Получив тяжелую травму, киевлянка Наталья Беспалова, вопреки неутешительным прогнозам, выжила и начала заниматься танцами на инвалидных колясках. Ее партнер Михаил Савельев после неудачного прыжка с парашютом тоже едва не погиб, но чудом восстановился и встал на ноги
Когда врезавшийся в металлическую опору автомобиль слетел в кювет, из окна пассажирского сиденья вылетела молодая женщина. Придя в себя, Наталья с ужасом осознала, что не чувствует ног. Увидев пострадавшую, врачи ближайшей районной больницы сказали: «Сильно поврежден спинной мозг. Она никогда не сможет ходить. Дай Бог, чтобы осталась жива».
В это время в одной из киевских больниц лежал летчик-испытатель Михаил Савельев. После неудачного прыжка с парашютом его сразила тяжелая болезнь — рассеянный склероз. Мужчина был полностью обездвижен. Лечение не давало результатов. Мать Михаила, круглосуточно дежурившую у палаты сына, предупредили: нужно готовиться к самому худшему.
— Мы с Мишей тогда еще даже не были знакомы, — улыбается Наталья Беспалова, хрупкая миловидная блондинка на инвалидной коляске. — Наши истории разные, но похожи в одном: и его, и меня врачи считали абсолютно бесперспективными пациентами. Если верить их прогнозам, Миши уже не должно было быть в живых.
В день, когда Наталья попала в аварию, ничто не предвещало беды. Это случилось еще 17 лет назад, когда женщина с мужем, четырехлетним сынишкой и друзьями гостили у родственников в России, в Самарской области. Друг семьи, который был за рулем, не справился с управлением.
— За несколько минут до аварии у меня как будто появилось предчувствие, — вспоминает Наталья. — Я попросила сынишку, который был рядом со мной, сесть поближе к папе. Когда машина съехала с трассы и полетела в кювет (а произошло это за долю секунды), супруг успел закрыть ребенка собой и сын почти не пострадал. А я в тот момент услышала шум, грохот и… полетела. Только что держалась за спинку переднего сиденья — и вдруг через окно вылетела на улицу. Летела долю секунды, но хорошо запомнила этот момент… Потом все потемнело.
Через некоторое время услышала какие-то голоса. С каждой минутой они становились все отчетливее, но я их не узнавала. «Что с ней? — говорил кто-то. — Она жива? Наташа, Наташа!» «Мамочка! — я услышала дрожащий голос сына. — Мамочка, только не умирай!» Когда открыла глаза, ко мне подбежал муж: «Мы попали в аварию, ты вылетела из машины через боковое стекло. У тебя что-то болит?» «Странно, — подумала. — Вылететь из машины, упасть и не пострадать? Я же совсем не чувствую боли». А потом с ужасом поняла, что не чувствую не только боли, но и всего тела. Ног как будто… не было.
Меня отвезли в ближайшую больницу в город Сызрань. Врачи успокоили, что ноги на месте, пообещали сделать все возможное. Дальше все было как в тумане. Операция, наркоз, реанимация… Хирург говорил мне, что я обязательно поправлюсь. А маме и мужу прямо сказал: «Травма очень тяжелая. Раздроблен позвоночник, осколки ранили спинной мозг. Такие пациенты долго не живут». Сейчас у хирургов больше опыта в этой сфере. А для тех лет мой случай был слишком тяжелым — травма считалась несовместимой с жизнью. Тем не менее врач согласился оперировать. Со временем я поняла, насколько мне повезло, что меня отвезли именно в эту больницу. Другие врачи просто не знали бы, что со мной делать. А хирург, к которому я попала, незадолго до этого сам изобрел фиксатор для больных с тяжелыми травмами позвоночника. Как он потом объяснил, ему не хватало практики, нужен был непростой интересный случай. Я и стала этим случаем. На свой страх и риск он меня прооперировал.
— Операция прошла успешно?
— Да. Врач сделал все, что мог. Благодаря ему я осталась жива. Но мои ноги по-прежнему не двигались. Мне не говорили, что это навсегда. Да я и не спрашивала. Была уверена, что, раз уж меня прооперировали, скоро точно смогу бегать, как раньше. Мама с мужем знали правду, но не решались мне об этом сказать.
Оказавшись дома, Наталья начала заниматься реабилитацией. На услуги профессионального реабилитолога не было денег, поэтому его роль выполняла мама женщины. Наталья усердно занималась и в какой-то момент в ногах появилась чувствительность.
— Как же я обрадовалась! — говорит женщина. — Думала, что наконец начну ходить. Но оказалось, это говорило только о том, что спинной мозг пропустил какой-то импульс. Шевелить ногами я по-прежнему не могла, хоть и продолжала заниматься. За следующие два года больше ничего не произошло. Начиная терять надежду, стала заниматься все реже. Какой смысл, если это не давало результатов?
