В ночь на 19 февраля во время штурма Майдана силовиками от полученного ранения погиб призер Дефлимпийских игр 19-летний Дмитрий Максимов
- 18 февраля, когда в Киеве внезапно закрыли метро, я как раз забирала дочь-школьницу из бассейна, — говорит Димина мама Лидия Антоновна. — В городе началась паника: трамваи остановились, маршрутки не ходили. Мы с огромным трудом добрались до дома. По дороге позвонила сыну. Дима сказал, что зашел к другу. «Оставайся ночевать у Никиты, — велела я. — Транспорт не ходит, в городе очень неспокойно». Дима и Никита вместе тренировались, были как братья. Сын часто оставался ночевать в доме родителей Никиты. Поэтому я не волновалась.
На следующий день Никита прислал Ульяне (младшая сестра Димы. — Авт.) sms-ку: «Дима приехал?» Дочка ответила: «Еще нет», а мне сказать забыла. Вечером звонит Димин тренер Карен: «Вы знаете, что ваш сын пропал?» «Как пропал? — говорю. — Я вчера вечером с ним разговаривала». Звоню Никите. Он признался, что, несмотря на запрет, они пошли на Майдан. Потом, по словам Никиты, Дима уехал домой. Я много раз набирала мобильный сына: он был отключен. Обзвонила всех друзей Димы, но они ничего не знали.
Утром я помчалась в Соломенское райуправлении милиции Киева, однако там отказались принимать посетителей. Даже ворота закрыли. Перепуганные милиционеры выбегали с пакетами и, рассаживаясь по машинам, куда-то уезжали. Но мне удалось прорваться внутрь. Дежурный дал мне номер телефона морга. Я позвонила туда. Сотрудница морга отправила меня в Шевченковское райуправление милиции столицы. Оттуда снова направили в Соломенское. Там, наконец, у меня приняли заявление с просьбой разыскать сына.
На второй день меня вызвали в милицию и показали огромную стопку фотографий неопознанных тел. Димы среди них не было. Потом дали вторую стопку. Глянула на первое фото и обомлела. Парень в такой же, как у сына, куртке с зелеными вставками. Весь в крови, рука висит, одежда разорванная, из тела торчат трубки. Я не могла поверить, что это Дима. Поехали в морг. Я описала особые приметы сына: на голове два шрама, на спине большое родимое пятно. Сотрудница морга осмотрела трупы. Потом вернулась и говорит: «Мать не пущу. Пусть идет кто-то из мужчин». Пошел тренер Карен. Он и опознал Диму…
Хуже всего то, что я не знаю, при каких обстоятельствах умер мой сын. После похорон я специально поехала на Майдан, расспрашивала людей, показывала Димину фотографию. Комендант Майдана Андрей Парубий сказал, что часто видел Диму на баррикадах. И даже показал место на втором этаже горадминистрации, где он иногда отсыпался. Хлопцы из самообороны подтвердили: Дима проводил на Майдане почти каждую ночь. А мне сын говорил, что ночует у друзей… Я ведь просила Диму не ходить на Майдан. Он меня успокаивал: «Мама, не переживай. У меня столько тренировок, что на это не хватает времени». Сын скрывал, что дежурит на баррикадах, даже от самых близких друзей. Боялся, что я узнаю и буду нервничать.
На Майдане мне рассказали, что врачи реанимировали Диму в течение 20 минут. Но спасти не смогли. Когда в Доме профсоюзов начался пожар, тело сына перенесли в Михайловский собор. Наверное, Дима потерял документы во время штурма (он всегда держал паспорт при себе), поэтому его не могли идентифицировать. Я опросила сотни человек, но не смогла разыскать тех, кто был рядом с моим сыном в ночь на 19 февраля и видел, что произошло. Может, после публикации в «ФАКТАХ» отыщутся свидетели? Очень прошу их связаться со мной.
По невероятному стечению обстоятельств сразу после того, как журналист «ФАКТОВ» пообщалась с Диминой мамой, в редакцию позвонили из Национального паралимпийского комитета Украины. Туда обратился мужчина, который был рядом с Димой в ту роковую ночь. Мы сразу связались с неожиданно нашедшимся свидетелем.
- Когда начался штурм Майдана, мы с хлопцами подожгли два БТРа, — рассказывает 48-летний Вадим Сизоненко. — После этого силовики вышли на широкую линию обороны: она растянулась от Монумента Независимости до Дома профсоюзов. Солдаты метали в нас гранаты, а мы — все, что было под рукой. Тогда я и заметил парнишку в темной куртке. У него была отличная физическая подготовка, он бросал камни невероятно далеко.
Когда спецназовцы подожгли Дом профсоюзов, мы находились на углу здания. Силовики усиленно поливали нас водой из водомета. Мы с хлопцами попытались пойти в наступление «черепахой». И тут в нас полетели не свето-шумовые, как раньше, а настоящие боевые гранаты! Я кадровый офицер запаса и кое-что понимаю в военном деле. Это были круглые, серого цвета осколочные гранаты с характерным «пояском». Радиус разлета осколков такой гранаты примерно 25 метров. Я успел крикнуть: «Внимание! Боевая граната! Ложись!» Парень в темной куртке ринулся вправо — там были раненые. Помню, я крикнул: «Куда ты без щита?!» — и в этот момент граната угодила ему в правое плечо.
