В Запорожской области прокуратура расследует обстоятельства ЧП в детском оздоровительном центре, из которого девятилетняя девочка вернулась изуродованной после падения на нее двухъярусной кровати
ЧП произошло в начале курортного сезона, но известно о нем стало только к концу лета: в детском лагере на Азовском море девятилетнюю девочку травмировала опрокинувшаяся на нее кровать второго яруса. К счастью, ограничилось сотрясением головного мозга и скальпированной раной лба. Но теперь родители школьницы озабочены восстановлением ее внешности, руководитель оздоровительного центра «Северянин» озадачен финансовыми претензиями пострадавшей стороны, а прокуратура Акимовского района расследует ненадлежащее выполнение должностными лицами служебных обязанностей.
— В лагерь дочка в этом году поехала впервые, — рассказывает
Нам позвонили, когда я собиралась с младшим сынишкой на прогулку: ваша дочка ударилась, надо зашить рану, девочку везут в больницу райцентра Акимовка. Насколько страшна травма, мы даже не предполагали! Встретили дочку в приемном отделении горбольницы — ребенок был в одном купальнике, с забинтованной головой. От болевого шока Маша не плакала, хотя кожа на лбу была разрублена до кости, скальп снят! Врач сказал, что рана серьезная и нужен общий наркоз. Среднюю дочку мы с мужем оставили с бабушкой, а сами с малышом на руках до часу ночи дежурили у реанимации. Ночью Маше сделали рентген, который показал, что кости целы.
— Поначалу, кроме сотрясения головного мозга, у девочки диагностировали и черепно-мозговую травму, — вспоминает врач-хирург городской больницы № 1 Елена Литвиненко. — К счастью, это не подтвердилось. А рана была обширная, скальпированная, с повреждением апоневроза (составная часть затылочно-лобной мышцы. — Авт.), что грозило инфекцией. Собственно, накладывать швы на рану несложно, но, учитывая, что это ребенок, которому предстоит расти, что это девочка и что травма — на лице, мы с ассистирующим хирургом старались сшить края кожи пациентки максимально аккуратно.
*На лбу у Машеньки остался страшный шрам, который придется убирать с помощью пластических операций
— Машенька лежала в палате интенсивной терапии: каждый день капельницы, перевязки, — продолжает Юлия Константиновна. — С ней оставался папа, а я нянчила малыша и возила в больницу еду. У дочки постоянно болела голова, она плакала… На десятые сутки Маше сняли швы. И когда она увидела себя в зеркале — проплакала до утра! Просила: «Мамочка, убери все зеркала, я себя больше видеть не хочу!» Спрашивала: «Любишь ли ты меня такую?» «А какая ты, Маша? — говорю. — Ты такая же моя самая любимая!» Это было очень тяжело, — глаза женщины наполняются слезами.
— Дочка рассказала вам, как все случилось?
— В спальне было шесть кроватей: четыре — первого яруса и две — второго, — говорит Юлия Константиновна. — Но это не настоящие двухъярусные кровати, а самодельные конструкции на «курьих ножках» — на высоких металлических стойках над изголовьями двух кроватей первого яруса. Изначально палата была рассчитана на четырех человек, как я видела на сайте «Северянина». Похоже, самодельные кровати добавили ради денег за путевки. В тот день детям дали команду идти переодеваться для пляжа, девочки зашли в свою палату. Маша быстренько переоделась и, ожидая подружек, встала на свою койку ногами, держась за кровать второго яруса. Разговаривала и слегка покачивалась — это же ребенок, и тут конструкция на нее опрокинулась! Маша упала на спину, кровать — на нее. Это просто чудо, что удар пришелся по касательной, иначе ребенку размозжило бы голову.
