Известный хореограф рассказал «ФАКТАМ», как чувствует себя после недавней автомобильной аварии и как ему живется сегодня
Энергичности Григория Чапкиса поражался сам Сальвадор Дали. Когда ансамбль под руководством Павла Вирского выступал в Испании в 1962 году, знаменитый художник (в зеленом пиджаке с омлетом в наружном кармане вместо платка!) был потрясен виртуозностью танца Чапкиса. После концерта Дали подошел к артисту и сказал: «Только не пытайтесь меня обмануть — у вас в коленях моторчики!» Эпатажный художник наклонился и стал ощупывать колени танцора, а папарацци тут же запечатлели этот момент на снимках. И уже на следующий день мировая пресса запестрела заметками о том, что в Испании гастролирует танцор… с моторчиками в ногах, которые лично видел Сальвадор Дали.
И сегодня 84-летний Григорий Николаевич фонтанирует энергией. С гордостью показывает мне свою школу танцев, где тренирует детей и взрослых. А когда мы возвращаемся в его кабинет для беседы, угощает своим фирменным кофе.
— Григорий Николаевич, как себя чувствуете после аварии?
— Ничего, все нормально, хотя удар был сильным. Столкнулись три автомобиля. Одна машина врезалась в другую, а эта, вторая, ударила мой «Lexus». Все случилось неожиданно. Был выходной день. Я ехал на детский конкурс. Дорога нескользкая, прекрасная погода. Ничто не предвещало беды. И вдруг попал в ДТП. На место происшествия тут же прибыли и милиция, и скорая помощь.
К счастью, обошлось без жертв. Но травмировались мы все. Женщина, машина которой врезалась в мою, сильно повредила ногу. У водителя, автомобиль которого ударил ее машину, из-под брюк на кроссовки текла кровь. А я отделался ушибом позвонка. Болели шея, спина, нога… На «скорой» мне сделали рентген, предложили госпитализировать, но я отказался. Однако спина до сих пор еще побаливает…
— Вы за рулем уже сколько лет?
— 65! Первой моей машиной был «Москвич». Его я купил в 1958 году. А в 1960-м году приобрел «Победу». Позже — «Волгу», «Ладу». Потом уже были иномарки. И чего только с этими машинами не случалось! Угоны, аварии… Вот случай, к примеру. В 1962 году я собирался за границу на гастроли. Ночью поставил новую 21-ю «Волгу» цвета мокрого асфальта возле дома, накрыл брезентом. А вскоре в дверь моей квартиры стучит мальчик и кричит: «Дядя, вашу машину только что украли! Брезент с нее сняли, он во дворе валяется». Выхожу: действительно, только брезент лежит на земле.
— Могу представить ваше состояние. Автомобиль удалось найти?
— Наш коллектив в аэропорту «Борисполь» перед вылетом во Францию встретился с правительственной делегацией во главе с Владимиром Щербицким. И вот им доложили, что у Чапкиса украли машину. Щербицкий мне сказал: «Едьте на гастроли. Как только вашу машину найдут, мы дадим вам телеграмму: „Мама здорова!“ Так что не волнуйтесь». И буквально на третий день меня в Париже вызвали в посольство и сообщили: «На ваше имя телеграмма.» А в ней всего два слова: «Мама здорова!» Машину нашли. Оказалось, ее угнали мальчишки. Покатались и бросили за городом в яру.
Из другой моей машины «Mitsubishi Outlander» совсем недавно воришки, разбив стекло, вытащили все, что могли. Увы, хулиганов так и не нашли.
А еще был случай. Когда я мчался в аэропорт «Борисполь» встречать дочь, меня остановил инспектор ГАИ, попросил права. Говорю: «Дорогой мой, я опаздываю! Дочь прилетит, меня не увидев, растеряется. Вот вам мои права и техпаспорт. Встречу ребенка и вернусь за ними обратно, разберемся. Вы до которого часу здесь будете на посту?» Гаишник ответил, что до двух часов дня. Еду обратно, а его… нет. И моих документов вместе с ним след простыл. Пока я восстановил их, столько мороки было!
— Артистам судьбой определено много ездить. В воздухе тоже случались ЧП?