…Прошло пятнадцать лет. Наталья по-прежнему передвигалась на инвалидной коляске и редко выходила из дому. Брак распался — супруг Натальи, который первые несколько лет после аварии помогал ей, подал на развод.
— Только не подумайте, что я в чем-то его обвиняю, — продолжает Наталья. — Это жизнь. Сейчас у него другая семья. Я старалась не поддаваться депрессии, но не получалось. Мир, в котором жила, рухнул. У меня не было ни работы, ни полноценной семьи, ни возможности ходить. И больше не было надежды, что все может измениться.
Михаил Савельев от рождения обладал крепким здоровьем. Закончил военное авиационно-техническое училище, служил летчиком-испытателем в Забайкалье, даже был зачислен в группу резерва космонавтов. Когда Советский Союз распался, вернулся в родной Киев, работал инженером-инструктором в аэроклубе, обучал людей прыгать с парашютом, участвовал в показательных выступлениях. В мае 1997 года готовил программу парашютной акробатики ко Дню Киева. Вместе с курсантом должен был сделать одну из самых сложных фигур — пирамиду: два парашютиста в воздухе синхронно отдаляются, а затем приближаются друг к другу.
— Прыгали с высоты пять километров, — вспоминает Михаил Савельев. — Нас снимал оператор. Мы с курсантом закончили фигуру, до земли уже было два километра, пора раскрывать парашюты. И вдруг я заметил, что снизу мчится раскрывающийся купол! Курсант оказался прямо подо мной. Я сразу привел в действие парашют, но он еще не успел раскрыться, столкновения не удалось избежать. С парашютом человек снижается со скоростью пять метров в секунду. Я упал на купол плашмя. При скорости свободного падения сила удара увеличивается в 18—20 раз! Стропы парашюта курсанта вонзились в мое тело и мгновенно сгорели от трения, я порвал ткань и продолжал падать. К счастью, парашюты не спутались. Курсант успел открыть запасной. Я приземлился, какое-то время лежал, затем смог подняться и поехал с ребятами смотреть отснятый материал. Когда вернулся домой, увидел: мое тело — сплошной синяк. Но, поскольку переломов не было, решил, что травмы не очень тяжелые.
На следующий день Михаил даже пошел на работу. А через день упал и не смог подняться. Обследование показало, что кровь излилась в область мозжечка, гематома давила на центры, ответственные за движения, речь, дыхание. Мужчине предложили сделать трепанацию черепа и убрать гематому, но предупредили, что это большой риск.
— После этого вмешательства я, скорее всего, остался бы тяжелым инвалидом, — говорит Михаил. — Мама не дала согласия на операцию. Я в тот момент уже не мог принимать решений, почти не разговаривал. Все тело парализовало, меня кормили с ложечки. Потом поставили окончательный диагноз — рассеянный склероз. Как нам объяснили, болезнь, скорее всего, развивалась давно, но проявилась только после травмы. Прогнозы врачей были неутешительными. Медики прямо говорили маме, что живым она меня не заберет.
Мама, тем не менее, надеялась. Чего она только не делала! Консультировалась с лучшими украинскими специалистами, доставала самые дорогие лекарства. Незадолго до этого от сердечного приступа умер мой отец. «Я поклялась, что не дам тебе умереть, — потом призналась мама. — И, никого не слушая, делала все, что могла». И добилась своего! Уж не знаю, что именно мне помогло, но через неделю я почувствовал себя значительно лучше. Хотя по-прежнему не ходил. Врачи рекомендовали покой. Но, насмотревшись на пациентов, которые следуют таким рекомендациям (они годами лежали обездвиженные), мама пошла другим путем — забрала меня домой и объявила: «Мы будем работать над собой!» Уволилась с работы и занималась со мной каждую минуту. Делала массаж, возила на сеансы иглоукалывания… Когда мне стало немного лучше, решительно настроился победить болезнь. Вспомнил, как буддистский монах, с которым познакомился, когда служил в Забайкалье, учил меня управлять своим организмом. Об этом можно рассказывать часами, но на самом деле все довольно просто: нужно не плакать, умоляя высшие силы об исцелении, а заставить себя почувствовать, что это исцеление происходит. И очень много над собой работать. Если, чтобы разработать обездвиженное тело, вам нужно заниматься день и ночь, делайте это! Не зря говорят: покоряют вершины только самые настойчивые.
Следующие восемь (!) лет я работал над собой. Честно скажу, сначала совсем ничего не получалось. Тело меня не слушалось, не мог ходить. Но садиться в инвалидную коляску отказался. «Если я в нее сяду, действительно стану инвалидом, — решил для себя. — А я научусь ходить, вот увидите». Врачи лишь сочувственно улыбнулись. Спустя полгода я уже перемещался по квартире, держась за стенку.
