пообещал муж жительнице Керчи Наталье Дзюбе, когда та подала на развод
«От любви до ненависти — один шаг», — гласит народная мудрость. Порой еще недавно любящие супруги готовы убить друг друга. История, в которую попала Наталья Дзюба, наглядно это демонстрирует. Необычность ситуации в том, что выполнить угрозы экс-супруга, известного в городе стоматолога, взялись… сотрудники местной прокуратуры и милиции.
Наталья, инвалид второй группы, выдержала все издевательства служителей правопорядка. Более того, ей удалось добиться, казалось бы, невозможного в наше время. Суд первой инстанции вынес решение о возмещении морального ущерба, причиненного ей действиями органов досудебного следствия и прокуратуры, в размере 30 тысяч(!) гривен. Обидчики Натальи Дзюбы подали апелляцию.
- Все началось с того, что шесть лет назад я подала на развод с мужем, — вспоминает 54-летняя Наталья Дзюба. — На то были причины, ведь прожили мы с супругом не один год. После чего он мне открыто заявил: «Я тебе мстить буду, по стенке размажу. Доведу до того, что в тюрьму сядешь или под церковью милостыню просить будешь, либо в сумасшедший дом попадешь!» Сначала я думала, что это он говорит от злости. Но муж не шутил! В 2005 году экс-супруг написал заявление в милицию, будто я не отдала ему… две тысячи долларов США, которые якобы вручил мне мой дядя в счет погашения долга. Полный бред! В свое время моя мама, а не бывший супруг, действительно одолжила младшему брату шесть тысяч долларов на покупку дома. Но тот так ничего и не вернул.
Бывший муж Натальи Дзюбы — высококлассный стоматолог, клиенты к нему едут даже из Симферополя.
- Несколько лет мы с мужем жили на Севере, — рассказывает Наталья Юрьевна. — У нас была цель: заработать деньги и открыть частный стоматологический кабинет. Жили в ужасных условиях, отказывали себе во всем. В конце концов собрали 40 тысяч долларов США. Там же на Севере я родила дочь, поэтому основным добытчиком был муж. Хотя я тоже старалась подработать где могла, нянчила соседских детей. Вернулись в Керчь. Мои родители, которые в то время жили в достатке, помогли купить нам двухкомнатную квартиру. Поэтому, когда мы разводились, я предложила мужу забрать деньги — 40 тысяч долларов, а мне с детьми оставить квартиру. На том и разошлись. И вдруг муж подает еще и на раздел имущества и квартиры!
Мне посоветовали нанять адвоката. Перед началом судебного процесса она предложила мужу поступить по-мужски, заключить «мировое соглашение»: если не хочет оставить квартиру жене, оформить ее на младшую дочь. Муж согласился, все вышли из здания суда довольные, пожали друг другу руки. Через какое-то время экс-супруг пришел ко мне и потребовал отдать его свидетельство о рождении. У меня этого документа не было. «Раз ты не отдаешь свидетельство, значит, не увидишь «мирового соглашения», — заявил он. Потом я поняла, что человеку просто нужен был повод. Прошла неделя, и я получила бумагу о том, что судья не может утвердить «мировое соглашение». Я бросилась к адвокату: «Как же так?!» Юрист схватилась за голову: «Боже мой, что творят! Произвол!»
Это был первый случай, когда меня, как говорится, «размазали по стенке». Судья сказал, что ни о каком «мировом соглашении» и речи не шло, свидетели — секретарь и помощник судьи — тоже подтвердили, мол, «ничего подобного не было». Даже мой адвокат заявила, что она… не участвовала в процессе. Хотя есть квитанция об оплате ее услуг. «Извините, Наталья Юрьевна, — сказала она, — но не вы мне будете платить зарплату, а мне здесь работать»… В итоге поделили и эту несчастную двухкомнатную квартиру.
- Бывшему мужу и этого показалось мало, — вспоминает Наталья Дзюба. — В июне 2005 года в доме родителей, где я ухаживала за отцом, перенесшим инсульт, раздался телефонный звонок: «Наталья Юрьевна, я помощник прокурора Агапов. В отношении вас возбуждено уголовное дело». Как снег на голову! Сотрудник прокуратуры предложил мне встретиться и все уладить. Он вел себя как-то странно, назначал место встречи то в парке, то у памятника. Я немножко пришла в себя и спросила: «А почему вы мне звоните вечером домой? Пришлите повестку, я приду только в прокуратуру, как положено». «Да вы знаете, — говорит Агапов, — это такая позорная статья — «мошенничество», вам за нее светит солидный срок». Меня всю буквально передернуло. Но я твердо сказала, что не уголовница и приду только в прокуратуру. На следующий день я встретилась с Агаповым в его кабинете. Вел он себя, мягко говоря, по-хамски. «Вы — мошенница! — орал. — Ваше место в тюрьме!.. » Довел меня до истерики, я расплакалась, отказалась от дачи показаний и ушла.
