57 жителей Харьковской области сбежали из России, где провели несколько месяцев в трудовом рабстве. Привлечь рабовладельца к уголовной ответственности, вернуть свои деньги и документы жертвам торговли людьми не удается: украинская милиция просто... отказывается им верить
Жительница Купянска Светлана Ефремова, стройная голубоглазая блондинка, никак не выглядит на свои 47 лет. И уж тем более невозможно представить ее изможденной от полевых работ, спящей на досках в сыром бараке и теряющей сознание от голода. Однако два года назад она пережила несколько месяцев трудового рабства, из которого чудом сумела освободиться.
— Единственное, что помогло мне не сломаться, не впасть в отчаяние, — мысли о моих сыновьях, — говорит Светлана. — Это ради них я поехала на заработки. И ведь не наобум поехала, а проверила надежность компании-работодателя, подписала договор. Но, невзирая на это, попала в ситуацию, из которой еле выбралась. Кстати, детям моим было все равно, что мама не привезла им денег на учебу и одежду. Главное — осталась жива.
В июне 2011 года в Купянске — районном центре Харьковской области — появилась предприимчивая молодая женщина, некая Софья Николаевна. Она стала активно агитировать местное население ехать на заработки в Россию. Сулила отличные условия проживания, трехразовое питание и высокую зарплату — 20 тысяч рублей (около пяти тысяч гривен) в месяц. Работа — сбор смородины и яблок — обещала быть не особенно тяжелой.
По своей природе я человек осторожный и очень дотошный. Поэтому стала собирать всю возможную информацию о предприятии, которое нас приглашало. Оказалось, общество с ограниченной ответственностью «Планета садов» — не фиктивная, а вполне реальная компания, существующая не первый год. Там есть и юридический адрес, и лицензия. Реклама о наборе сотрудников шла бегущей строкой на всех центральных телеканалах. Согласитесь, липовая контора так себя вести не будет. В общем, я подписала контракт с Софьей Николаевной (она представилась сотрудницей отдела кадров «Планеты садов») и начала собираться в дорогу.
Вместе со Светланой Ефремовой в Россию поехали еще 56 человек из Купянска и окрестных сел. Людям казалось, что все будет хорошо, что приглашающая сторона исполнит свои обязательства и выплатит обещанные деньги, ведь с ними в качестве бригадира поехал муж купянского директора центра занятости Сергей Федорович. Он должен был, с одной стороны, работать наравне с остальными, с другой — контролировать, чтобы работодатель не нарушил свои обещания.
— Пока мы находились на территории Украины, все шло нормально, — вспоминает Светлана. — Спокойная поездка, доброжелательные разговоры, совместные обеды и ужины… Был, правда, один странный момент: две студентки из нашего района только на границе поняли, что мы едем в Россию. Оказывается, Софья Николаевна пригласила их на сбор винограда в… Крым и даже не удосужилась предупредить, что везет девочек в другую страну. Но мы тогда не придали этому особого значения — думали, что студентки сами что-то напутали.
В Воронеже автобус с украинскими заробитчанами сделал остановку. Неожиданно Софья Николаевна приказала пассажирам сдать ей паспорта. «А кому не нравится — может идти на все четыре стороны и возвращаться домой пешком», — с угрозой добавила она.
— Конечно, стало страшно, — объясняет Светлана. — Но вернуться у нас не было возможности. Ведь мы ехали зарабатывать, нам обещали сразу выдать подъемные, кормить, всем обеспечивать. У нас просто не было с собой денег. Паспорта пришлось отдать. Наша вербовщица успокоилась, снова принялась щебетать, мол, на месте будущей работы нас ждет радушный прием, горячий ужин. Мы, честно говоря, очень на это надеялись. Хотелось отдохнуть после долгой дороги, поесть, выпить горячего чаю. До поселка на границе Воронежской и Тамбовской областей добрались в два часа ночи. То, что мы увидели там, повергло в шок. Барак со старыми досками вместо кроватей, стоящий прямо посреди смородиновых грядок, грязный туалет на улице. Нам не только не приготовили ужин — там даже не было плиты и продуктов, чтобы мы сами смогли себе что-нибудь сварить. Доев свои последние бутерброды, мы в изнеможении повалились спать.