Еще через год начал ходить. Неуверенно, пошатываясь, но уже ни на что не опираясь. Видя результаты, стал заниматься еще усерднее. А когда через пару лет, вернув спортивную форму, чуть ли не вприпрыжку пришел проходить медицинскую комиссию по поводу инвалидности, врачи долго сомневались, что я и есть тот самый Михаил Савельев, который не то что ложку ко рту поднести не мог, даже не глотал. «Фантастика! — удивлялись они. — Что вы сделали?» Вместо длинных рассказов об эзотерике и монахе я отвечаю проще: «Поверил в себя».
Михаил уже и забыл, что в детстве и юности профессионально занимался бальными танцами, даже закончил Украинскую академию танцев. Но после болезни к танцам не возвращался.
— И тут мне позвонил знакомый: «Миша! Не хочешь стать преподавателем по бальным танцам для детей? У тебя это вроде бы неплохо получается», — вспоминает Михаил. — Я хотел его поправить: «Получалось». Но неожиданно для самого себя согласился. «Чем черт не шутит, — подумал. — Рискну». Конечно, первое время чувствовал себя ужасно неуверенно, движения были скованными. Но, начав двигаться по танцполу, вдруг понял, как сильно по всему этому соскучился. Как и в случае с лечебной зарядкой, начал усердно заниматься, вспоминать навыки. И добился того, к чему стремился все эти годы, — благодаря танцам тело стало меня слушаться! Ведь я не мог позволить себе показать детям неправильное движение. Собирал свою волю в кулак и два часа, пока длились занятия, двигался идеально. Потом двух часов стало мало, и я пошел в клуб спортивных танцев. Когда там проводили конкурс, рискнул посоревноваться со здоровыми танцорами — и вышел в финал! В 2005 году со своей партнершей выступил на чемпионате Украины по спортивным танцам, занял пятое место.
С тех пор Михаил регулярно ездил на соревнования по бальным танцам и не возвращался без наград. О том, что он имеет инвалидность, на международных конкурсах никто даже не догадывается. Одновременно Михаил решил помогать другим людям и стал реабилитологом. Сейчас к нему приезжают пациенты из разных регионов Украины. А недавно мужчина решил попробовать себя в стиле «комби», когда здоровый танцор выступает в паре с девушкой-инвалидом. Так он познакомился с красивой блондинкой Натальей Беспаловой, которая должна была стать его партнершей.
*Наталья и Михаил выступают в стиле «комби», когда здоровый партнер танцует с девушкой-инвалидом. Недавно они стали чемпионами Украины и серебряными призерами Кубка мира
— Увидев эту женщину, я не мог сдержать восхищения, — улыбается Михаил. — Решительная, уверенная в себе, прекрасно танцует. На старой, уже разваливающейся инвалидной коляске ей удавалось оставаться грациозной. «Одна из лучших наших учениц, — с гордостью сказала женщина из танцевального клуба. — Больше пятнадцати лет назад попала в аварию и осталась парализованной. Говорит, думала, что жизнь закончена. Но не сдалась, начала заниматься танцами. Сейчас Наташа — наша звезда». Я понял, что хочу танцевать с ней в паре. Ее история очень напомнила мне мою.
— Нам с Мишей действительно было о чем поговорить, — улыбается Наталья Беспалова. — Ведь я после аварии пятнадцать лет провела в четырех стенах. Уже совсем отчаялась, жила только ради сына. Соцработники регулярно предлагали посещать какие-то выставки или курсы, но я от всего отказывалась. А однажды согласилась пойти на курсы маникюра. Там познакомилась с девушкой, которая не первый год занималась танцами на инвалидных колясках. Она предложила присоединяться. «С ума сошла?» — рассмеялась я. Танцы — это первое, на чем я, став инвалидом, поставила жирный крест. «Какая глупость! — удивилась моя новая знакомая. — Если жить так, как ты, можно действительно почувствовать себя безнадежным инвалидом». Так я попала в танцевальный клуб «Березиль».
— Вам сразу понравилось?
— Да. Хотя сначала у меня, как и следовало ожидать, ничего не получалось. Это очень тяжело — не просто ездить на коляске, а попадать в такт музыки, делать грациозные движения. Но если лечебную зарядку я бросила, то на этот раз появился азарт. «Другие девочки так красиво танцуют, — подумала. — Чем я хуже? Значит, и у меня тоже все получится».
Получилось. Уже через год Наталья заняла призовое место на своих первых соревнованиях.