- Однажды вечером ко мне приехал наш участковый Сухов, — продолжает собеседница. — Дескать, он должен доставить меня на допрос к следователю милиции Горбоновской, которая ведет «мое» дело. Я догадывалась, что за этим стоит бывший муж. Да и милиционеры не особенно это скрывали, еще и посмеивались, дескать, зубы лечить надо всем… Следователь Горбоновская кричала мне: «Вопросы здесь задаю я, а не вы! Отвечайте!» В кабинете жара, мне стало плохо от волнения, давление подскочило, а лекарств нет. Спрашиваю: «Можно дверь открыть?» «Не положено!» — кричит следователь. Я отказалась давать показания. «Посажу в камеру, все вспомните и заговорите!» — грозит следователь. «Почему, — спрашиваю, — вы разговариваете со мной, как с преступницей?» «Мошенничество — это очень серьезная статья, — отвечает Горбоновская. — У вас будет клеймо на всю жизнь!» Я поняла, в каком трудном положении оказалась — деньги бывшего мужа могут сделать все.
На следующий вечер за мной снова приехал участковый. Так было несколько раз. 30 июня Горбоновская зачитала постановление о привлечении меня в качестве обвиняемой, которое я, по совету родственника-юриста, отказалась подписать. Тогда следователь пригласила двух понятых и объявила мне меру пресечения — подписку о невыезде. Я объясняла, что мне — инвалиду второй группы — надо ехать на медицинское обследование в Симферополь. На что она сказала: «Если уедете, я вас посажу под стражу, на сутки хотя бы. Там даже мужчины «ломаются». Домой я добралась как во сне, с того вечера уже стала обвиняемой, — голос женщины дрожит.
Дело Натальи Дзюбы передавали еще двум следователям. Подписка о невыезде длилась 115 дней. Каждый раз женщину предупреждали: никуда не уезжать, дом не покидать, чтобы не было неприятностей. Дело, мол, собираются передавать в суд. После очередного допроса Наталья попала в больницу, в отделение неврологии.
- И вдруг — затишье, меня никто никуда не вызывает, — вспоминает Наталья Юрьевна. — В сентябре звоню следователю Панченко, а он мне говорит, что дело… закрыли. «Как закрыли?! — опешила я. — Так будет суд надо мной или нет? Можно мне из дома выходить, к дочери в Симферополь ехать?!» «Суда, — отвечает Панченко, — не будет».
Наталья Юрьевна позвонила родственнику-юристу, поделиться радостью. И тот напомнил женщине, что ей обязательно должны дать постановление о закрытии уголовного дела. Так положено по закону.
- Звоню следователю Панченко, — рассказывает Дзюба, — прошу дать мне это постановление, а он отвечает, что… стер документ в компьютере, идите, мол, к начальнику следствия. И у меня начался второй круг ада: стала ходить по милицейским и прокурорским кабинетам с просьбой выдать бумагу о том, что уголовное дело в отношении меня закрыли, ведь это мой оправдательный документ! Закончился 2005 год, затем 2006-й. Но я так ничего и не добилась…
Направилась, помню, на прием к заместителю прокурора Антоновичу. «А зачем вам это постановление нужно?» — спрашивает он у меня. Мол, Агапов у них уже не работает, его наказали и уволили. Горбоновская тоже в дисциплинарном порядке получит за то, что предъявила мне обвинение. «Я вам приношу извинения и обещаю, что в ближайшее время постановление вам вышлют», — заверяет. Жду, никто ничего не высылает.
Пошла на прием к прокурору Керчи. Рассказала ему все, показала бумаги, объяснила, что мне нужно. Когда он вник в суть, даже не скрывал своего удивления: «Такого не может быть!» Я попросила выдать мне постановление и позволить ознакомиться с материалами уголовного дела. Дело, как выяснилось… пропало! Его долго искали и, в конце концов, нашли. Открыла папку, а там всего несколько листочков: бумага, которую составил Агапов, когда я первый раз пришла к нему на допрос, и постановление о закрытии дела. И все!
Получается, у нас с человеком могут сделать все, что угодно, потом убрать из компьютера и из уголовного дела документы, и концы в воду, — еле сдерживает эмоции Наталья Юрьевна. — Опорочили, обвинили в тяжком преступлении, я четыре с половиной месяца не имела права покидать дом! О том, что меня возят на допросы, знали все в округе. А как мои старенькие родители перенесли новость, что меня могут посадить! После каждого звонка следователя маме становилось плохо. Старшая дочь в это время родила третьего ребенка, а я даже не могла внуку уделить внимание.
Наталья Дзюба решила сама восстановить свое честное имя и наказать виновных, чтобы в другой раз неповадно было. И обратилась в местный суд с заявлением о возмещении морального ущерба, причиненного ей незаконными действиями органов досудебного следствия и прокуратуры.
