Пенсионерка из Донбасса требует у железной дороги компенсацию на лечение, утверждая, что поезд протащил ее 500 метров!
«Сначала железнодорожники обещали возместить все затраты на лечение, но за девять месяцев так никто и копейки не дал, а мне все хуже и хуже», — сокрушается
Татьяна Захаровна не успела вскочить в тамбур дизель-поезда «Красноармейск — Цукурино — Иловайск», как тот тронулся.
— Моя левая нога осталась зажатой в дверях, и я повисла вниз головой и потеряла сознание, — рассказывает пострадавшая пенсионерка Татьяна Свириденко. — Наверное, все кочки и шпалы по пути пересчитала. Состав, притормаживая перед поворотом, заскрежетал колесами, от этого звука я пришла в себя. Открыв глаза, увидела перед собой колесо вагона, из-под которого искры летели прямо на мою голову. Мне так страшно даже в войну не было! От ужаса я закричала: «Матерь Божья, помоги!» И вдруг заметила, что сапог расстегнулся, моя нога выскользнула из него, и я, освободившись, скатилась в кювет. К счастью, это произошло, когда перрон уже кончился — вон возле тех домов перед поворотом, — собеседница показывает участок метрах в пятистах от станции. — Если бы я соскользнула раньше, меня бы на кусочки разорвало...
В то утро Татьяна Захаровна вместе с двумя односельчанками отправилась на железнодорожный рынок в Донецк. Последние 20 лет почти каждые выходные женщины ездят со станции Острый в областной центр продавать выращенные на огородах овощи, чтобы иметь хоть какую-то прибавку к маленьким пенсиям. Хотя у бывшей доярки Татьяны Свириденко трудовой стаж — 38 лет, в том числе четыре года работы в шахте (она прибыла на Донбасс по комсомольской путевке и проработала под землей на откатке вагонов до самого
По словам собеседницы, к ней, лежащей на земле, подошел обходчик путей, который при посадке в поезд стоял метрах в двух позади и, безусловно, видел все, что произошло с пассажиркой. Мужчина помог бабушке встать, с его помощью Татьяна Свириденко на одной ноге доскакала до лавки напротив здания железнодорожной станции.
Находившаяся в шоке пострадавшая стала умолять, чтобы ее отправили домой. Работники станции связались с проводниками дизель-поезда, те попросили попутчиц старушки позвонить ее родне, и вскоре на станцию за бабушкой приехала
В больнице у пострадавшей констатировали черепно-мозговую травму, сотрясение мозга и перелом правой ноги в двух местах (в области тазобедренного сустава и колена). Врач, услышав о злоключениях пациентки, воскликнул: «Бабушка, как же вы выжили?!»
— Я ответила ему, что спас меня толстый воротник моего кожушка, прикрывший голову, и Божья Матерь, — вспоминает Татьяна Захаровна, демонстрируя мне деревянный крестик, висящий у нее на шее на скрученном шнурочке. — Это когда меня вниз головой болтало, веревочку так закрутило, что я ее распутать не смогла.
*После происшедшего внучка-школьница Татьяна переселилась к бабушке, нуждающейся в уходе
— Три раза в день Таня мне компресс на ногу накладывает, а платок я сама смачиваю постоянно: в голове свистит, будто в ней ветер шумит и колеса стучат, — жалуется собеседница. — Колено ходуном ходит, если его туго не перевязать. Мне все хуже и хуже. Бывает, целый день лежу, а у меня огород, запасы на зиму делать надо...
Денежных накоплений у пострадавшей нет, а на лекарства приходится тратить до 400 гривен в месяц.
— Я стараюсь больше, чем на
— Они говорят, что ничего не помнят, — возмущается попутчица Татьяны Захаровны Раиса Надуда, тоже ехавшая в тот день на рынок. — Теперь проводница уже забыла и про сапог бабушки, который сама по вагону носила. А зачем же она тогда у меня номер мобильного телефона Татьяны и ее дочки спрашивала?
