Тележурналист готовит документальный фильм об обмене военнопленными и своей поездке в оккупированный Луганск
Для Сергея Стеценко, спецкора канала СТБ, работа в горячих точках не в новинку. Он делал репортажи о противостоянии на Майдане, стал одним из первых журналистов, снимавших «зеленых человечков» в Крыму, бывал в Славянске и на линии фронта. Одна из его недавних поездок была в оккупированный Луганск. Сергей и оператор канала Максим Мусиян стали единственными украинскими журналистами, которые смогли попасть в захваченный сепаратистами город и записать интервью с так называемыми властями Луганска. Кроме того, съемочная группа участвовала в обмене военнопленными и сейчас готовит документальный фильм о том, что им удалось увидеть и пережить.
— Мы попали в Луганск в то время, когда украинские военные активно атаковали город и собирались в него входить, — рассказывает Сергей Стеценко. — Через две недели после этого к Луганску стали подтягиваться российские войска, а потом случился кошмар с Иловайским котлом. Мы решили снять серию спецрепортажей на тему обмена пленными. Речь о том, чтобы участвовать в самой операции по обмену пленными, не шла. Все понимали, что нахождение в оккупированных городах украинских журналистов опасно для жизни.
*Сергей Стеценко (справа) и оператор Максим Мусиян стали единственными украинскими журналистами, которые смогли попасть в захваченный сепаратистами Луганск и взять интервью с так называемыми властями города
Мы приехали в Днепропетровск, встреча нам была назначена возле областной администрации. Генерал Рубан, который занимался обменом, появился одетый с иголочки: в темном костюме, белоснежной рубашке. Критически взглянул на наш внешний вид (мы были в шортах, майках, кроссовках) и неожиданно спросил: «Вы готовы ехать со мной в Луганск?» Мы оторопели и, особо не раздумывая, согласились. Тут же нам стали давать указания по поездке. Первым делом надо было переодеться в футболки и штаны темного цвета, чтобы не привлекать к себе внимание. Затем Рубан сказал: «Снимите с карточек по три тысячи гривен на случай, если из Луганска придется выбираться самим. Безопасность вам я гарантировать не могу». Поначалу ощутили страх, но потом впали в состояние эйфории и подумали, а почему бы не рискнуть?
*Сергей Стеценко и Максим Мусиян готовят фильм о том, что они увидели и пережили
— Это было необходимо для обмена?
— Конечно. Мы взяли двоих. По легенде у одного из них было четверо детей, наверное, поэтому он попал на обмен. Про второго нам ничего не было известно. Пленных держали в подвале, где на полу были расстелены матрасы. Условия вполне нормальные. У них не было тяжелых травм или разбитого лица. Рубану выдали двоих украинцев, которые сказали, что они не воевали, а являются мирными жителями, их взяли в подвале дома при штурме одного из населенных пунктов. Мужчины молча проследовали за нами. Потом так же молча залезли в багажник.
— Багажник?!
— Да, мы ехали на «Лексусе» одной из последних моделей, в котором помещается около десяти человек. Это черная бронированная машина с затемненными стеклами. Вместительность багажника — 6 человек. На самом деле, багажник достаточно большой, чтобы там можно было сидеть на корточках. Пленных предупредили, что при проезде украинских блок-постов они должны будут надеть на голову мешки, чтобы не видеть наших позиций.
— Вы без проблем проехали блок-посты?
— Это всегда лотерея. Нас в машине, не считая пленных, было четверо. Мне с оператором Максимом Мусияном приказано было не покидать автомобиль ни при каких обстоятельствах и во время остановок блокировать двери. Известно, что все, кто проезжает блок-пост, находятся на прицеле снайперов. Камеру включать запретили, поскольку она может дать блик — сигнал для выстрела. На одном из блок-постов недалеко от линии фронта около получаса выясняли, кто мы такие. Машину окружили, бойцы наставили на нас автоматы. Стало страшно, захотелось выйти, крикнуть: «Ребята, мы свои!» Напряжение длилось пару минут, пока не раздался звонок и все не прояснилось. Миновав последний блок-пост, мы выехали на дорогу Счастье—Луганск, которая называется «зеленой». Именно по этой дороге выезжали переселенцы. Но и здесь никто не может гарантировать безопасность. Мы мчались со скоростью свыше 100 километров в час. При такой скорости пуля не пробивает броню машины. Самое страшное — растяжки и гранаты. Если на них попадаешь — смерть на месте.