— Между жизнью и смертью я находился не раз. Однажды, когда наш ансамбль планировал лететь на гастроли из Америки в Канаду, нам в багаж подложили взрывчатку. Но из-за пурги наш авиарейс отменили, мы поехали автобусами. А реквизит был отправлен огромными фурами на несколько часов раньше. По дороге он взорвался. Мы лишились костюмов, музыкальных инструментов. Артисты рылись в пепле в надежде, что хоть что-то уцелело. Ничего! Я нашел лишь фрагмент программки с фотографией Вирского. Отряхнув с портрета пепел, вставил его в рамочку и принес Вирскому: «Пал Палыч, вы восстали из пепла! Вот посмотрите».
Вирский был мужественным человеком. Но в этот момент я увидел, как по его щеке покатилась слеза. Он отвернулся на миг, взял с дивана свое сомбреро и протянул мне: «Это тебе, Гриша! Вспомнишь этот день». С этой шляпой я не расстаюсь уже более полувека. К слову, диверсия, которую нам преподнесли идеологические недруги, ненавидевшие советскую власть, стала тогда нам хорошей рекламой. О нас написали едва ли не все газеты мира, а цены на билеты на наши выступления взлетели в разы.
— Правда, что вас пытались отравить на международном фестивале молодежи и студентов в Берлине?
— Да, это произошло в 1951 году.
В нашей делегации были Майя Плисецкая, Владимир Васильев, Махмуд Эсамбаев… Мы представляли на конкурсах советское искусство. Но вдруг в одночасье всем стало плохо. Трое суток перед выступлениями не выходили из туалета. Было очевидно: нам что-то подсыпали в еду. Сделали это фашисты, проникнувшие на фестиваль из Западного Берлина. Но несмотря на их провокацию, наша делегация привезла с фестиваля самое большое количество медалей.
— Вы объездили почти полмира еще в то время, когда большинство советских граждан даже не мечтали побывать за границей. Признайтесь, не было искушения остаться в какой-то стране навсегда?
— В ансамбле Вирского я проработал 27 лет. И знаете, что интересно? У нас в коллективе не было ни одного человека, который бы сбежал во время гастролей. Хотя в других ансамблях такое случалось. А хотелось ли мне остаться? Я вам так отвечу: каждый раз, когда еду за рубеж, мне нужно знать, что вернусь в Киев. И лишь тогда мне интересно в другой стране и чувствую себя там комфортно.
Ведь однажды мы с женой сделали попытку уехать на ПМЖ к моей дочери Лиле в Италию. Было это в 1990-е годы. Помните то время? Чтобы купить бутылку молока, нужно было встать в шесть утра, палочка колбасы считалась дефицитом. Я в то время работал заместителем директора Театра драмы и комедии на Левом берегу. Зарплату нам задерживали по несколько месяцев. Артисты вынуждены были торговать зубной пастой и другой дребеденью. Жена, которая 20 лет преподавала в вузе политэкономию, осталась без работы.
И вот дочь начала нас «обрабатывать»: мол, что вы сидите в этом Киеве, у меня трехэтажная вилла, бассейн, приезжайте. И мы решились. Приехали — и попали в рай! Зять сразу же подарил мне «Мерседес». Каждый день мы обедали и ужинали в ресторанах. Пиццей и спагетти объелись так, что я стал «пузырем». Перестал танцевать, зато начал осваивать итальянский язык. Нам с женой уже и работу дочь с зятем подыскали. Супруге — оператора автоматов по изготовлению мороженого, мне — в охранной службе на ювелирной фабрике.
Но вдруг мы перестали есть, пить и на уме было только одно: «До-мой! До-мой!» Прожив в Италии больше года, мы стали ныть. Ходили вокруг бассейна и повторяли: «До-мой! До-мой!» Словно «свихнулись». Понимаете? А когда по приемнику услышали: «Говорить Київ», зарыдали. Сели в «Мерседес» и через два дня были дома. Гнали до 180 километров в час, не останавливаясь даже для того, чтобы сходить, а туалет!
Когда приехали, сразу же пошли на Крещатик. Взявшись за руки, гуляли с женой и рыдали от счастья. Так соскучились по Киеву! Пошли на Бессарабку, купили у бабок соленые огурчики. Выстояв в гастрономе очередь, взяли полкилограмма «докторской» колбасы и полбуханки черного горячего хлеба. Сели на скамейке на Крещатике и стали есть. И такой кайф получали, какого не испытывали ни в одном ресторане мира!
— Не жалели, что променяли обеспеченную жизнь на вилле с бассейном на жизнь в старенькой хрущевке с необходимостью ежедневно зарабатывать на хлеб насущный?
