Кремль не просто вооружает боевиков на Донбассе, но и ведет активную скрытую военную кампанию с использованием элитных спецподразделений
Пожелавший сохранить анонимность источник показал корреспонденту The Financial Times фотографии, на которых запечатлен скромный мемориал: 12 фотопортретов, и перед каждым — букет из шести роз. По словам источника, на фото — бойцы российских спецподразделений. «Все 12 погибли в последние недели в Украине. Официально все они были в отпуске», — написал в статье журналист FT Сэм Джонс.
Автор статьи признает, что не может официально подтвердить происхождение снимков. Однако по фотографиям из открытых источников троих погибших удалось идентифицировать «как действующих спецназовцев военной разведки».
Не исключено, что речь идет о снимках, появившихся в Сети в конце июня, после кровопролитных боев в районе донецкого аэропорта имени Сергея Прокофьева. Польское интернет-издание Gazeta сообщило о похоронах российских военнослужащих: «В этом месяце было предано захоронению не менее 12 спецназовцев из России, однако Россия продолжает уверять, что не участвует в боевых действиях в Украине. 21-летний Александр Юрин и его 20-летний сослуживец Александр Ефремов служили в спецназе 45-го пехотного полка российских Вооруженных сил. Их похоронили 6 июля без особого пафоса, поскольку они погибли где-то там, где, по словам президента Владимира Путина, их никогда не было — в окрестностях аэропорта Донецка в восточной Украине. Всего в тот день было захоронено 12 российских военнослужащих, причем речь шла отнюдь не о первых подобных похоронах личного состава…»
Один из украинских военнослужащих, уроженец Красного Лимана, сообщил Радио Свобода, что обнаружил труп мужчины с татуировкой эмблемы 45-го полка Вооруженных сил РФ, хотя никаких документов при нем не было. Местные жители предали его тело земле и установили на могиле крест, но имя убитого им неизвестно. «Если кто-то потерял близкого человека, соответствующего этому описанию, хочу им передать, что мне известно, где он похоронен», — сказал украинский солдат.
«Это убедительное, пусть и косвенное, доказательство в пользу заявлений, которые Киев делает, начиная с апреля. Россия, утверждает военное руководство Украины, не просто вооружает сепаратистов на востоке страны, но и ведет активную скрытую военную кампанию с использованием собственных элитных спецподразделений и агентов разведки», — говорится в статье Сэма Джонса в The Financial Times.
Российские спецагенты, о которых идет речь, действуют независимо от российских наемников — бывших военнослужащих и чеченцев. «Несколько фотографий из соцсетей указывают на их принадлежность, — пишет Сэм Джонс. — На снимках — люди в комплекте обмундирования „Ратник“. Это новейшее обмундирование, принятое российской армией в этом году и доступное пока только отборным частям спецназа».
«Эти люди работают точно, быстро и затем исчезают, — поделился информацией с журналистом высокопоставленный офицер разведки НАТО. — Очень трудно установить, где они были. Это войска специального назначения. Их мало».
Использование спецназа свидетельствует о том, что операцию курирует Главное разведывательное управление Генштаба РФ. «В распоряжении ГРУ имеется восемь сухопутных бригад спецназа, — сообщает автор статьи. — Ему также подчиняется одна десантная часть — 45-й полк ВДВ — 700 лучших из лучших „голубых беретов“. Двое из замеченных на траурной церемонии в Москве служили в 45-м полку».
По мнению журналиста Сэма Джонса, происходящее на востоке Украины — классический пример операции ГРУ. «Убийства, контрабанда оружия, создание партизанских движений под руководством подставных лиц и использование спецназа для их поддержки — все это тщательно отработанные элементы доктрины ГРУ по ведению скрытных боевых действий», — считает корреспондент The Financial Times.
Свидетельства присутствия российских спецназовцев обнаружила и спецкорреспондент российской газеты «Новая» Елена Рачева, которая недавно проехала по селам Ростовской области, находящимся в непосредственной близости от границы с Украиной. Вот что она написала в статье, опубликованной 11 августа:
«Российских военных на границе с Украиной нет. Министерство обороны РФ твердит об этом постоянно, невзирая на заявления Пентагона, ОБСЕ и НАТО, которые утверждают, что Россия наращивает на границе группировку войск и может использовать их для вторжения „под предлогом миротворческой либо гуманитарной миссии“.
