Девятого марта исполняется 195 лет со дня рождения великого украинского поэта
В канун дня рождения Тараса Григорьевича Шевченко хочется говорить не о «глянцевом» Кобзаре, а о живом человеке. Любящий, но не любимый. Мечтающий о семье и домашнем уюте, но одинокий и бездомный… Таким он был, когда после многолетней ссылки вышел на волю…
Молодому Тарасу Шевченко женщины отвечали взаимностью. Даже его покровительница княжна Варвара Репнина признавалась ему в любви, хотя между ними была огромная социальная разница, буквально пропасть. «Шевченко, — замечает она в одном из писем, — дитя природы и не имеет никакого представления о пристойностях; но у него много такта, доброты и уважения ко всему святому, поэтому он со всеми вежливый и все его любят… Я не возражаю, что если бы видела с его стороны любовь, я возможно, ответила бы ему страстью… » Внешне, скажем прямо, Шевченко не был красавцем. Среднего роста, коренастый, даже неуклюжий. Лицо открытое, добродушное, высокий лоб с большой лысиной. Движения степенны, голос приятный. Но было в поэте то, что мы называем сегодня мужской харизмой. Она-то и притягивала женщин, как магнит. Все, кто знал поэта, писали о его удивительных, «бархатных» глазах, из которых «сыпались искры». Любил молодой Тарас петь, танцевать, был великолепным рассказчиком. Панночки с восторгом читали его стихи, с удовольствием позировали талантливому художнику. Эта чарующая внутренняя сила не оставляла Шевченко всю жизнь. Однако так и не помогла решить проблему семейного счастья.
В 43 года, после ссылки, он возвращается к светской жизни. Жаждет любви, семейного счастья и отцовства. Но первые встречи с женщинами обернулись сердечными драмами. Во время продолжительной остановки в Нижнем Новгороде на пути из Астрахани в Петербург, в конце 1857 года, поэт влюбился в актрису местного театра Екатерину Пиунову. 30 января 1858 года поэт предложил Екатерине выйти за него замуж. Она ответила отказом. Слишком большая разница в возрасте: «милочцi Пiуновiй» было в ту пору 17 лет. К тому же измученный неволей поэт не произвел аристократического впечатления на «на∙вно-миле дiвчатко».
Катя Пиунова позже стала женой актера Шмидтгофа и переехала в Казань. В своих воспоминаниях ее муж описывает, по рассказу жены, ее первое знакомство с Тарасом Шевченко: «Это было в 1857 году… Наш атрепренер пришел за кулисы с каким-то незнакомым человеком в смазанных дегтем сапогах. Этот незнакомец был великий украинский поэт Т. Г. Шевченко… Я сделала перед Тарасом Григорьевичем реверанс — он подал мне руку, глаза его внимательно и ласково смотрели на меня».
Об этой любви в дневнике (»Журнале») Шевченко находим такую запись от 30 января 1858 года: «Я вас люблю и говорю это вам прямо без всяких возгласов и восторгов… Сделаться вашим мужем для меня величайшее счастье и отказаться от этой мысли будет трудно. Но если судьба решила иначе, если я имел несчастие не понравиться вам, я должен покориться обстоятельствам… И если вы не можете или не хотите быть моей женою, то позвольте мне оставить хоть одно утешение — остаться вашим другом… »
«Тогда 17-летняя девочка, я, естественно, не могла оценить этого великого человека, — вспоминала Пиунова-Шмидтгоф. — Зато всю жизнь потом гордилась и горжусь тем, что привлекла к себе его внимание».
Вечно скитавшийся по казематам и, чужим квартирам, Шевченко после ссылки, пожалуй, ни о чем больше так не мечтал, как о собственном жилье. Поехать на Украину его побуждает не только ностальгия по родному краю, по милым сердцу людям, но и желание поселиться там, построить себе хатку.
Летом 1859 года шеф жандармов, главный начальник III отделения князь Долгоруков разрешил поэту поехать на Украину, но велел установить за ним строгий надзор.
В этой поездке его постоянная спутница — мечта о своей хате:
«… I сниться сон менi: дивлюсь,
В садочку, квiтами повита,
На пригорi собi стоїть,
Неначе дiвчина, хатина… »
Но приобрести участок, увы, не удалось. Проведя переговоры с экономией помещика, Шевченко выехал вместе со служащими Парчевского Садовым и Козловским в село Пекари для обмера земли, которую собирался купить. Во время обмера Тарас Григорьевич вступил в перепалку со служащими. Поскольку каждый его шаг контролировался жандармами, этот инцидент стал причиной немедленного ареста. На полицейском «дубе» (лодке) поэта доставили вниз по Днепру в село Мошны Киевской губернии, на квартиру станового-полицейского. Рассказывая об этом (третьем в его жизни) аресте, поэт вспоминал, что задерживали его несколько полицейских, не объясняя причину. Только потом жандармский офицер сообщил, что якобы Шевченко в городке Межиричи, будучи нетрезвым, богохульствовал, при этом присутствовали два чиновника. «Меня это так удивило и рассмешило, что я не посчитал нужным что-то объяснять им», — пишет поэт. Киевский генерал-губернатор распорядился выпустить поэта из-под ареста, и вскоре Шевченко вернулся в Петербург.
