Крымская прокуратура возбудила уголовное дело в связи с чудовищной ошибкой сотрудников спецподразделения «Беркут», из-за которой пострадали ни в чем не повинные люди
Сегодня 59-летний житель крымского поселка Мирное Мустафа Хаиров и его 25-летний сын Эйваз находятся в больницах Симферополя. И хотя журналистов к пострадавшим не пускают, нашему корреспонденту все-таки удалось с ними пообщаться.
- Это случилось ночью, примерно в час десять, — вспоминает Эйваз Хаиров. — В тот день к нам приезжала в гости моя старшая сестра с мужем и детьми. Они уехали часов в одиннадцать. Мама вымыла посуду, отец прошелся по двору, посмотрел, закрыт ли сарай, ворота. Я сделал свои дела. Все легли спать. Родители уже уснули, а я смотрел фильм. Вдруг услышал лязг замка на воротах во дворе и лай собаки. Подумал: наверное, это или бомжи, или воры. Решил, что пройду в прихожую и там включу на улице свет. Сам не хотел выходить. Кто его знает, что у них на уме.
Когда включил свет, сразу же услышал очень быстрый топот ног, причем понял, что людей много. Приоткрыл дверь и увидел перед собой… дуло автомата и глаза человека, смотрящего на меня сквозь прорези черной шапки. Тут раздался чей-то крик: «Давай! Давай!» — и они начали бить окна в доме. Я успел захлопнуть дверь, тогда они принялись ее ломать. Побежал на кухню, включил свет и помчался к родителям, чтобы предупредить их. Не успел. Уже были разбиты окна в комнатах, взломана дверь. Я еще находился на кухне, как один из них подбежал сзади и бросил первую гранату, которая взорвалась возле меня. Огонь, дым, сильный свет… Меня отбросило. Головой я ударился об печь и упал на пол, на стекло от разбитого окна. Потом прозвучал второй взрыв, и я услышал, как отец закричал: «Рука! Рука! Что вы делаете с моей рукой?» Увидел, как около меня падает кусок человеческого пальца. Я тогда еще не знал, что это был папин палец. Меня повалили на пол. Повернул голову и спросил: кто вы такие, откуда? Они молчали. Потом раздался звонок на мобильный, как я понял их старшего. Он повернулся и спросил, какой это адрес. Я сказал: улица Рабочая, дом 1. Тот мужчина повернулся и сказал своим: «Ошиблись! Извините, бывает!» И все. Больше ничего не сказал: кто он такой, откуда… Хотя мы потом раз десять у него спрашивали.
От взрыва все окна в доме повылетали. Везде кровь, пол и потолок были залиты ею. Я смотрю, а отец стоит без кисти, вместо нее висят два лоскутка кожи. Он смотрит на них и ничего не понимает, у него шок. Они ему жгут наложили, остановили машину и увезли в больницу. Я поехал с отцом. Сначала приехали в шестую городскую больницу скорой помощи, там нам сказали, мол, поезжайте в Луговскую (больница Симферопольского района. — Авт. ). Отец сам молча встал, пошел на рентген, потом — в реанимацию, на операцию. Все это молча, не теряя сознания. Единственное, что он мне сказал: «Сынок, рука сильно болит».
До этого дня все так хорошо складывалось. Я получил диплом, мы с отцом собирались строить дом, в октябре я женюсь.
Эйваз говорит, что за два дня, которые он находится в больнице, никто не приезжал к нему извиняться:
- В тот вечер сказали, мол, ты пойми, мы ошиблись. Я им ответил: у вас же и рации есть, и на наших воротах крупными буквами написано «Рабочая, 1». Как же можно там ошибиться?!
Сейчас они выдвигают версии, что, мол, я сам спровоцировал такое поведение. Мне вот недавно ребята позвонили и сказали, что прочитали в интернете, будто бы у меня в руках была палка, которую они приняли за обрез.
- Где-то около двух часов ночи раздался звонок, муж схватил мобильник, — вспоминает Лютфие, сестра Мустафы Хаирова. — Сами понимаете, если кто-то звонит в такое время, значит, что-то случилось. Эйвазик позвонил и сказал, что они с Мустафой в Луговской больнице. Мы сели на машину и помчались туда. Но в приемном покое нам сказали, что до шести утра нас никто не пустит. Правда, позвали Эйваза, и подробности мы уже узнали от него. Потом он вынес окровавленные вещи моего брата.
