Народный артист СССР отмечает 60-летие творческой деятельности
В кино Лев Дуров сыграл более 250 ролей и запомнился телезрителям по фильмам «Семнадцать мгновений весны», «Большая перемена», «Бумбараш», «Не бойся, я с тобой», «Д'Артаньян и три мушкетера», «Старики-разбойники» и многим другим.
Однако то, что осталось за кадром, не менее интересно.
О самых ярких эпизодах своего творчества и жизни легендарный артист театра и кино Лев Дуров рассказал «ФАКТАМ».
— Лев Константинович, с творческим юбилеем вас! Как праздновать будете?
— Спасибо. Уже отметил в культурном центре Виторгана. А 23 декабря — в день моего рождения — планирую вечер в Театре на Малой Бронной.
— Таким количеством ролей, как у вас, не каждый актер похвастается. Может, поэтому в прошлом году воры, подозревая, что вы богатый человек, решили обчистить вашу квартиру?
— Пытались. Они, правда, только взломали дверь, но в квартиру не вошли. Кто-то их спугнул. Так что все в порядке! А больших денег у меня никогда не было. И нет. На хлеб с маслом хватает, а накопительством я никогда не занимался.
— Слышала, когда-то вы одалживали деньги самому Никите Хрущеву. Или это легенда?
— Нет, было на самом деле. Хрущеву я одолжил на мороженое пять рублей, а он вернул мне… десять. И было это вот как. Мы с друзьями стояли на улице Горького в очереди за мороженым. Неожиданно подъехала машина, из нее вышли Хрущев и Броз Тито (руководитель Югославии. — Авт.). Хрущев спросил: «За чем очередь?» И поинтересовался у Тито: «Хочешь мороженое?» Тот кивнул утвердительно. Хрущев говорит ему: «Ну, пойдем, возьмем…» И вдруг обнаружил, что денег-то с собой у него не оказалось.
Охранник предложил свои, но Никита Сергеевич отказался: «Нет, ты охрана — твое дело охранять!» И тут вдруг посмотрел на меня. А у меня всего было пять рублей. Я и протянул ему. Хрущев спросил: «А хватит?» Я сказал: «Конечно!» Никита Сергеевич попросил охранника записать мой адрес. И мне потом прислали десять рублей, потому что перевод на меньшие суммы не принимали.
А вообще Хрущева я несколько раз в своей жизни встречал. Например, в 1953 году, когда он открывал в Москве подземный переход. Никита Сергеевич до этого побывал в Америке и ему очень там понравились подземные переходы. Решил, что и у нас нужно такие сделать.
Мы, студенты, стояли на улице и смотрели. Запомнилось, что он тогда еще спросил, зачем ему такие большие ножницы дают, чтобы разрезать ленточку. И вдруг из толпы пьяненький мужик: «Ой, ой!» Хрущев ему: «Чего ты орешь? Вали-ка отсюда». Никита Сергеевич был человек очень забавный.
— У вас, Лев Константинович, талант оказываться в эпицентре событий. Знаю, что как-то, приехав на съемки в Киев, вы спасли девушку от насильника, а сами финкой в спину удар получили.
— Была и такая история. Нормальный поступок, никакого героизма здесь нет. Я возвращался со студии имени Довженко в гостиницу. Там рядом скверик, напротив остановка. На ней военные стояли. И вдруг из сквера раздался женский крик. На остановке никто даже не шелохнулся. А я бросился в этот сквер. Смотрю: мужчина рвет на женщине одежду. Я его сзади ударил сильно, и он отскочил. Я его еще раз ударил, но не заметил, что за моей спиной стоял другой парень. Он-то меня и ударил ножом. Я сразу ничего не почувствовал, а когда пришел в гостиницу, снял дубленку, а там — кровь. Ребята посмотрели: удар пришелся в лопатку. Так что мне повезло. Если бы лезвие ножа попало между ребрами, было бы хуже.
