Ровно 25 лет назад пала Берлинская стена
День национального единства Германии отмечают 3 октября. Именно в этот день в 1990 году де-юре произошло официальное объединение Федеративной Республики Германии и Германской Демократической Республики. Однако де-факто единой страна стала на год раньше, 9 ноября 1989 года, когда рухнула Берлинская стена. Причем случилось это спонтанно. Выступая в тот день на пресс-конференции, представитель правительства ГДР Гюнтер Шабовски сообщил о новом свободном порядке въезда и выезда из страны. Пресс-конференция транслировалась по телевидению, и буквально сразу же после заявления высокопоставленного чиновника десятки тысяч жителей ГДР ринулись к стене, разделявшей Берлин. Ничего не знавшие о новых правилах пограничники пытались сперва оттеснить людей, использовали водометы, но под напором толпы вынуждены были открыть границу…
*9 ноября 1989 года. Восточные и западные немцы разрушают разъединившую их стену
В Украине сейчас наблюдаются подобные процессы: жители восточных регионов страны массово переселяются в центральные и западные области. Правда, не добровольно, а вынужденно: люди бегут от войны. Таким образом в городах и поселках, большинство жителей которых поддерживают единую, независимую и европейскую Украину, поселяются люди, зачастую придерживающиеся пророссийских взглядов и считающие все украинское, если и не враждебным, то чуждым или непонятным. Но… они все-таки выбрали Украину, а не уехали в соседнюю Россию. И теперь всем нам нужно учиться жить вместе.
А 25 лет назад граждане двух Германий — социалистической и капиталистической, — стремившиеся к объединению, тоже были разными…
— Конечно, некорректно сравнивать ситуацию тех лет в Германии с сегодняшним положением в нашей стране, — считает Владимир Станиславович. — У них не было «доброго соседа», который бы активно мешал становлению единого государства. А Российская Федерация ведет сейчас против Украины открытую войну. Удастся ли нам воспользоваться опытом Германии? Думаю, он будет интересен в контексте проведения среди молодежи из восточных регионов разъяснительной работы: о том, что действительно происходит в стране, о том, что центральная и западная части Украины не несут угрозы интересам восточных областей. Убедить же людей старшего поколения в том, что в Киеве не вешают на столбах инакомыслящих и не распинают мальчиков, о чем им твердят новости пророссийского телевидения, думаю, нереально.
Я недавно разговаривал с одним общественным активистом-дончанином. Так он сообщил, что 70 процентов жителей Донецкой области никогда не выезжали за пределы региона. Не знаю, насколько корректна такая цифра, но эта информация заставляет задуматься…
— Сильно ли отличались восточные немцы от западных 25 лет назад?
— В начале 1992 года меня назначили советником посольства Украины в Германии. В первый год существования независимой Украины мы фактически с нуля начинали работу по установлению дипломатических отношений с Германией. И дипломатическая деятельность в то непростое время была весьма разноплановой: довелось поработать и водителем, и закупщиком мебели, и даже уборщиком. Ведь сотрудники украинского диппредставительства приехали фактически на голое место. Посольство в Бонне располагалось на территории, отгороженной от города трехметровым забором. Нам «по-братски» выделили две комнаты в помещении диппредставительства почившего в бозе СССР. Там царили русский дух и русский мир в его чистом виде. Уже позже, переехав из «чудесных» спецквартир, мы поняли, чем на самом деле живут среднестатистические немцы. Поэтому та часть дипломатической карьеры для меня очень ценна: я наблюдал жизнь Германии изнутри, а не только из окон зала для официальных церемоний.
По большому счету осси (так «западники» называли жителей бывшей ГДР), хоть и более продвинутые, чем мы, были такими же «совками». И основное их отличие от весси (так «восточники» называли жителей бывшей ФРГ) заключалось не столько в материальном, сколько в ментальном плане. То есть западные и восточные немцы по-разному воспринимали окружающую действительность. Взять хотя бы систему образования. В ГДР, как и в советской школе, детей приучали к строгости, ограничивали индивидуальность рамками коллективности. А в немецкой школе Бонна, куда я отдал своего сына, образовательный процесс способствовал развитию личности, стимулировал учащихся к познанию. Не зазубривание, а поиск ответа на волнующий тебя вопрос. Такие, на первый взгляд, мелкие, но на самом деле важные нюансы я отметил сразу.