Мы поехали к ним домой, в Мирное. А там полон дом каких-то людей. Что-то фотографируют, ищут, собирают. Невестка в шоке, вся дрожит. У нее тоже все болит. Когда ее в той суматохе толкнули, она ударилась об холодильник. У нас положено, заходя в дом, снимать обувь. Но невестка мне кричит: «Не снимай обувь, тут везде кровь!» Я захожу, а там… эти пальчики валяются. Занавески, потолки, пол — все в крови. Даже в коридоре занавески в крови, а это в четырех метрах от комнаты, где все произошло.
Всю неделю до этого у меня почему-то было тяжело на душе. Я еще думала: может, оттого, что ребенок заболел, температурил. Ведь буквально накануне я с братом разговаривала. Все было хорошо. За неделю до этого мы приезжали к ним в гости. Планировали, как будем играть свадьбу Эйваза. Брат уже подсчитывал, какое количество гостей приглашать. Двести человек — это у нас как минимум. Мы сидели, шутили, у всех было хорошее настроение.
- Мустафа у нас музыкант, играет на пианино, на трубе, на аккордеоне, это для него отдушина. Была… — вытирает слезы Лютфие.
- Вот посмотрите, я его буквально перед этим заснял на телефон, как он играет на аккордеоне, а теперь… — голос Эйваза задрожал, — они говорят, что ошиблись адресом.
В семье Хаировых два брата и пять сестер. Живут они очень дружно. Как только родные узнали, что с семьей брата случилась беда, все тут же приехали. Возле Мустафы сегодня дежурит его сестра Зекие Усеинова.
- В 1996 году я переехал в Крым, жил на съемных квартирах, — рассказывает Мустафа Хаиров. — Да и сейчас, считайте, живу на съемной, это ведь дом старшей дочери. Устроился в аэропорт электромонтером, уже 12 лет там работаю. А до этого 30 лет был горняком на урановых шахтах. В этом году должен был выйти на пенсию. Думал, доработаю. Сын как раз закончил учебу в Европейском экономическом университете. Дочка, которая живет в Симферополе, говорит: «Папа, мы с мужем и с детьми приедем к вам отметить это событие».
Мы все очень радовались, что Эйваз получил высшее образование. Приехали дочка и мои внучки. У нас принято, что стол мы накрываем без спиртного. Едим манты, сладости, пьем кофе, чай. Пообщались, поиграли с детьми. Вечером дочь с семьей уехала, а в половине двенадцатого мы легли спать.
Где-то во втором часу ночи в спальне, где спит сын, я услышал шум, а потом звук бьющегося стекла. Жена мне сказала: «Мустафа, там что-то случилось». Она побежала на кухню, а там на полу уже лежал сын. Изо всех окон летели стекла. Я сначала подумал, что это бандиты. Всякое может быть в наше время. И тут прямо на меня полетел камень! Я не знаю, как смог его схватить. А это оказалась граната. Она взорвалась прямо у меня в руке.
По комнате пошли брызги крови, мяса. Я на полу, а тот гад меня повалил. Спрашиваю: «Что вы делаете, звери? У меня руки нет!» В комнате все в дыму, дышать нечем. Потом неожиданно включили свет. «Ой, — говорят, — батя, мы, наверное, ошиблись адресом, нам дали неправильную наводку».
Видя, что я в шоке, принесли жгут, перетянули мне руку, поймали «жигуленок» и в два часа ночи привезли меня в больницу. Мне сразу же сделали операцию, и вот у меня уже нет кисти руки. Плохо слышу на одно ухо, наверное, это осложнение после взрыва.
- Ваши обидчики к вам в больницу приходили?
- Очень многие за эти два дня у меня были. Пришли мои сотрудники из аэропорта, огромное им спасибо. Сказали: все, чем сможем, поможем. А те, непосредственные виновники случившегося, не появлялись. Могли ведь просто по-человечески сказать: извини, мол, дорогой, за то, что мы с тобой сделали! Представьте себе, я еще никого из органов за эти два дня не видел!
- Такое в самом кошмарном сне не могло привидеться… Ничего не предчувствовали?
- Наоборот, у меня в семье был большой праздник — сын получил диплом. А эти его повалили на пол…
- Эйваза уложили прямо на битые стекла, — вступает в разговор сестра Зекие. — Он весь в порезах. Приставили автомат к затылку, и тут выбежала мать. Она боялась, что сына пристрелят… Утром, часов в восемь, нашему старшему брату (ночью он ходил в прокуратуру и оставил заявление) позвонил начальник милиции Крыма Ильичев. Сказал, что просит прощения за некомпетентные действия своих сотрудников. И добавил: не думайте, что это было сделано на национальной почве. Просто ошиблись адресом, простите.
- Расходы на лечение вам уже как-то компенсируют?
- Пока нет, — говорит Мустафа.
- Они предлагали полюбовно договориться, просили не поднимать шумиху, чтобы все это замять. Обещали, что помогут с лечением и оформлением пенсии. Разговор у них был… — говорит Зекие.