На вторые сутки в больницу приехал директор лагеря Леонид Борисенко, привез пакет фруктов, извинялся за происшедшее. Но мы пребывали в шоковом состоянии, так что было не до того. Мой муж Сергей даже сказал: «Вы не переживайте, мы вас будем держать в курсе». После этого были еще звонки, директор наведывался, интересовался состоянием ребенка. Когда дочку забрали домой и сняли швы, встал вопрос, что делать дальше, ведь ребенку надо восстановить внешность. Директор лагеря сказал: «Мы свою вину признаем и лечение на сегодняшний день и в дальнейшем оплатим». Я внесла такое предложение: мы открываем целевой счет, они туда кладут деньги, мы оплачиваем процедуры и предоставляем об этом медицинские документы. Ведь лечение растягивается во времени. Неизвестно, сколько потребуется пластических операций и что к тому моменту будет с лагерем.
— О какой сумме идет речь?
— Мы консультировались с пластическими хирургами — местными и зарубежными. Нам сказали, что в Украине врачей хороших много, хотя оборудование устаревшее. Созвонились с израильской клиникой, отослали им фотографии, документы, но надо ждать полгода, чтобы рана зарубцевалась. Я просчитала приблизительную стоимость лечения там, потому что обговаривалась возможность реабилитации за границей. В Украине есть Донецкий ожоговый центр, где тарифы на порядок ниже. Руководство лагеря предложило лечить Машу в коммунальном предприятии — Запорожском центре медицины катастроф. Но мы все-таки хотим дать нашей дочке лучшее, потому что это девочка, впереди у нее вся жизнь. Если не будет денег лагеря, мы в любом случае станем лечить за свои. Когда я назвала сумму, разговор не заладился…
— Но лагерь ведь оказал финансовую помощь?
— В первый день Леонид Борисенко вручил моему мужу пять тысяч гривен. Мы тогда совсем не думали о деньгах, Сергей отказывался от них. Скажу честно — за первые десять дней на лечение пришлось потратить намного больше. А вообще я удивлена, как «Северянин» принимали в эксплуатацию на оздоровительный сезон? Ведь по правилам в лагерях запрещено использование двухъярусных кроватей — мне об этом и прокурор сказал, и в департаменте соцзащиты Министерства социальной политики Украины подтвердили, когда я туда дозвонилась. Думаю, что на суде выяснится, каким образом появились такие кровати, кто давал указание об этом.
В прокуратуру семья пострадавшей обратилась в начале июля, когда Маша уже была дома и выяснилась позиция оздоровительного центра. Мама пострадавшей девочки сетует, что собственник лагеря (супруга депутата областного совета) заботу о ребенке не проявил, оставив проблему на совести подчиненного. В то же время, по словам Юлии Константиновны, информацию о травме намеренно скрывали.
— При выписке нам дали справку, в которой было написано: «Ударилась лбом о кровать сама», — поясняет мама. — Это ж как надо было биться головой, чтобы снять с себя скальп? После того как я сказала врачу, что мы подаем заявление в прокуратуру и с него спросится за такую формулировку, медик ответил: «Это опечатка, я исправлю». И написал: «Упала кровать, ударила в область лба, нанесла обширную ушибленно-скальпированную рану».
Не знали о травме ребенка и в Киеве, в Министерстве социальной политики Украины. Интересный момент: я обнаружила в интернете сообщение, что 6 августа «Северянин» выиграл тендер на оздоровление 200 детей из малообеспеченных семей, за что государство выплачивает ему 600 тысяч гривен. Но как лагерь мог выиграть тендер, если открыто уголовное дело? Как могут таким людям доверить детей?
Представьте себе: в тот же день кровать поставили на место, ничего не укрепив, а подруга Машеньки Ксюша спала как раз под ней. Девочка проплакала всю ночь, ей казалось, что кровать упадет, утром ребенка отпаивали валерьянкой. Маме пришлось срочно забрать из лагеря Ксюшу с нервным срывом.
Машенька подходит ко мне со своей подружкой Ксюшей, с которой вместе была в лагере.
— Я держалась за кровать, а она на меня упала, — бесхитростно говорит девятилетняя Маша, у которой под густой челочкой виден шрам.