— Я, увидев, что Татьяна не успела вскочить в тамбур, крикнула ей: «Оставайся дома, мы твой товар продадим и деньги отдадим», — вспоминает Валентина Почапская, другая попутчица пострадавшей. — То, что Тане зажало ногу, я и не заметила. Это уже на подъезде к Красногоровке (около десяти километров от станции Острый. — Авт.), когда проводница стала носить Танин сапог по вагону, интересуясь, чей он, я заволновалась.
Валентина Федоровна сапог «опознала» и, положив его в сумку Татьяны Захаровны, забила тревогу: «Что же вы поезд отправили, а пассажирка, может быть, под колесами оказалась?!» Тем временем ее подруга Раиса стала вызывать Татьяну по мобильному. Услышав в трубке отрывистые рыдания: «Я сапога не нахожу... нога замерзла... что-то с ногой», бросилась звонить внучке пострадавшей. Проводница предложила передать вещи несчастной пассажирки ей на хранение. Но подруги отказались: «У женщины ни копейки нет! А мы для нее хоть что-то наторгуем».
По мнению попутчиц пострадавшей, перевозчики понимают, что в случившемся есть доля их вины: проводница, узнававшая у них номер мобильного Татьяны Свириденко и телефоны ее родственников, похоже, знала, что с пассажиркой что-то случилось. Обходчик, убеждены подруги, тоже видел, как все происходило, но умалчивает об этом, очевидно, опасаясь лишиться работы.
— Когда поезд отправляли, ни проводницы, ни машинист не посмотрели, все ли сели в вагон, — возмущается Раиса Надуда. — Хоть в этом не так уж и сложно убедиться: в составе всего три вагона, а на нашей станции открываются только две двери. При отправлении гудка не дали, не посветили из фонаря, ведь темень была кромешная — зима, шестой час утра...
Одна из дочерей пострадавшей пенсионерки заявила о произошедшем в милицию. Как сообщила пресс-офицер Управления милиции на Донецкой железной дороге Ольга Черногор, расследование все еще продолжается: чтобы установить механизм причинения телесных повреждений травмированной, назначены дополнительные экспертизы. По информации правоохранителей, подтверждения тому, что двигавшийся поезд протащил бабушку, пока не найдено, а, по версии опрошенных железнодорожников, это был несчастный случай. Якобы нога пассажирки тут же выскользнула из зажатого дверью сапога, и женщина получила травмы, упав на платформу.
— Сейчас нет никаких оснований для того, чтобы выплачивать пенсионерке компенсацию за лечение, — заявил пресс-секретарь Донецкого управления железной дороги Владимир Селиванов. — Подтверждением того, что человек был клиентом железной дороги, является проездной билет, а его у бабушки нет. Кроме того, в наш адрес не поступало заявление от этой женщины с просьбой о компенсации, которое подтверждалось бы выводами специалистов о том, что травмы получены по вине перевозчика. Если бы такие материалы имелись, тогда пенсионерка могла бы рассчитывать на возмещение расходов на лечение от страховой компании.
Конечно, билета у Татьяны Свириденко и быть не может: станцию Острый вместе с кассой закрыли семь лет назад. Все пассажиры теперь покупают талоны в поезде, пенсионерам проводники выписывают проездной документ при предъявлении удостоверения. Но Татьяна Захаровна «ехала», если можно так выразиться, с внешней стороны вагона. Значит — не успела стать пассажиркой. А заявление она не писала, так как следствие еще не завершено — нет окончательных выводов экспертов.
Пострадавшая, потратившая на медикаменты лишь в период стационарного лечения почти тысячу гривен, решила все же побороться за компенсацию. Юрист Ольга Верченко, которой пенсионерка передала чеки за покупку лекарства, выдвинула требование к администрации ведомства: возместить ее клиентке десять тысяч гривен — с учетом текущих и предстоящих затрат на восстановление здоровья. В управлении Донецкой железной дороги претензий не приняли. Тогда представитель пострадавшей решила обратиться в суд, теперь уже потребовав от имени своей клиентки в качестве компенсации материального ущерба 990 гривен 70 копеек (согласно чекам, полученным в период стационарного лечения) и 30 тысяч гривен за моральный вред. «Ведь бабушке еще предстоит лечиться и лечиться», — объяснила Ольга Верченко.
Фото автора