- С кем был? — удивляется Мустафа. — Ко мне никто не приходил.
- Мустафа Серверович, говорят, вы на все руки мастер.
- Был, — вздыхает мужчина. — Что я теперь смогу делать одной рукой?
- И все-таки вы родились в рубашке. Ведь, если бы не поймали на лету злополучную гранату, она могла бы угодить вам в голову.
- За это я благодарен Богу. А еще за то, что дочка уехала с внучками в одиннадцать часов вечера. Представьте себе, что было бы с этими двумя малышками, если бы они остались у нас ночевать!
- Накануне вечером у меня было странное состояние, — вспоминает Зекие. — Я места себе не находила! Пойду на кухню, с детьми посижу, говорю им: что-то мне не по себе. Это было часов в десять. Дети говорят: мама, ты, наверное, устала, ложись спать. Легла, не могу уснуть! Плохо, и все тут! А когда в четыре утра у меня зазвонил мобильный телефон, я уже знала, что случилась беда!
- Наркоз уже полностью отошел? — спрашиваю у Мустафы Серверовича.
- Сегодня мне делали перевязку. Знаю, что там нет кисти, но болят почему-то пальцы, которых нет, жжет ладонь, которой тоже нет…
- Ему постоянно капают обезболивающее, может, поэтому он еще не в полной мере чувствует боль, — вздыхает Зекие. — Брат потерял очень много крови, в комнате все ею было залито — на потолке, на стенах, на паласе, и его пальцы они тоже… забрали. Когда приехала следственная группа, собрали все по кусочкам и увезли. Только после этого нам сказали, что можно начинать уборку в доме. Одну чеку от гранаты они сразу нашли и забрали, а сегодня мы нашли чеку от второй.
- Взорвалось две гранаты — одна у меня в руке, а вторую они бросили под ноги сыну, — говорит Мустафа. — Как он остался цел? Просто чудо!
- Соседка рассказывала, что у них в спальне (а расстояние между домами метров восемь) так осветило все в комнате, что она подумала, где-то пожар, — рассказывает Зекие.
- Теперь дом нуждается в ремонте, — вздыхает Мустафа. — А ведь осенью сын собирался жениться. Мы спросили у дочки разрешения, чтобы сделать молодым пристройку. Она разрешила. И как я теперь с этой рукой?! — на глазах у Мустафы появились слезы.
- Наказывай сейчас кого-то — не наказывай, а вот лежит человек, пострадавший ни за что, — замечает Зекие. — У него нет руки. Так еще и журналистов к нему не пускают. Он что, в заключении? Я позвонила руководителю юридического управления меджлиса Эмине Авамилевой, она объяснила руководству отделения травматологии, что брат не в реанимации, поэтому доступ корреспондентов к нему ограничивать нельзя. Медики стали говорить, что беспокоятся о его здоровье, всю необходимую информацию расскажут журналистам сами, мол, человек болеет, ему плохо. Я же стала возмущаться: а если человек сам хочет рассказать все, что с ним случилось!
- Нам шумиха не нужна, — говорит Мустафа, — просто люди должны знать правду, чтобы такое не повторилось с другими. Не имеет значения, кто ты — татарин, русский, украинец, еврей. К сожалению, у нас любой может оказаться в такой ситуации. Это беспредел. Я 42 года отчислял налоги, которые шли на их содержание, чтобы они со мной такое сделали?
Как сообщили в пресс-службе прокуратуры Крыма, действия сотрудников спецподразделения «Беркут» Симферопольского районного отдела ГУ МВД Украины в Крыму квалифицированы как превышение служебных полномочий, повлекших тяжелые последствия. Возбуждено уголовное дело.
Вчера случившееся в Крыму прокомментировал Президент Украины Виктор Ющенко. Как сообщила на брифинге пресс-секретарь главы государства Ирина Ванникова, «Президент взволнован нечеловеческими и непрофессиональными действиями «Беркута», вследствие которых пострадал житель Крыма Мустафа Хаиров. Виктор Ющенко требует от министра внутренних дел Юрия Луценко в семидневный срок выплатить материальную компенсацию за ущерб, причиненный здоровью Мустафы Хаирова и его семье, а также срочного восстановления помещения пострадавшего крымчанина».
В свою очередь министр внутренних дел Юрий Луценко отметил непрофессионализм милиции во время проведения операции захвата 22 февраля в Симферополе, в результате которого пострадала семья крымских татар. «Милиция была уверена, что там была заложница. Это ошибка службы, ошибка работников, они получат за нее сполна. Уже возбуждено уголовное дело, они будут отвечать», — сказал Юрий Луценко.