- Если честно, я мало на что надеялась, — признается женщина. — Но судья Белоусов оказался в высшей степени порядочным человеком, проявил профессиональную и гражданскую позицию. Я даже не ожидала, что у нас есть такие судьи. В ходе заседаний было видно, что он еле сдерживает себя, слушая, как бессовестно выкручиваются правоохранители. Представляете, следователи Панченко и Филипов под присягой заявили, что они меня… не знают, я их с кем-то путаю. А следователю Горбоновской некуда было деваться, потому что у меня сохранилось постановление о привлечении меня к ответственности в качестве обвиняемой и вынесении меры пресечения (подписке о невыезде) с ее подписью и подписями понятых.
Можно только представить, что творилось в душе Натальи Юрьевны, когда слышала откровенное вранье от людей в погонах, находящихся при должностях и сделавших за это время неплохую карьеру.
На суде выяснились вопиющие факты. Например, то, что в сфабрикованном против женщины уголовном деле отсутствуют протоколы ее допросов следователями милиции, а само дело кто-то попросту «распотрошил». Очевидно, чтобы замести следы. Поэтому сейчас Наталья Дзюба пытается выяснить, кто и зачем это сделал, и возбудить уже против них уголовное дело. Женщина отправила не одно заявление в прокуратуру Крыма и Генеральную прокуратуру Украины с просьбой провести тщательную проверку. Пока отовсюду получает стандартные отписки, согласно которым виновных нет. А на нет, как говорится, и суда нет.
- Хотя фактически был совершен подлог и фальсификация документов в уголовном деле, незаконно возбужденном в отношении меня, — говорит Наталья Юрьевна. — Если правоохранители не понесут законного наказания, то, получается, так же они имеют право поступить с любым законопослушным гражданином. Кстати, и бывший муж периодически звонил дочери и говорил: передай своей мамочке, что я все равно в покое ее не оставлю. Поэтому я не застрахована от повторения всего этого кошмара. Где гарантия, что работники правоохранительных органов и в следующий раз не «пойдут ему навстречу»?
Когда я поехала по делам в поселок Ленино, то столкнулась там с «давним знакомым» Агаповым. «А вы что, не в тюрьме? — удивился он. — Ну ничего, не сегодня-завтра будете там сидеть». Мне ничего другого не остается, как бороться до конца. Если надо будет, мы с моим адвокатом дойдем до Страсбургского суда.
Заместитель прокурора Крыма Алексей Домников подтвердил, что на днях к ним поступили материалы по этому делу. Ранее проверка поручалась прокуратуре города Керчи, в результате чего гражданке Дзюбе было отказано в возбуждении уголовного дела в отношении сотрудников милиции и сотрудников прокуратуры (в настоящее время они уже и не работают в правоохранительных органах). Прокуратура Крыма проверит законность принятого прокуратурой Керчи решения и либо согласится с ним, либо проведет дополнительную проверку.
Я связалась по телефону с судьей, который вынес решение о возмещении в сумме 30 тысяч гривен морального ущерба, причиненного Наталье Дзюбе работниками органов досудебного следствия и прокуратуры.
- Эдуард Феликсович, в вашей судебной практике были подобные дела?
- За 23 года работы в суде — немало, — говорит судья Керченского городского суда Эдуард Белоусов. — До сих пор помню дело 90-х годов, когда человек семь лет прятался от уголовного преследования в шкафу, а потом в суде выяснилось, что он ни в чем не виноват. То, что произошло с Натальей Дзюбой, к сожалению, не редкость в наши дни. Только чаще люди, пострадавшие от работников правоохранительных органов, не добиваются наказания своих виновных, наверное, не верят, что такое возможно. Но ведь за свои неправомерные действия правоохранители должны нести такую же ответственность, как и все граждане. В демократических государствах — это норма. У нас, к сожалению, пока нет.
Поговорить со следователем Керченского городского управления милиции Ириной Горбоновской, которая возбудила уголовное дело в отношении Натальи Дзюбы, к сожалению, не удалось. Ирина Владимировна попросила перезвонить ей через 40 минут, так как она должна посоветоваться с начальством по поводу интервью с журналистом. Увы, ни через сорок минут, ни через час, ни через два ее телефон не отвечал. Лишь в седьмом часу вечера трубку снял не пожелавший представиться мужчина и сообщил, что Ирина Владимировна никаких комментариев давать не будет.
P. S. Пока материал готовился к печати, дело Натальи Дзюбы было рассмотрено в Апелляционном суде, который своим решением снизил сумму компенсации морального ущерба, причиненного ей работниками досудебного следствия и прокуратуры, до… пяти(!) тысяч гривен. Пришел ответ и из прокуратуры Крыма: в возбуждении уголовного дела в отношении работников милиции и прокуратуры отказано.