— Наверное, девушка даже не поняла, что жизнь ей спас известный артист?
— Конечно, нет. У нее такой стресс был, голос дрожал. Я остановил такси, дал деньги водителю, назвал адрес девушки, попросил, чтобы он мне перезвонил. Ехать с ней не мог — меня ждали. Таксист перезвонил, сказал, что доставил девушку домой, все в порядке.
— Знаю, что еще однажды ваша жизнь висела на волоске, когда вы летели из Москвы во Львов на съемки фильма «Казаки-разбойники». У самолета тогда отказали двигатели…
— Да ладно. Все бывает. Говорят, если в подобные ситуации попадаешь трижды, то уже не разобьешься никогда. А у меня таких случаев в воздухе было больше трех!
— А приятные воспоминания с Украиной связаны?
— Конечно. Я Киев вспоминаю как замечательный город! Много раз снимался там. В частности, на Андреевском спуске — в трех картинах. Очень здорово было. Для меня это родной город, душевный, изумительно красивый. У меня друзей в Киеве много. А какая украинская кухня вкусная! Борщ, вареники, сало, самогон… Сала такого не найти во всем мире! Оно обжигается соломой и поэтому аромат и вкус имеет необыкновенный. И то, что сейчас в Украине происходит, — катастрофа. Но надеюсь, что все наладится.
— Только когда? Многие ищут ответ на этот вопрос у гадалок, провидцев. А вам приходилось обращаться к ясновидящим?
— Нет, я в них не верю. Правда, однажды ехал в поезде с крановщицей, которую ударила молния, и она после этого стала как-то насквозь видеть человека. Предложила мне погадать по руке и вдруг говорит: «Дуров, а ты знаешь, что тебя нет?» Я удивился: как это? А она продолжает: «Ты погиб, точка твоей смерти почти сформировалась». И спрашивает, оказывался ли я недавно на грани жизни и смерти. А со мной как раз такое случилось. «Автомобиль?» — уточнила попутчица. «Нет, — отвечаю, — лошадь». Она и объясняет: «Лошадь тебя хотела убить за шутки над ведьмами, но в последний момент раздумала и пожалела».
— Что же это за ситуация была?
— Я снимался в Мексике. И услышал, что накануне там проходил шабаш ведьм. Посмеялся над ними. И… дошутился. На следующий день попросил у гаучо лошадь, надел сомбреро и решил сфотографироваться. Вдруг без видимой причины лошадь попятилась назад, вошла между крепкой пальмой и бетонной стеной, поднялась на задние ноги и стала на меня заваливаться. Кованая дуга чуть не вошла мне в горло. С трудом удалось успокоить лощадку.
— Вы стали осторожнее после этого случая?
— Нет, ко всему отношусь с юмором. Даже к себе. Поэтому мне бояться нечего. Про себя сочинил одностишие: «Никак не умирается мне что-то…» (Смеется.) Или еще вот: «А я б неплохо выглядел в гробу». И наконец: «О Господи, как всем я надоел…»
— Да, в оптимизме вам не откажешь. А что это за случай был, когда во время одного из спектаклей на вас бревно упало и чуть не убило? Будто бы получили тогда 23 перелома?
— Бревно упало на сцене прямо перед нами с Леонидом Каневским. Но, слава Богу, нас не зацепило. Дурацкий случай. Бревно осталось после другого спектакля. И вот хлопнула дверь — оно и упало. А вообще у меня всего 27 переломов было! Но бревно здесь ни при чем. На спектакле, кстати, был и известный хоккеист Владимир Третьяк. Потом он пришел за кулисы и сказал: «Ребята, какой у вас блестящий трюк. А вы не боитесь?»
— Лев Константинович, в прошлом году газеты писали, что вы серьезно травмировались, сломав шейку бедра. Как сейчас себя чувствуете?
— Все нормально. Поставили железный сустав.
— Ходите?
— Не то слово! И езжу, и летаю. У меня же спектакли. Все в порядке.
