После тяжелейшей черепно-мозговой травмы трехкратному чемпиону Украины по тейквондо 11-летнему Арсену Иванову пророчили инвалидность. Но мальчик заново научился ходить, говорить, читать и писать
— Вы, наверное, устали с дороги, давайте я вас чаем напою! — встречает меня 11-летний Арсен у себя дома. — Вы какой любите: зеленый или черный? Хотите, я вам свои медали покажу? Их у меня очень много — аж 29.
Комната Арсена завешана грамотами, медалями, на тумбочках стоят кубки. Среди этих атрибутов замечаю черный пояс.
— Вот этот кубок — мой любимый, — улыбается Арсен. — Его ребята привезли с чемпионата Украины по тейквондо, на который я так и не поехал из-за травмы. Здесь даже надпись есть: «Арсен, мы выиграли этот кубок для тебя. Твой спортивный клуб «Спарта». Мама рассказывает, что его мне принесли в больницу, когда я находился без сознания. За последние два года много всего произошло: я перенес три операции на головном мозге, лечился в Израиле. Сейчас мне уже лучше, скоро вернусь к тренировкам. Пока у меня не все упражнения получаются, но я стараюсь. Мама с папой говорят, что у меня все выйдет, ведь я чемпион.
Свой не по-детски мужской характер и силу духа Арсен проявил не только в спорте. Два года назад мальчик готовился к турниру Украины по тейквондо, на который вместе с командой должен был ехать в Днепропетровск. За день до соревнований на одной из тренировок он упал и сильно ударился головой. В этот момент в мозге лопнул крупный кровеносный сосуд, произошло кровоизлияние, образовалась субдуральная гематома, сдавливающая мозг. И хотя Арсена быстро прооперировали, он впал в кому на семнадцать дней. Тогда врачи говорили родителям: «У вас есть еще два сына. Займитесь ими. Мальчик вряд ли выживет». Но Арсену удалось не только выжить. Сейчас он осваивает школьную программу и планирует заниматься спортом и дальше.
*"Я уже хожу в школу, где индивидуально занимаюсь с учителем, — говорит Арсен. — Мечтаю вернуться в свой класс, но мама считает, что для этого нужно еще много трудиться" (фото из семейного альбома)
— Врачи уверены: то, что Арсен восстановился, — не что иное, как чудо и наш упорный труд, — говорит отец мальчика 34-летний Дмитрий. — В тот трагический день я находился с сыном на тренировке. Арсен отрабатывал кувырок назад, который выполнял уже много раз. По всей видимости, в тот момент он плохо сгруппировался и упал. Поднявшись с мата, Арсен пошатнулся, схватился руками за голову. Я помог ему дойти до туалета. Сын пожаловался, что не может найти дверь, перед глазами все плывет. А через минуту упал и потерял сознание. Отец другого мальчика отвез нас на своей машине в киевскую больницу «Охматдет». Позже врачи сказали: благодаря тому, что мы быстро приехали, им удалось спасти моему ребенку жизнь.
— Мы приехали в клинику, когда Арсен уже впал в кому, — продолжает Дмитрий. — Ему требовалась срочная операция. Поскольку в «Охматдете» нет отделения нейрохирургии, врачи оказали ему первую помощь и принялись вызванивать нейрохирургов из других больниц. Мне сказали: «Кто первый приедет, тот и будет делать операцию». Детский нейрохирург Андрей Свист оперировал сына фактически вслепую, так как в «Охматдете» не было специального оборудования. Последующие семнадцать дней Арсен провел в коме. Из-за того что Арсену не становилось лучше, ему провели еще одну операцию. Все это время возле реанимации дежурила жена. А я занимался младшими детьми — Ренатом и Яромиром. Параллельно искал любую информацию о том, как вывести ребенка из комы, консультировался с врачами, обзванивал благотворительные фонды, организации. Тогда «ФАКТЫ» впервые написали об Арсене, и нашу семью начала поддерживать вся Украина.
*"Когда с Арсеном случилась беда, я на несколько месяцев поселилась в больнице, а младшими сыновьями занимался супруг", — говорит Анна
— Нас с сыном перевели в детское отделение Киевского института нейрохирургии, — вспоминает мама мальчика Анна. — Арсен неподвижно лежал на спине, а я каждые двадцать минут переворачивала его, чтобы не образовались пролежни. Когда после комы сын пришел в себя, его состояние не очень изменилось. О том, спит Арсен или нет, я догадывалась только по его глазам: закрыты они или открыты. В медицине такое состояние называется сопор (полное оглушение). Я постоянно разговаривала с сыном, рассказывала ему о нашей семье, школе, тренировках. Вокруг кровати развесила таблички из детской азбуки, с утра до вечера учила с ним буквы. Это выглядело так: я вслух читала алфавит, по слогам проговаривала слова: «ма-ма», «па-па», «со-ба-ка», а Арсен лежал на кровати, смотрел в одну точку и ни на что не реагировал. Перелистнув последнюю страничку азбуки, я начинала сначала. Однажды заметила, как сын водит глазами за моей указкой. Тогда стала показывать ему картинку с медведем, объясняя: «Медведи живут в лесу», и сразу подносила к его глазам фотографию леса. Увидев, что сын хоть как-то реагирует, я воспряла духом и начала заниматься еще упорнее.