Взрыв был такой силы, что парня подбросило вверх, перевернуло в воздухе и оторвало ему руку. Его кровь дождем упала на мою одежду (я находился примерно в восьми метрах от парня). Волна взрыва ударила нас по ногам, словно дубиной, и повалила на землю. К нам бросились медики. Меня, раненного в ногу и контуженного, потащили к сцене. Я кричал: «Там парню руку оторвало!» Медики кинулись к нему. Положили его на носилки и понесли в сторону отеля «Козацький», где стояли кареты скорой.
Врачи обработали мне рану, а волонтеры вынесли с Майдана. Несколько суток я отлеживался дома. Постоянно думал о том парне: как он будет теперь без руки? Немного очухавшись, позвонил друзьям по Майдану, попросил разыскать парнишку. Они обзвонили все больницы, но туда майдановца без руки не привозили. Тем временем мой товарищ из организации «Мальтийский крест», которому я рассказал о бойце с оторванной рукой, сказал: «Обязательно разыщи его и скажи, что мы обеспечим его самым лучшим протезом».
После этого я доковылял до Михайловского собора, стал расспрашивать медиков. Врачи сказали, что видели только одного парня без руки: он был мертв. Для меня это стало огромным потрясением…
В администрации Майдана мне сообщили, что погибшего парня зовут Дима Максимов. Я разыскал хирурга, который осматривал тело Димы. Он подтвердил, что Диму убила граната боевого действия. Взрывом оторвало руку на уровне плеча, разворотило грудную клетку, шею и голову. Потом, анализируя события, я понял: Дима ценой собственной жизни спас меня и еще как минимум десять бойцов. Он ведь принял на себя почти всю силу удара гранаты. В ту секунду все ребята присели, прикрывшись щитами, а Дима думал не о себе — о раненых товарищах.
Врачи Красного Креста разговаривали с бойцами подразделения «Сокол». Те признались: у них не выдержали нервы, поэтому они пустили в ход боевые гранаты. Мы просим всех евромайдановцев, из которых врачи вытащили металлические осколки от гранат, прийти в кафе «Шато» на Крещатике, 24, где работают судмедэксперты.
- Прочитав в интернете, что Дима Максимов был многократным призером престижных международных соревнований, я позвонил в Национальный паралимпийский комитет Украины, — продолжает Вадим Сизоненко. — Хотел, чтобы там знали, что Дима умер, как настоящий герой.
Да, еще одно. Сегодня утром я пришел на то место, где погиб Дима. Положил на мостовую красную гвоздику, начал молиться. И вдруг рядом с гвоздикой приземлился… белый голубь! Посидел немного и улетел…
«ФАКТЫ» передали Вадиму просьбу Диминой мамы (женщина искала свидетелей гибели сына). Лидия Антоновна встретилась с боевым товарищем сына. Вадим привел Димину маму на угол Дома профсоюзов, где произошла трагедия.
- Только пришли, а на то место снова сел голубь! — рассказывает Лидия Антоновна. — Я точно знаю: это сын дал знак, что он с нами. Дима часто напоминает о себе. Я просыпаюсь раньше всех, иду в детскую, где стоит Димина фотография. Глажу снимок, говорю с ним: «Доброе утро, сыночка!» Однажды, едва подошла к фото, как вдруг включается Димин компьютер! И начинает показывать кино о войне! После смерти сына к его компьютеру никто не подходил, он был выключен из сети. Нет, я не испугалась. Мне так легко стало на сердце! Говорят, до сорока дней душа покойного навещает родных и друзей. Я прошу сыночка, чтобы он приходил ко мне почаще.
- Бывает, ночью кто-то стучится в дверь моей спальни, — признается Димина подруга Оля Смольская. — Открываю — никого. Я вначале боялась, а потом поняла: это Дима приходит. Наш общий друг Никита рассказывает, что у него в комнате сам собой включается телевизор…
У Димы было любимое слово на японском языке — «хананамити». Он постоянно его повторял, но что означает, не знал. Объяснял: мол, красиво звучит. Из-за этого мы часто над ним подшучивали. Уже после смерти Димы ребята выяснили в интернете, что «хананамити» переводится как «дорога цветов». Несколько дней назад, придя на Майдан, я увидела настоящую дорогу цветов: горы гвоздик и тюльпанов тянутся через всю площадь.
Теперь думаю: неужели Дима предчувствовал свою смерть? Или кто-то свыше заранее зачислил его в Небесную Сотню? В прошлом году мы компанией отмечали день рождения друга. Сидя за столом, Дима неловко махнул рукой, и вино из стакана выплеснулось на стену. Мы глянули на пятно и обмерли. На обоях будто кто-то нарисовал… крест!
- На протяжении полугода перед смертью Димы мне часто снился покойный отец, — вздыхает Лидия Антоновна. — А накануне гибели сына приснилось, будто я сижу на высокой горе, подходит отец и кладет к моим ногам букет сирени…
Проблемы со слухом у сына обнаружили, когда ему исполнилось четыре года. Врачи сказали, что это врожденное. Поставили слуховой аппарат, оформили инвалидность. До 15 лет сын занимался дзюдо с обычными детьми, участвовал в соревнованиях и почти всегда побеждал. Потом его перевели в паралимпийскую сборную Украины. Несмотря на проблемы со слухом, Дима писал музыку и стихи. Сам исполнял свои песни, начал записывать первый альбом. На днях Димины друзья возобновили работу в студии. Пообещали, что запишут все его песни, чтобы осталась память.
Студенты столичного финансово-экономического колледжа, где учился Дима, взялись за свой счет установить памятник на могиле героя Майдана. Тем временем спортсмены-дзюдоисты сообщили о решении проводить чемпионат Украины по дзюдо имени Дмитрия Максимова.
Фото из семейного альбома