— Слава Богу. А признайтесь, мечтали ли вы когда-нибудь о том, чтобы сниматься в Голливуде?
— Нет, не мечтал. А что там делать-то? Во-первых, мы там не нужны. Во-вторых, у нас на «Мосфильме» не хуже. Все то же самое. Кто был в Голливуде, об этом рассказывали. Та же суета, те же команды…
— Зато наверняка денег намного больше платят.
— Это понятно. Но, знаете, очень плохо, что деньги у людей сейчас вышли на первое место. От этого столько бракоразводных процессов и Бог знает чего. Когда в семье деньги начинают выходить на первое место, начинаются упреки и люди разбегаются. Слово «деньги» в доме не должно произноситься! Если есть они, хорошо, нет — так нет, значит, придут. К ним нужно относиться с юмором. Хотя без них, я понимаю, не проживешь. Тем не менее, не надо им подчиняться.
— С этим согласна. А вот насчет Голливуда есть еще вопрос. Если о нем не мечтали, почему же так легко поддались на розыгрыш Юрия Никулина, который прислал вам письмо с приглашением на английском?
— Так я ответа и не давал, что еду. И не уверен, что поехал бы туда. Хотя мог бы и сделать это. Что я, боюсь соревнований с голливудскими актерами?
— Читала, как Юрий Владимирович еще раз мастерски разыграл вас, пригласив в Кремль на вручение ордена.
— Да, мне позвонили, говорят: мол, это из администрации президента, приезжайте за наградой. Я надел галстук и отправился. Приезжаю, а часовые говорят: «Сегодня не наградной день». Объясняю: мне звонили, пригласили. Ищут фамилию в наградном списке — и не находят. Спустился я со ступенек, смотрю: Никулин стоит, облокотившись на дверцу машины, и смеется: «Приехал все-таки, дурачок?»
То, что разыграть он может, я знал. Но как голос подделал? Оказалось, на голову кастрюлю надел. Я, кстати, тоже в долгу не остался. Как-то отправил его на кинопробы в Ленинград. И он поехал! Правда, потом я о себе услышал такое, чего не нафантазируешь никогда.
— Не обижались друг на друга?
— Нет, что вы! Чем острее шутка, тем интереснее. Мы с Никулиным дружили. Жили рядом. Кроме того, у меня служебный вход театра и его подъезд — буквально в десяти метрах. Виделись каждое утро. И я постоянно опаздывал на репетиции, так как рассказывал ему новые анекдоты.
— К слову, ваши байки прочитала на одном дыхании. Что вдохновило вас взяться за перо?
— Знаете, я когда первую книжку написал, Гафт тут же отреагировал эпиграммой.
«Актер, рассказчик, режиссер…
Его талант неровно дышит.
Он стал писать с недавних пор —
Соврет, поверит и напишет"…
— Здорово сказано! Лев Константинович, не могу не вспомнить о вашей относительно недавней театральной работе — спектакле «Буря», в котором вы выступили режиссером и блестяще сыграли роль волшебника Просперо. А в жизни вы сталкивались с волшебством?
— Понимаете, Просперо — не совсем волшебник. Это человек, который достиг наивысшей власти. Он мог сделать все — повелевать стихиями, к примеру, заставить замолчать гром, и даже покойники по его мановению выходили из могил. И от всего этого всемогущества Просперо отрекся и стал обыкновенным простым человеком, поняв, что высшая власть ничего хорошего ее обладателю не приносит.
— Актуально. Многие сегодняшние олигархи кажутся себе всесильными и бессмертными. Но, что интересно, никто из них от власти и богатства своего добровольно не отрекается.
— Не отрекаются. Хотя некоторых могут и отречь (смеется). Они могут доиграться. Вот, например, если бы мне даже кто-то решил подарить дворец, я бы сказал: мне это не нужно! Для чего он мне? Что я в нем буду делать? Если бы давали десять миллионов долларов, тоже отказался бы. Зачем они мне?
Фото Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»