— Когда мне вручали награду, я слова не могла сказать — плакала от счастья, — признается женщина. — С момента аварии это были первые слезы радости. Мне все аплодировали, и я осознала, что теперь началась новая жизнь. И я в ней буду совсем другой.
— Слушая Наташу, складывается впечатление, что это было не так уж сложно, — говорит Михаил, заботливо накинув на плечи женщины свой пиджак. — На самом деле она работала день и ночь. Это тяжкий труд, и Наташа свою награду действительно заслужила.
— Да ладно тебе, — улыбается женщина. — Было, конечно, непросто, но по сравнению с тем, что пережил Миша, это ерунда. Чтобы встать на ноги, он работал над собой восемь лет! Можете представить? Восемь лет терпеть неудачи, но не сдаваться. Я же сдалась после двух лет лечебной гимнастики. Но теперь у меня появился хороший реабилитолог. Как вы уже догадались, я имею в виду Мишу. И, кстати, дома я уже передвигаюсь без инвалидной коляски, на костылях. Передать не могу свои ощущения, когда у меня впервые получилось встать. Пускай, опираясь на костыли, но я приняла вертикальное положение.
— Случилось маленькое чудо, — подтверждает Михаил. — Мы с Наташей продолжаем заниматься. Она чувствует свои ноги, а значит, появилась надежда. Я разработал для нее целый курс лечебной гимнастики. Конечно, сложно говорить о полном восстановлении, если человек пятнадцать лет не двигался. Но мы не сдаемся. Чтобы помочь Наташе, я сделаю абсолютно все. За последний год я понял, что ближе друга, чем она, у меня нет.
— А я поняла это на международных соревнованиях за Кубок мира, — признается Наталья. — Они проходили в Голландии. Во время этой поездки мы очень сблизились, начали делиться друг с другом самым сокровенным. И что еще удивительно: когда я занималась сама, на тренировках быстро уставала. С Мишей время почему-то летит незаметно. На соревнованиях мы взяли «серебро». А недавно стали чемпионами Украины в танце «комби».
С Михаилом и Натальей мы беседовали в уютном кафе в центре Киева. Заметив, что женщина допила чай, Михаил тут же спросил: «Может, тебе еще чаю? Или хочешь кофе? Я мигом!»
— Как ангел-хранитель, — глядя вслед Михаилу, улыбнулась женщина. — Теперь Миша всегда меня опекает. И хотя я прекрасно справляюсь с домашним хозяйством, он часто приходит в гости и начинает помогать. «Ты отдохни! — говорит. — Набирайся сил перед репетицией». Знаете, когда я начала заниматься танцами, у меня долго ничего не получалось. Пытаясь танцевать на 20-килограммовой инвалидной коляске, я несколько раз падала и чуть не разбилась. Не раз хотелось все бросить и уехать домой. Но в последний момент меня что-то останавливало. Теперь понимаю, что именно. Я должна была познакомиться с Мишей. Благодаря ему окончательно поверила в себя.
— Вы обо мне? — не прошло и трех минут, как Михаил принес Наталье чашку кофе. — Опять Наташа преувеличивает. Вы ее не слушайте. То, чего она добилась,— исключительно ее заслуга. Сейчас мы готовимся к очередным международным соревнованиям в Италии. Уже выучили несколько сложных движений. Но полностью разучить танец не можем из-за Наташиной инвалидной коляски. Ее коляска не предназначена для танцев. Не говоря уже о том, что она очень старая, мне каждый месяц приходится ее ремонтировать. На международных соревнованиях мы такие одни — у участников из других стран давно есть специальные танцевальные коляски. Они намного легче и гораздо удобнее. Нам это удовольствие не по карману — это как минимум три тысячи долларов.
— Для кого-то не такие большие деньги, но для нас — целое состояние, — говорит Наталья. — Помощи от государства ждать не приходится. До этого момента я была уверена, что исполнение моей мечты зависит только от моих усилий. Но сейчас мечта зависит еще и от денег, которых ни у меня, ни у Миши нет.
— Если бы мне было что продать, я бы уже это сделал, — вздохнул Михаил. — Наташа живет танцами. В будущем мы мечтаем открыть собственный танцевальный клуб. Знакомые не верят — мол, с вашими скромными финансами это невозможно. Я только улыбаюсь в ответ. Когда моя мама говорила врачам, что я поправлюсь, они твердили, что это невозможно. То же самое говорили родным Наташи после аварии. Сейчас я — профессиональный танцор, а Наташа стала звездой танца «комби» и уже делает свои первые шаги. И после этого мне будут говорить, что что-то в этой жизни невозможно?
P.S. Желающие помочь Наташе исполнить ее мечту о новой инвалидной коляске могут связаться с ней по телефону (095) 847-99-75.