Арсену было трудно запоминать то, что я говорю. Однажды спросила сына: «Кто я?» Он ответил «мама», а через пару минут опять забыл. Я показывала ему фотографии, видео с тренировок, принесла в больницу несколько медалей, напоминала, как он их завоевал. Мало кто верил, что Арсен восстановится, но меня это не пугало. В него верила вся наша семья. Однажды один из докторов сказал мне: «Вы молодец, что боретесь. Жаль, из этого ничего не получится». На что я ответила: «Никогда мне такого не говорите. Мысли материальны».
*Чтобы встать на ноги и научиться ходить, Арсен тренировался с утра до вечера, делал специальные упражнения, большинство из которых доставляли ему сильную боль (фото из семейного альбома)
Я по нескольку недель не видела своих младших сыновей (самому маленькому Яромиру тогда было семь месяцев), из-за чего сильно переживала. Но тогда прекрасно понимала: единственный способ помочь Арсену — быть рядом и постоянно с ним заниматься. Тем более что у него был явный прогресс. Когда через два месяца нас выписывали из Института нейрохирургии, сын уже мог самостоятельно есть, говорить, узнавал меня и супруга, вспомнил многое из того, что происходило с ним до травмы. При этом Арсен с трудом переворачивался, не мог садиться, стоять.
Мы обратились в реабилитационный центр в Броварах, где в течение полугода сыну помогли встать на ноги и заново научиться ходить. Для этого Арсен вместе с профессиональными реабилитологами, массажистами, инструкторами лечебной физкультуры каждый день занимался с утра до вечера. Многие упражнения давались сыну с трудом, он плакал, но продолжал работать: сгибал и разгибал ноги, учился стоять при помощи вертикализатора (специальный тренажер). Арсен начинал с двух минут в день, а потом время постепенно увеличивалось. Сейчас сын каждый день проходит по четыре километра на велотренажере, делает зарядку, отрабатывает приемы тейквондо. Благодаря этому у него улучшается координация движений. Правая часть туловища до сих пор парализована. Например, его рука в локте находится в полусогнутом состоянии, и сыну не всегда удается это контролировать. На ногах он носит ортезы, фиксирующие стопы в правильном положении.
— Зачем Арсену понадобились третья операция на головном мозге?
— Чтобы избежать сдавления головного мозга, во время второй операции сыну удалили часть черепа. А в ходе третьего вмешательства делали пластику этой кости. Когда Арсена из реабилитационного центра привезли в Институт нейрохирургии, он уже делал свои первые шаги, опираясь на ходунки. Но после операции и наркоза мы опять уехали из больницы на инвалидной коляске. Вначале я очень расстроилась, а потом сказала врачам: «Через месяц мы придем сюда на своих ногах и с улыбкой». И когда через месяц Арсен самостоятельно зашел в отделение, доктора принялись снимать его на камеры мобильных телефонов, приговаривая: «Это невероятно! С такими травмами не выживают». В тот день наш лечащий врач сказал мне: «Вы хоть понимаете, что Арсен сделал?» Тогда я по-настоящему была горда сыном.
Но нам ни в коем случае нельзя делать передышек. Стоит Арсену не позаниматься хотя бы день, его результаты заметно ухудшаются. То же самое сказали и израильские врачи, у которых мы были на консультации два месяца назад. Тогда у сына ухудшилось эмоциональное состояние, он не спал по ночам, часто плакал. Когда я спрашивала: «Что с тобой?», отвечал: «Каша в голове». Горы медицинских препаратов, которые назначали в киевских клиниках, были неэффективны. И тогда мы с супругом решили показать Арсена зарубежным специалистам. В Израиле пробыли 21 день. После осмотра и обследований врачи отменили предыдущие препараты и назначили сыну всего одну таблетку. Поразительно, но в тот же вечер Арсен уснул и проспал всю ночь. Со временем он стал спокойнее, усидчивее. Израильский профессор наблюдает нас и сейчас. Мы общаемся по интернету с помощью переводчика и медицинского агента. Я отправляю врачу результаты анализов, описываю состояние Арсена, а он составляет схему лечения.