Она поясняет, что просто висела на боковинке кровати. Причем делала так и накануне, но тогда на верхней койке лежала девочка, и конструкция устояла. А потом девочка с кровати слезла, и та опрокинулась. По словам школьниц, двухъярусные конструкции были и в других палатах.
— Такие кровати есть не только в «Северянине», но и практически во всех лагерях, начиная от «Артека», — уверяет меня директор детского оздоровительного центра «Северянин» Леонид Борисенко. — Но если дети не приучены правильно вести себя, то может случиться всякое. Если кровати расшатывать, проводить с ними какие-то эксперименты, то, бывает, что они падают. Так и здесь: доигрались до того, что крепление вышло из строя. Конечно, мы бы не установили кровать так, чтобы она свалилась от одного прикосновения! Дети раскачивались на ней неоднократно, до определенного времени она держалась, а потом болты раскрутились и конструкция упала. Это могло случиться и на качелях или если бы девочка каталась, к примеру, на дверях. Однако родители пытаются заработать на этом несчастье деньги. Мы пробовали уладить ситуацию. Но она не улаживается! Теперь этим вопросом занимается прокуратура.
Уверен, что спекулировать на здоровье ребенка грешно! Ту сумму, которую запросила мама, нереально возместить. Тем более что я обещал оплатить и лечение, и консультации, и реабилитацию во всех клиниках, включая даже зарубежные, если понадобится. Сам обращался в ожоговый центр Запорожья, где объяснили, что сразу, «по живому», шлифовка такого шрама не делается, надо ждать примерно полгода, чтобы он зарубцевался. Но родителей это не устраивает. Мама говорит: «Я шесть месяцев ждать не буду — вдруг вы уйдете или лагерь продадут. Вы мне положите на счет деньги, и я буду сама лечить ребенка». Но где взять 50 тысяч долларов? Я такой суммы не выручу, даже если продам все, что у меня есть!
Директор говорит, что заплатил за медикаменты в больнице, вернул деньги за путевку, написал гарантийное письмо о том, что берет на себя все траты по лечению и дальнейшей реабилитации девочки по предоставлению счетов из клиник. Но Леонид Иванович считает, что эта состоятельная семья мыслит иными категориями: «Возможно, в их понимании тысяча долларов — как для меня одна гривня?»
— А можно увидеть злополучную кровать?
— Да ведь их уже нет! На следующий день мы эти конструкции убрали и порезали. По кабминовским требованиям таких кроватей не должно было быть: я об этом знал, но, честно говоря, трактовал нормы не как закон, а как рекомендацию.
— Детский оздоровительный центр «Северянин» мы проверяли накануне открытия сезона: никаких двухъярусных кроватей в спальнях не было! — заверила «ФАКТЫ» заведующая санитарно-гигиеническим отделом Азовского межрайонного управления госсанэпидслужбы Наталья Никанорова. — В течение сезона еще раз проводили плановую проверку этого лагеря, тогда кроватей на высоких ножках уже не имелось. Самое главное, что весной на совещании дополнительно предупредили всех руководителей детских оздоровительных учреждений о недопустимости установки таких кроватей. В «Государственных санитарных правилах и нормах устройства, содержания и организации режима деятельности детских оздоровительных учреждений»
— По результатам заявления родителей мы внесли данные в Единый реестр досудебных расследований, — поясняет прокурор Акимовского района Владимир Кривоножко. — А так как это компетенция милиции, направили документ в райотдел для уголовного производства. Санкция статьи «Ненадлежащее выполнение профессиональных или служебных обязанностей по охране жизни и здоровья несовершеннолетних, которое повлекло существенный вред здоровью потерпевшего» предусматривает наказание вплоть до лишения свободы на срок до трех лет. А также лишение права занимать определенные должности или заниматься определенными видами деятельности на такой же срок. Ответственность грозит руководителю, давшему указание установить кровати, которые по санитарным нормам в детских оздоровительных учреждениях запрещены. Но меру наказания будет определять суд.