— Наутро оказалось, что смородина, ради сбора которой нас, собственно, сюда привезли, еще не созрела, — продолжает Светлана Ефремова. — Поэтому нам сказали: хотите кушать — будете делать любую работу, какую вам прикажут. Мы (в том числе и женщины) строили, рубили, пололи, красили. Меня заставили белить туалет известью. Причем перчаток не дали. Руки были обожжены полностью, покрылись кровоточащими язвами. Лекарств никаких нет — даже элементарной зеленки или лейкопластыря. Пойти в аптеку у нас тоже не было возможности: нам запретили выходить с территории смородиновых полей. Там был шлагбаум и круглосуточная охрана. Сразу предупредили: кто нарушит это условие — тому несдобровать. Позже нас повезли поработать на кирпичном заводе, и мы пять дней подряд по десять часов без перерыва
*Спать украинцам приходилось на дощатых нарах — кроватей в помещении не было
Надежды о зарплате развеялись через две недели. Как-то вечером, после тяжелого трудового дня, к работникам пришел генеральный директор «Планеты садов» Геннадий Мацнев. Выглядел он очень злым. Сказал, что авансом отдал зарплату на всех работников Софье Николаевне, чтобы она потом раздала ее людям. Но женщина сбежала, забрав с собой все деньги — почти миллион рублей. «Теперь, пока каждый из вас не отработает по двенадцать тысяч, вы все мои рабы», — процедил Геннадий Александрович и вышел из барака, хлопнув дверью.
— Мы не понимали, что происходит, — качает головой Светлана. — Какой миллион, какой долг, если мы в глаза не видели никаких денег? Нам казалось, что вот-вот эта абсурдная ситуация должна разрешиться. Но она только усугублялась: каждый день нас заставляли работать с утра до ночи, а денег не платили ни копейки. Самым активным помощником хозяев оказался наш бригадир Сергей Федорович. О том, как мы питались, лучше вообще не говорить. Какое там
*Прозябая в бараке без элементарных удобств, заробитчане сами себе сложили печку, только тогда хозяева завезли им крупы для варки
Когда созрела смородина, нас начали выгонять на поля. Ежедневно каждый должен был сдавать по 25 килограммов ягоды. Сделать норму на солнцепеке, без передышки очень непросто. Но я, что называется, закусила удила. Надеясь поскорее отработать долг, о котором говорил Геннадий Мацнев, выходила на работу еще затемно и возвращалась с поля самая последняя. За день сдавала до 45 килограммов смородины. Собирать ее обожженными известью руками было нестерпимо больно, ведь кислота от ягоды попадала в раны, но я терпела. Мацнев относился к нам, как к скоту. В составе нашей группы был шестилетний ребенок: его родителям предложили взять малыша с собой. Мол, оздоровится на воздухе, пока они работают. Когда мальчик слег с температурой, а у его мамы начался флюс, Геннадий не предоставил им медицинской помощи и заставил женщину выходить на работу. У меня там началось кровотечение, но лекарств я тоже не получила. Пришлось собирать на соседнем лугу крапиву, заваривать ее и пить, чтобы остановить кровь.
В какой-то момент люди не выдержали и начали бунтовать. Сказали Мацневу, что, пока тот не начнет им выплачивать деньги и нормально кормить, они на поле не выйдут. Но испугать ушлого предпринимателя было непросто.