Не верит Министерству обороны ни ОБСЕ, ни бабушка Зина из хутора Новоровенецкий под городом Гуково.
— Когда приехали, их только 20 человек было, — бабушка Зина сидит на скамейке напротив своего дома. Граница проходит метрах в трехстах от нас, где-то позади слышен звук минометной стрельбы, но бабушка даже не вздрагивает: каждую ночь ведь стреляют. — Высадили солдатиков в поле. Пацаны наши к ним сходили, прибежали: „Бабушка, там солдаты наши воды просют“. Ну понабрали бутылки, отнесли… Кормили солдат месяц, потом к ним приехали еще человек 30, привезли полевую кухню.
Вообще-то российские военные появились в приграничье больше двух месяцев назад. Сначала военные грузовики, БТРы и „Ноны“ „блукали“ (как говорят местные) по поселкам, распугивая гусей и спрашивая дорогу у прохожих. Затем встали лагерями в „посадках“ — узких полосах искусственно посаженного леса между широкими полями.
Теперь военная техника стоит вдоль всей линии границы. „Танк к танку, БТР к БТРчику!“ — немедленно выдают военную тайну новоровенецкие старушки.
— И контрактники у них, и сверхсрочники, — говорит глава администрации Куйбышевского района Ростовской области Александр Криворотов. — Хорошо, снабжение их на нас: магазины и кафе выручку делают.
Неделю объезжая приграничные села и не ставя себе задачи специально искать военные лагеря, мы с коллегами натыкались на них повсюду. По трассе М4 „Дон“ в сторону границы идут военные грузовики, БТРы, караваны платформ с танками Т-72. По трассе около Таганрога — боевые машины с зенитными ракетными комплексами „ОСА-АКМ“, по проселочным дорогам носятся БТРы с автоматчиками на броне.
Перед самым КПП „Гуково“ расстилался огромный военный лагерь, счет военных фур шел на десятки.
Между Куйбышево и хутором Новая Надежда шелестели поля кукурузы, желтели головки подсолнухов, а собранные в баррикады ящики от 152-миллиметровых снарядов перегораживали дорогу. Из соседней посадки виднелись плохо замаскированные военные машины.
— Сюда нельзя! Нельзя, уезжайте! — выбежал навстречу испуганный часовой. Стоило проехать дальше, к реке Ясиновке, как стало видно палатки, у спуска к воде валялись пустые упаковки от шампуней — лагерь явно стоял долго.
— Это территория Министерства обороны, — снова прогнал нас человек в камуфляже без шевронов и погон. — У нас же ЧС, вы не знали?
По дороге к хутору Васецкий (2 километра от границы, 9 километров от Гукова) торчала прикрытая маскировочной сеткой радиостанция. Сразу за ней начинался военный лагерь с флагами десантных войск, у шлагбаума дежурил срочник из Ярославля. На следующий день в этом месте мы уже никого не увидели. Как объясняли местные, еще недавно все военные лагеря стояли вплотную к границе, но после появления наблюдателей из ОБСЕ их передвинули дальше, за приграничные хутора. Утром 4 августа между хутором Новоровенецкий и Гуковом впервые в истории случилась пробка — колонна БТРов отступала от границы куда-то вглубь, оставляя на асфальте широкие белые следы.
Прикопанные в землю, спрятанные за полем подсолнухов, торчали в посадках за Гуковом не известные мне орудия.
— Это „Нона“, — охотно объяснил часовой. — Мы тут с Рязани, срочники, ага. Вдоль всей границы стоим, охраняем.
Мимо, подпрыгивая на кочках и сминая подсолнухи, проехала военная фура без номеров.
— Спецназ ГРУ, — уважительно сказал парень…»
По материалам иностранной прессы подготовила Анна ИВАНЕНКО, «ФАКТЫ»
Фото в заголовке с сайта uapress. info