, что муж потерял обручальное кольцо, купила ему новое, но он отказался его надеть. Когда же я рассказала Саше о своих переживаниях и о том, что хочу состариться вместе с ним, он сразу надел кольцо. Это был какой-то переломный момент, и он многое изменил в нашей жизни.
И сейчас, когда я смотрю на политиков и артистов, которые то и дело разводятся и женятся на юных красотках, я не могу сказать, что кто-то из них счастлив. Их любовная эйфория длилась недолго, но они уже не смогут сделать то, что смогу я: пройтись по осенней аллее, держась за руки.
Фото в заголовке УНИАН