11-летнему Вове Лехно из Белой Церкви полтора года назад благодаря помощи наших читателей провели две операции на мочевом пузыре. Два месяца назад у мальчика отказала единственная почка. Сделать ему пересадку могут только за границей, но у семьи, истощенной за годы болезни ребенка, нет денег на трансплантацию
— В первую очередь я хотела бы сказать огромное спасибо тем людям, которые уже однажды спасли жизнь моего сына, — говорит 30-летняя Елена Лехно из Белой Церкви Киевской области. — Вова родился с одной больной почкой, с неправильно сформированным мочевым пузырем. Мы с мужем не сразу это поняли, хотя то, что у сына пеленки были постоянно мокрыми, нас озадачивало. Даже когда меняли памперс, поверхность, на которой лежал ребенок, становилась влажной. В два месяца Вову обследовали и оказалось, что почка была s-образной, в нее постоянно происходил заброс мочи. Это очень плохо. У сына начались воспаления, содержимое мочевого пузыря не удерживалось и все время вытекало наружу…
После статьи в «ФАКТАХ», которая вышла 18 мая 2012 года, читатели собрали нужную сумму для лечения Вовы в белорусской клинике.
— Сыну сделали искусственный мочевой пузырь, взяв для этого участок его же кишки, — продолжает мама. — Операция длилась восемь часов. После нее три дня нельзя было выпить даже глоточек воды. Вова все мужественно терпел. Когда я в реанимации спросила, какую игрушку ему купить, что его может порадовать, он сказал: «Ничего не надо. Набери только воды в большие и маленькие бутылки, и я буду пить-пить-пить…» Затем понадобилось еще одно корректирующее вмешательство. Чтобы не обращаться к людям за деньгами, мы взяли кредит. Но и его не хватало. И тут случилось чудо. Позвонил мужчина, который однажды уже передавал деньги для Вовы, и привез недостающую сумму. Еще во время первого лечения белорусские врачи нам сказали, что почка долго не сможет работать. Вскоре понадобится еще и пересадка. Вот теперь этот момент наступил. Причем Вове лучше пересаживать орган погибшего человека. К сожалению, в Украине таких операций уже давно не делают.
*Родители, которые за годы болезни сына не раз теряли надежду, иногда сами не могут понять, где Вова берет силы, чтобы улыбаться (фото автора)
Вова написал письмо-обращение. С первого раза его сложно дочитать без слез, настолько оно эмоциональное. Вот несколько цитат:
«Дорогие наши депутаты, дяди и тети, сделайте так, чтобы у нас в стране снова начали проводить пересадки органов — и тогда мамы не будут плакать и просить денег у людей. И тогда детки будут жить дома, а не на небесах… Можно, конечно, собирать деньги и ждать. Но ведь можно и не дождаться…»
Дети, у которых отказали почки, как правило, вынуждены жить в больнице, так как три-четыре раза в неделю им проводят гемодиализ — процедуру очистки крови с помощью аппарата «искусственная почка»: через него пропускают всю кровь пациента, чтобы специальные фильтры извлекли из нее продукты распада. Если этого не делать, происходит быстрое самоотравление организма и человек погибает. Уже несколько лет в Украине используют еще один метод удаления шлаков — перитонеальный диализ: в брюшную стенку вшивают катетер, через который в живот заливают специальную жидкость, абсорбирующую отравляющие вещества. Каждые четыре—шесть часов раствор сливается и внутрь вводится свежий. Все это можно делать дома, что гораздо удобнее для пациентов.
*Кроме Вовы (на руках у Елены) в семье подрастает семилетний Ваня (фото из семейного альбома)
— К сожалению, Вове не подходит перитонеальный диализ, — объясняет мама мальчика Елена. — После проведенных операций у него уменьшилась брюшная полость из-за множества спаек, поэтому заливать в нее раствор нельзя. В конце октября Вове начали проводить гемодиализ. Сын, как и многие другие дети, страдающие этим недугом, тяжело переносит процедуру: у него подергивается глаз, возникает слабость. В другие дни Вова жалуется на тошноту, не может есть. Это говорит об интоксикации организма.
Мы встретились с Вовой и его родителями в Центре детской токсикологии, который находится в Национальной клинической больнице «Охматдет». После процедуры очистки крови, несмотря на вечер и непрекращающийся снег, семья уезжала домой в Белую Церковь.
— Мы часто остаемся в больнице, но при первой же возможности едем домой, благо от Белой Церкви до Киева всего 70 километров, — говорит Елена. — Да и не хочется оставлять надолго младшего сына. Ему тоже нужны мои тепло и забота. Кроме того, из-за болезни у Вовы плохо усваивается кальций, что сказалось на развитии костей и суставов. Видите, какие у него искривленные ноги? Тем не менее сыну хочется постоять, походить. В клинике он стесняется это делать, не любит, когда на него обращают внимание. Поэтому здесь вожу его в инвалидной коляске. А дома он может подвигаться, поиграть с братом. Летом они даже в бадминтон сражаются — Вова делает это сидя, причем у него неплохо получается.