— От изнеможения мы уже не могли работать, — вздыхает Светлана. — Хозяина это не волновало. Услышав, что мы не выходим на работу, он наказал нас — оставил на два дня без хлеба и воды. Да еще пригрозил, что отлупит палками. С нами была беременная молодая женщина, Юлечка, на пятом месяце. С ее положением директор и бригадир тоже не считались, не давали никакой передышки. Дошло до того, что Юля потеряла сознание прямо на поле. Мы решили спасти ее и ее неродившегося малыша любой ценой. И спасли! Получилось это так: однажды к нам пришли с проверкой сотрудники федеральной миграционной службы России. Мы наперебой стали жаловаться им на то, что хозяин отобрал документы, что держит нас впроголодь, не платит за работу.
Проверяющие покачали головой, пожалели нас и… уехали, сказав что-то Геннадию Мацневу. С того дня он, хоть и нехотя, стал платить нам за работу какие-то копейки. Далеко не ту сумму, которая была обещана, но все же на дорогу Юленьке мы насобирали. Она сбежала, благополучно вернулась домой, родила сыночка. Теперь мы в шутку называем его «сыном полка».
Сбегать от рабовладельца украинцы стали партиями — по пять-шесть человек. Не в силах выдержать изнурительной работы, голода и неизвестности, люди уходили из поселка пешком. Четыреста семьдесят километров до Белгорода преодолевали, иногда подъезжая на случайных попутках. Денег на то, чтобы доехать маршрутками или автобусами, у вырвавшихся из рабства, конечно, не было.
— Самым трудным для нашей команды стало пересечение без документов российско-украинской границы, — рассказывает Светлана. — Кого-то удалось спрятать в своей машине добрым дальнобойщикам. Узнав нашу историю, водители даже подкармливали людей. Остальные, кому повезло меньше, несколько суток дежурили в кустах возле границы и ухитрялись перебегать на ту сторону потихоньку, среди ночи. Некоторых ловили пограничники, возвращали. Люди уходили подальше, ночевали под открытым небом и через пару дней предпринимали очередную попытку. Наконец, почти вся группа вернулась в Купянск. В России осталось всего шесть человек, в том числе и я. Кто-то надеялся все-таки получить обещанные деньги, а я просто побоялась убегать без паспорта. Ведь это могло закончиться чем угодно, вплоть до объяснения с милицией и ночевки в «обезьяннике». Я стала крепиться и ждать, когда случится чудо и нас кто-то освободит.
Кстати, наш бригадир Сергей Федорович уехал домой по-человечески, с документами: его родственники якобы отдали Мацневу двенадцать тысяч и выкупили бригадира из рабства. Нас же он просто бросил в беде. Тогда нам стало ясно, что все они — и бригадир, и Софья, и Мацнев — провернули отличную аферу, а мы все попались, как рыбы на крючок.
Когда вся смородина на полях «Планеты садов» уже была собрана, Светлане Ефремовой и пяти оставшимся с ней людям швырнули паспорта и велели убираться. Денег, скопленных от мизерных подачек хозяина за несколько последних недель работы, едва хватило, чтобы доехать домой. На вокзале в Купянске Светлана и ее товарищи встретили предыдущую группу сбежавших из неволи — тех, кто пересекал границу без документов и вынужден был идти пешком.
— Какая это была встреча! — на глаза Светы наворачиваются слезы. — Мы стояли на перроне, худые, грязные, уставшие, но такие счастливые! Обнимались и плакали от радости, что мы живы и наконец дома. А как радовались и обнимали меня мои мальчики! И не важно, что я не привезла домой ни копейки. Они-то боялись, что вообще не увидят меня живой! Ведь когда первые сбежавшие из неволи жители Купянска вернулись домой, они подняли шум и рассказали всему городу о том, что с нами приключилось. Мой бывший муж, присматривавший за сыновьями в мое отсутствие, узнал, что я в рабстве, и попал с сердечным приступом в реанимацию. В общем, конечно, эта поездка никому из нас здоровья не прибавила. Но мы надеялись хотя бы, что нечестную компанию и вербовщиков удастся наказать. Написали коллективное заявление в купянскую милицию, однако там расследовать дело не стали. Следователь не вызывала нас для дачи показаний, не выходила на связь. Когда мы, наконец, подстерегли ее и потребовали объяснений, обронила странную фразу: «В России в указанное вами время ничего не происходило». Что это значит, мы не понимаем до сих пор.