Но столичная жизнь, общение с интеллектуальной элитой не вытесняют замысел поставить хату на берегу Днепра. Тарас Григорьевич разрабатывает архитектурный эскиз будущей хаты и в феврале 1860 года высылает его брату Варфоломею в письме: «Посилаю тобi нашвидку зроблений план хати». «Нашвидку зроблений» скромно сказано. Архитектурный проект выполнен на высоком профессиональном уровне, в нем предусмотрены все детали… Во всем чувствуется рука академика гравюры. Шевченко рассчитывал на поддержку не только свояка, но и родных братьев Никиты и Иосифа, которых выкупил из крепостных. Старший брат, 48-летний Никита, был прекрасным плотником, обучал этому ремеслу и Тараса.
В июне-июле 1860 года окончательно согласовывается место для будущего жилья. Поскольку торги с помещиком Парчевским об участке в селе Пекари оказались неудачными, Варфоломей находит новый вариант — выше по Днепру, на том же правом берегу, между Каневом и Пекарями. «На тiй горi дуже багато дичок — яблунь i груш. Садочок завести можна», — пишет он Тарасу. Шевченко в ответном письме сообщает, что нужно брать десять десятин земли с условием выплаты денег в течение года, «в три срока».
В 1860 году появляются строки, проникнутые надеждой на семейное счастье:
«Посаджу коло хатини
На вспомин дружинi
I яблуньку, i грушеньку,
На вспомин їдинiй!
Бог дасть, виростуть.
Дружина
Пiд древами тими
Сяде собi в холодочку
З дiтками малими.
А я буду грушi рвати,
Дiткам подавати… »
Знакомые отговаривали Шевченко от этого шага. «Что вы задумали, Тарас Григорьевич! Разве вы не знаете, что такое Ликерия!» — писала ему Надежда Забила. Но Тарас обиделся за такое пренебрежение к выбору его сердца: «Хоть бы отец мой родной поднялся из гроба, то я бы и его не послушал».
Он снимает Ликере отдельную квартиру, нанимает учителя для самообразования, каждый день ее посещает, одаривает подарками… Влюбленный Шевченко из простой сельской «дiвчини» — корыстной и не отягощенной целомудрием — лепит себе Идеал. Ликерия была последней надеждой поэта в его неуемном желании создать семью: «Нi. Треба одружитись — хоча б на чортовiй сестрi! Бо доведеться одурiть в самотинi… » Финал отношений был банальным. Во время одного из посещений Ликеры Шевченко застает свою будущую жену в… объятиях нанятого им же для нее учителя╔ Ликера Полусмакова все-таки вышла замуж — за парикмахера Яковлева. Родила шестерых детей. Бедствовала, потому что муж был пьяницей. Остаток дней провела в Каневе, присматривая за могилой Шевченко. Ее «приданым» от него стали посвященные ей прекрасные стихи и портрет кисти поэта.
Последние месяцы своей жизни поэт проводит в горьком одиночестве, тяжело болея, в казенной квартире. Построить собственное жилье он не успел. Нельзя без волнения читать шевченковские строки, написанные перед смертью:
«Поставлю хату i кiмнату,
Садок-райочок насаджу,
Посиджу я i походжу
В своїй маленькiй благодатi… »
Вечной обителью Шевченко стала Чернечья гора под Каневом. Завещание поэта — быть похороненным в Украине над Днепром — осуществили еще его современники. А вот желание иметь собственное жилье, «садок-райочок», до сих пор не исполнено. И, думается, мы отдадим достойную дань светлой памяти Кобзаря и засвидетельствуем свою любовь к нему, если исполним последнюю волю — построим Шевченко хату по его собственному проекту, на выбранном им самим месте.
Размер деревянной бревенчатой хаты, согласно проекту Шевченко, 12 на 24 аршина (8,5 на 17 метров). Ее можно поставить в Каневском мемориале или в Киеве по улице Вышгородской, 5 — возле мемориального домика, где в 1859 году квартировал бездомный Кобзарь во время своего последнего приезда в Украину… Хата-мечта стала бы лучшим памятником нашему Поэту к его грядущему 200-летию…