— Естественно, учитывая травму, которая была у Арсена, сын сделал невозможное, — продолжает Анна. — Но до полного восстановления еще далеко. Пока он остается на уровне шестилетнего ребенка, а ему — одиннадцать. К сожалению, развивающих игр и ежедневной зарядки, которые мы можем обеспечить Арсену дома, недостаточно. Ему необходима комплексная медицинская реабилитация: терапия при помощи животных (дельфинов, лошадей), арттерапия, массажи, занятия с другими детьми. В Украине мы нашли только один реабилитационный центр, где все эти занятия предоставляются в комплексе — крымский центр «Герда». Я уже сейчас отвезла бы сына туда, чтобы начать восстановление, но, к сожалению, у нас с супругом нет тридцати пяти тысяч гривен (столько стоит курс реабилитации). Муж совмещает сразу две работы. После двух лет болезни и поездки в Израиль наш семейный бюджет истощен, мы залезли в долги. Без поддержки неравнодушных людей, которые все это время помогали сыну, мы бы не справились. (Желающие поддержать Арсена могут связаться с Анной по телефону: (097) 491−36−13. Дополнительную информацию об Арсене, его расчетный счет, а также копии всех документов можно увидеть на специально созданной странице в социальной сети http://vk.com/arsen_help)
Услышав мамины слова, Арсен, который играл с младшими братьями в соседней комнате, прибежал к нам.
— Передайте этим людям большое спасибо, — говорит Арсен, не сдерживая слез. — Недавно маме звонила тетя, которая меня не знает. Она спрашивала, как у меня дела. А на Новый год мне прислали подарки, а братьям — конфеты. Когда я вырасту и стану президентом, буду помогать всем людям. Больше не будет больных и бездомных.
— Нас поддерживали тысячи людей со всей Украины, — продолжает Анна. — Когда год назад историю нашей семьи рассказали в «ФАКТАХ», а сюжеты о сыне показали по телевизору, мне звонили с утра до вечера. Люди присылали сообщения со словами поддержки, перечисляли деньги на наш расчетный счет, рекомендовали хороших врачей. Жильцы нашего дома, одноклассники сына, тренеры и ученики спортивного клуба «Спарта», волонтеры, журналисты собирали для Арсена деньги. Одна женщина мне звонит до сих пор. Каждый месяц спрашивает: «Для Арсена Иванова сбор открыт?», а затем перечисляет сто гривен на наш счет. Сейчас нам помогает благотворительный фонд «Люди в действии». Президент фонда Екатерина Зикунова прониклась нашей ситуацией. Поддержка людей очень стимулировала Арсена к выздоровлению. «Я должен выздороветь и доказать людям, что их деньги не пропали зря». Недавно мы с сыном были на базаре, где волонтеры благотворительной организации установили специальные боксы с его портретом и диагнозом. Желающие могут бросить туда деньги для Арсена. Увидев такой бокс, сын подходил к каждому и говорил: «Большое спасибо».
Арсен всегда был добрым, отзывчивым мальчиком. А после травмы его доброта проявилась намного сильнее. Когда этой зимой были холодные дни, сын предлагал купить хлеб и накормить бездомных. Абсолютно все специалисты, к которым мы обращались, говорят одну и ту же фразу: «У него огромный потенциал». Я тоже так думаю. До болезни у Арсена было много друзей, которые часто приходили к нам в гости, звонили. Сейчас его ровесникам с ним неинтересно, сын из-за этого переживает. Недостаток общения компенсирует на улице. Может подойти к незнакомому человеку, спросить, почему тот грустит, предложить с ним поиграть. Каждый раз, когда он с кем-то знакомится, я надеюсь, что сына не оттолкнут, не обидят грубым словом.
— Арсен ходит в школу?
— По закону такие дети находятся на домашнем обучении, и преподаватель приходит к ребенку домой. Но для смены обстановки мы договорились, что Арсен ради этих уроков будет приходить в школу. За полгода они вместе с учителем прошли программу пяти классов. Занятия даются Арсену с трудом. Ему тяжело сосредоточиться, запоминать. До болезни сын был отличником. Он умножал четырехзначные цифры в уме быстрее, чем я нажимала кнопки на калькуляторе. Пока что не может усвоить дроби. Когда у Арсена что-то не выходит, он хватается руками за голову, кричит: «Не могу». В такие минуты включаю ему видео, которое снимала, когда он был прикованным к постели и не мог ходить. Говорю: «Тогда у тебя получилось, и сейчас получится». Арсен понимает, что еще нездоров. Иногда скажет мне: «Знаю, тебе тяжело. Я буду стараться». Наша задача — сделать все, чтобы сын в будущем получил специальность, стал самостоятельным. Очень хочется верить, что у нас все получится.