«Говорят, это последствия Чернобыля, — пишет сам мальчик. — Но при чем здесь я? Ведь я его не взрывал. Я даже ничего о нем не знаю. Эх, Чернобыль! Зачем ты сделал так, что я, еще не родившись, стал инвалидом?»
— Почему у Вовы возникли такие тяжелые пороки развития?
— Врачи, которые много лет лечат сына, делали все, чтобы его единственная почка проработала как можно дольше, — продолжает Елена. — Но возможности органа были очень ограничены. Даже удивительно, что почка продержалась так долго. Нам говорили, что она прослужит не более пяти лет.
За последний год родители мальчика узнали все возможное о вариантах пересадки почки, консультировались у многих врачей Украины.
— Хирурги-трансплантологи института имени Шалимова сказали, что не возьмутся за пересадку, потому что после тех операций, которые Вове уже сделали на мочевом пузыре, у него даже анатомически все изменено, — говорит отец мальчика Владимир. — Кроме того, нужно учитывать и другие нюансы: нельзя допустить, чтобы мочевой пузырь у Вовы спался — в нем постоянно должна находиться жидкость, иначе он пересохнет. Тогда окажется, что проведенные операции были бессмысленны. Кроме того, еще во время реконструктивных вмешательств белорусские врачи сказали, что они готовы в будущем сделать пересадку почки. У них есть опыт работы с такими пациентами, как наш сын. Также они объяснили, что Вове лучше сначала провести трансплантацию от погибшего человека, чтобы увидеть, как будет вести себя орган, сможет ли прижиться. Мы с женой готовы стать донорами. Но специалисты считают: лучше пока не рисковать так называемыми живыми органами.
— Кто из вас проходил проверку на совместимость с сыном?
— И я, и Лена. Оказалось, что мы оба можем быть донорами. Такое, кстати, бывает очень редко. Как правило, с показателями детей идеально совпадают данные мам. А у нас в семье мы все можем делиться друг с другом органами. Но врачи настаивают на использовании органа погибшего человека.
— Сколько стоит операция по пересадке почки в минской клинике?
— Почти 50 тысяч долларов.
— Вам уже удалось собрать какую-то сумму?
— Пока около двух тысяч…
Владимир работает на стройке в Киеве. Лена и ее мама заняты не только уходом за больным Вовой и его младшим братом. В каждую свободную минуту женщины вяжут или вышивают, а затем продают носки, безрукавки, рукавички для взрослых и детей, рушники. Такой «бизнес» приносит гривен 700—800 В месяц.
«Мне государство платит пенсию, — пишет в своем письме Вова. — Почему нельзя ее перевести на счет белорусской клиники? Я от нее навсегда отказываюсь. Пусть за этот счет мне сделают операцию по пересадке. Почему я в 11 лет должен с протянутой рукой просить о помощи? Это же стыдно! Но я хочу жить, не хочу умирать. Мечтаю погонять с мальчишками в футбол, а не сидеть в инвалидной коляске. Когда из-за рубежа мне пришли приглашения на операцию, я кричал «ура!», ведь думал: это значит, что уже завтра можно туда ехать. Но потом заметил, что мама, видя мою радость, отворачивается и плачет. Позже она объяснила: «Вова, у нас нет денег, чтобы ехать за границу на операцию».
— После этого разговора сын несколько дней молчал, — говорит Елена. — Я настолько испугалась, что уже начала подумывать о визите к психологу. На это Вова ответил: «Мама, я уже большой и все понимаю. Не надо идти ни к какому психологу. Давай лучше я буду помогать тебе и бабушке вязать носки и варежки, чтобы побыстрее собрать нужную сумму…» Фантазер. Не понимает, что так мы будем собирать деньги целую вечность, а пересадку нужно сделать как можно скорее. Мы пытались узнать, можно ли лечиться в рассрочку или приехать с половиной суммы, но граждан других стран берут на лечение только при переводе всей суммы.
Подобные обстоятельства заставляют детей рано взрослеть, вести себя разумно и здраво. Лена пересказала мне подслушанный ею разговор сыновей в магазине. Вова объяснял Ване: «Не надо сразу брать много продуктов — они пропадут, а завтра мы не сможем купить ничего свежего, потому что все потратили сегодня»… Надеюсь, без объяснений понятно, что эти дети редко видят конфеты и торты, не просят родителей купить им игрушки или модные гаджеты…
Удивительно, что при этом и Лена, и ее супруг не выглядят раздавленными горем. Наоборот, без устали благодарят тех, кто уже помог их сыну, молятся за здоровье этих людей. К тому же сами пытаются помочь другим: кому одеждой, из которой выросли сыновья, кому — игрушками для детей, кому — советом. Много добрых слов говорят и в адрес нашей газеты: «Именно из статей „ФАКТОВ“ я узнавала, где лечить сына, достать лекарство, проконсультироваться. Журналисты газеты спасли жизнь тысячам людей, поддерживают их морально и физически». Очень хочется верить в то, что и сейчас все вместе мы спасем и Вову.
P.S. Неравнодушные люди могут связаться с мамой мальчика Еленой по номеру мобильного телефона (098) 083−17−89.