— Что вы увидели, приближаясь к Луганску?
— Проезжали села, которые были абсолютно пусты и полностью разгромлены. Первый блок-пост сепаратистов находился недалеко от города. Мы увидели человек 50 — вооруженных, уставших, на пределе эмоций. Нашим пленным впервые разрешили выйти из багажника и перекурить. Мы же по-прежнему не покидали машину. Тут вдруг увидели, как к авто несется один из сепаратистов с автоматом наперевес и кричит: «Кто это?! Укропов привезли?!» Подбегает к пленным и начинает их избивать, говоря, что вчера в бою погиб его брат. Ситуация накаляется, возбуждение витает в воздухе. Сепаратисты за минуту окружили нашу машину и передернули затворы автоматов. Мы с Максимом только молча переглянулись. Было страшно.
Не знаю, каким чудом Рубану удалось все уладить, но через пару минут нам уже дали машину сопровождения, и мы поехали к Луганской администрации. Заехали в город около шести вечера. Он был совершенно пустым. Проехали разбомбленное здание цирка, цистерну с водой, возле которой стояла очередь людей, и остановились возле администрации. Когда вышли из машины, и люди узнали, что мы украинские журналисты, мы тут же услышали крики: «Фашисты приехали!» Нас предупредили, что надо быть готовыми к подобной реакции и не отвечать на провокации.
— Вы видели российских военных?
— Не могу сказать, были ли они русскими, поскольку на форме никаких опознавательных знаков, кроме георгиевских ленточек. Один из сепаратистов был чеченцем. Он подскочил к нам, наставил автомат и с ненавистью произнес: «Ну что, укропчики, вот ваше время и настало». Я помолился, попрощался мысленно с родными, сердце упало в пятки. Уже не помню, кто и как помог мне успокоиться, от стресса просто произошел провал в памяти. Но я понял главное — нельзя показывать, что ты испугался. Сила понимает только силу.
— Кого вы должны были выменять на пленных?
— Мы ехали, чтобы освободить подполковника ВДВ, который спасся при крушении Ан-26. Офицер находился в этот момент в одном из населенных пунктов под Луганском. Но доставить его в город не смогли, потому что наша армия перерезала все пути сообщения с городом. Нам предложили остаться на один день, чтобы дождаться таки нашего военнопленного. Переночевать можно было в единственной гостинице, которая работала — «Славянской». Мы оказались в ней единственными постояльцами. Не было ни света, ни воды, ни связи. К тому времени уже две недели в Луганске не было даже российских журналистов. Нам удалось поспать два часа. Проснулись от громких взрывов — Луганск бомбили. Когда ты в городе, совершенно непонятно, откуда летит снаряд. Четко услышали, как справа от гостиницы начал работать «Град». Затем наши стали отвечать. Артиллерия со стороны города палила с неимоверной силой. Периодически мы с Максимом падали на пол, чтобы защититься от осколков мин. Одна из них попала в гостиницу, но, к счастью, не разорвалась. Обстрел прекратился лишь в двенадцать часов дня. Тогда же стало известно, что украинского подполковника так и не смогли привезти в Луганск. Представители так называемой ЛНР предложили нам экскурсию по городу. Заехали в один из дворов, куда ночью попал снаряд. Местные жители сидели на улице и просто на открытом огне варили борщ.
— Что они говорили?
— Люди полностью деморализованы. Мы спросили, почему они остались в городе. Многие отвечали, что у них не было денег для того, чтобы выехать, да и ехать было некуда. Вообще, вся эта «экскурсия» по Луганску нам с оператором казалась сюрреалистичной. Не покидало ощущение, что мы находимся среди людей, которые при других обстоятельствах, нас бы просто пристрелили. Знаете, мы заметили еще одну деталь. В Луганске к тому времени уже долго не было связи, телевидения. Видимо, как только люди лишаются «картинки», они начинают думать, сомневаться.
— На кого же вы выменяли пленных?
— Чтобы не ехать порожняком, решили вывезти двух гражданских — мужчину и женщину, которые пришли в гостиницу и попросили их забрать. На обратном пути мы с оператором ехали в багажнике. Но, знаете, нам было уже все равно. Никогда не забуду, как радовались первому увиденному нами украинскому флагу. Появилось четкое осознание того, что ты дома. И это ужасное чувство, что там, в Луганске, уже не дом, не наша земля. Возвращаясь на машине домой, в Киев, полтора часа просто молчали — только стало доходить до сознания, где мы были и что пережили…