Корреспонденту «ФАКТОВ» следователь райотдела милиции комментировать ситуацию отказалась. Российская полиция тоже никак не отреагировала на скандал, поднявшийся в прессе из-за попавших в трудовое рабство украинцев.
— Нужно разобраться во всем досконально, прежде чем обвинять Геннадия Мацнева. А может, сам предприниматель что-то недоговаривает, — заявил российской «Комсомольской правде» начальник пресс-службы УВД по Тамбовской области Алексей Жданов.
— Я не понимаю, почему мои украинские работники сбежали, — прокомментировал ситуацию журналистам генеральный директор «Планеты садов» Геннадий Мацнев. — Они же прекрасно знали, куда едут. Когда они прибыли, я собрал их ночью и все объяснил. Женщине, которая их привезла, заплатил по двенадцать тысяч за каждого. Софья уехала за второй партией работников — и исчезла. Получается, люди должны были эти деньги мне отрабатывать. Я их нормально принял на работу, еды им завез. Не хотели работать — надо было уезжать. Это их дело! Никто никого насильно не держал. А паспорта… Ну, паспорта у нас лежали, на оформлении. Потом люди начали исчезать. Ночью сбегали. Их документы до сих пор у меня. Раньше я все время с таджиками работал, так с ними никаких проблем. А украинцы такое выкинули!
— Я бы очень хотела наказать генерального директора «Планеты садов» и всю его шайку! — горячится Светлана Ефремова. — Чтобы предупредить других людей, которые тоже могут стать его жертвами, я даже специально приехала в Киев, на съемки программы «Касается каждого» телеканала «Интер», посвященной трудовому рабству. Ведь это же уму непостижимо — даже когда мы уже пахали на Мацнева, он продолжал привозить все новые и новые группы рабов. Один раз прибыл автобус, в котором сборщики смородины ехали со своими детьми. Школьникам
Уже приехав в Украину, пытались вызвонить Мацнева, потребовать объяснений, денег, документов. Но, едва услышав, по какому поводу ему звонят, он тут же отключал телефон. Единственным, кто мне помог в этой безвыходной ситуации, был женский правозащитный центр «Ла Страда».
— Светлана узнала о нас, когда подавала документы в Харьковскую областную госадминистрацию для получения статуса пострадавшей от торговли людьми, — объясняет директор юридического департамента центра «Ла Страда» Марианна Евсюкова. — Она обратилась к нам за помощью. Изучив историю женщины, мы решили помочь. Ведь правоохранительные органы делать это не хотели! Купянская милиция, получив заявления от местных жителей, угодивших в рабство, открыла уголовное производство по факту… мошенничества. Хотя налицо были все признаки торговли людьми — вербовка, вывоз и эксплуатация в условиях выдуманного денежного долгового обязательства.
Думаю, милиция просто не хотела связываться с расследованием, которое нужно было проводить на территории Российской Федерации, поэтому дело приостановили. Официальная причина — не удалось найти правонарушителя. Хотя все пострадавшие указывали на конкретного человека, хозяина фирмы. Мы подали жалобу в прокуратуру, и там наконец открыли производство по факту торговли людьми. Но сейчас от прокуратуры ни слуху, ни духу. А документы Светланы, которые областная администрация собрала и переслала в Министерство социальной политики, где моей подопечной в течение одного месяца должны были присвоить статус пострадавшей от торговли людьми, просто… потерялись по дороге. Сейчас нам нужно все начинать заново. Я пришла к одному очень грустному выводу: в нашей стране, чтобы тобой начали заниматься правоохранительные органы и ты добился справедливого наказания для своего обидчика, нужно, чтобы тебя изнасиловали или убили. Но ни я, ни Светлана не собираемся опускать руки: нельзя допустить, чтобы те, кто превращают людей в рабов, остались безнаказанными.