— Как гражданам объединенной страны удалось преодолеть эти различия?
— Я, наверное, вас разочарую, сказав, что они сохраняются до сих пор. Да, разница в материальном обеспечении стала меньшей. Позже в поездках по Восточной Германии я все же четко видел: здесь все равно еще вчерашняя ГДР, а не сегодняшняя ФРГ. И причина этого не только в разных доходах. Главное то, что до сих пор многие осси продолжают оставаться… гэдээровцами. Они активнее поддерживают именно левые силы — продолжателей дела Социалистической единой партии Германии. И таких много.
Идеологическая обработка граждан ГДР была настолько мощной, что посткоммунистические метастазы сохранились до настоящего времени. И большинство немцев согласны с тем, что разделение на осси и весси пока еще никуда не исчезло. Конечно же, это в первую очередь касается людей старшего возраста. Поэтому мне кажется, что процесс преодоления этой «разности» завершится лишь тогда,
*1979 год. Восточный Берлин
— А как жители западных регионов восприняли воссоединение с восточными соотечественниками?
— Сначала преобладала эйфория: «Мы объединились, мы одна нация, мы один народ, мы одна страна…» Было очень отрадно наблюдать за таким взрывом позитивных эмоций. Но потом весси начали ощущать, что часть производимого ими аккуратно забирают. Тогда Германия инвестировала в свои восточные регионы такие средства, что, получив сейчас даже четверть тех денег, мы чувствовали бы себя просто счастливыми. Предоставляемые им преференции осси воспринимали как само собой разумеющееся, но им не очень нравились, на их взгляд, высокомерные и чванливые весси, которые, казалось, спрашивали: «До каких пор вы будете только получать?»
Тем не менее процесс сближения не прекращался, но шел он, скорее, снизу. Ведь после объединения выпускники школ получили возможность продолжать учебу в вузах любого региона Германии или за рубежом. Плюс, конечно, по стране свободно перемещалась рабочая сила, что также ускоряло «перемешивание» жителей востока и запада. Но все равно старшее поколение смотрело на эти процессы совсем другими глазами. Помню, когда в Киеве закрывалось Генеральное консульство ГДР, его руководитель… плакал, уезжая из Украины. Он был убежденным немецким коммунистом и боялся возвращаться на родину. Понимал, что новая система, строящаяся в Германии, выбросит его из социального процесса. Кстати, люстрацию там провели по-немецки быстро, четко и понятно.
— Владимир Станиславович, вы вспомнили о люстрации в Германии. По каким принципам ее проводили?
— Процесс начался сразу же после объединения ФРГ и ГДР и длился не один год. Скажу честно, люстрация в Германии была жесткой. Высокие должности потеряли все, кто имел связь со штази (гэдээровский аналог КГБ), партийные и комсомольские функционеры, люди, активно поддерживавшие коммунистическую идеологию. Под люстрацию попали и священники, «подрабатывавшие» тайными информаторами полиции.
Боюсь ошибиться, но, по-моему, людям, не прошедшим люстрационные проверки, навсегда запретили занимать ответственные государственные должности. Конечно, работать они могли, но только не в общественной, политической и государственной сферах. Это было очень болезненно для многих.
— Получается, что под люстрацию попали только жители восточных земель?
— Да, это так. Но не следует забывать, что после войны в западных областях Германии тоже прошла люстрация, которая называлась денацификацией. Наиболее одиозные фигуры Третьего рейха были осуждены. Правда, к сожалению, не все. Так что подход был одинаковым как для западных, так и для восточных немцев: если ты состоял в нацистской или коммунистической партии, то должен за это отвечать.
Кстати, в целом положительно оценивая наш закон о люстрации, скажу, что он опоздал ровно на 23 года. И что людей, которые все это время честно работали на Украину, нельзя унижать и стричь всех под одну гребенку. Иначе мы снова рискуем заняться типичной компанейщиной.