— Ни секунды. Молодым, наверное, просто привыкнуть, а у людей моего поколения начинается такая тоска, что ничего не хочется — ни пить, ни есть, ни одеваться. Ничего! Настоящая депрессия…
— Признаться, с трудом могу вас представить охранником на ювелирной фабрике…
— За черным стеклом я должен бы был следить за порядком. Но это не для меня. Не мое это. Сидеть на одном месте не могу. Я должен двигаться, что-то делать, творить. Я творческий человек и без творчества не могу.
— А в Америке, где живет ваш сын, тоже не было желания остаться? Он ведь у вас, кажется, миллионер?
— Я могу поехать в Сан-Франциско к сыну в любую минуту. Но жить там не хочу. У него есть школа хип-хопа с балетным залом, два дома. Я его как-то спросил: «Гриша, ты миллионер?» Он ответил: «Папа, ты знаешь, что такое американский миллионер? Это когда ты имеешь миллион, а должен полтора. За все, что у меня есть, придется выплачивать еще 50 лет». В Америке в кредит живет большинство. И самое главное там — безукоризненная платежная репутация. Раз обманувшему уже не поверят никогда. Его всюду будут чураться. Такой порядок и в Европе. Там не договоришься за взятку, там нет блата.
*Григорий Чапкис: «Каждый сам кует свое счастье. При этом главное — знать, чего хочешь»
— Потому и живут хорошо?
— Хорошо быть здоровым и богатым, плохо — нищим и больным. Хорошо, когда все хорошо. Но в абсолюте так не бывает. Жизнь полосатая. И никто до сих пор не знает, зебра белая с черными полосами или черная с белыми. Никто не знает, что его ждет через пять минут.
У каждого из нас есть своя судьба. Ты ее строишь. И вдруг случается что-то непредвиденное. Ведь и счастье каждый по-своему понимает. Голодный мечтает: «Мне бы кусок хлеба!» Человек, у которого нет квартиры, считает счастьем иметь свое жилье. Тот, у кого нет машины, стремится ее купить. А тот, у кого она есть, напротив, хочет ее продать. Кто-то хочет жениться или выйти замуж. А кто-то — развестись и обрести свободу.
Все относительно. Каждый сам кует свое счастье. При этом главное — знать, чего хочешь. Многие считают, что счастье в деньгах, и ошибаются. Мне не раз приходилось давать уроки танцев в домах, где есть собственный балетный зал и все виды тренажеров. В особняке площадью три тысячи квадратных метров живут три человека: мама, папа и ребенок. И вы думаете, что они счастливы? Нет. Кричат друг на друга, потом не разговаривают. У них наружная охрана, внутренняя, садовники, домработницы, гувернеры… А счастья нет.
— К слову, о деньгах. Не могу не спросить, чем закончилась история с аферой, жертвой которой вы стали при покупке квартиры в новостройке?
— Вопрос до сих пор так и не решился. Уже восемь лет уголовный розыск ищет мошенника, которому я отдал 150 тысяч долларов за обещанную квартиру, которую так и не получил. Я остался без денег и без квартиры. Все эти годы ежемесячно отдаю долги знакомым, у которых занял деньги на покупку нового жилья. Представляете?
— Много еще надо отдавать?
— Думаю, до конца жизни. Это трагедия, к которой я уже привык. Знаете, воры и мошенники были и будут всегда и везде. Важно, чтобы в государстве работали законы, защищающие граждан от подобных афер.
— В будущее Украины смотрите с оптимизмом?
— Конечно. Хочется, чтобы Украина стала процветающим, высокоразвитым государством с высокими стандартами жизни. Для этого есть все — богатые природные и человеческие ресурсы. Но когда наступит это светлое будущее, сегодня трудно сказать. Что-то планировать можно ведь только в мирное время.
— Не за горами Новый год. Как будете отмечать?
— Всегда встречаю его дома. Накрываем с женой, как я говорю, «стол на две кровати». Включаем телевизор и смотрим до тех пор, пока не «вырубимся».
— Что же на праздничном столе?
— Никаких изысков. Когда я голоден, все люблю. А когда сыт, ничем меня не удивите. Я и сам могу вкусные блюда приготовить. Например, жаркое, настоящие домашние котлеты с чесночком и специями, шашлыки.
— Мира и счастья вам, Григорий Николаевич, в наступающем 2015 году!
— Спасибо. А я читателям «ФАКТОВ» желаю: дай вам Бог желания желать, любить и быть любимыми, чтобы утром вам хотелось идти на работу, а вечером — домой. И само собой разумеется, мира! Думаю, сегодня это самое заветное желание у всех у нас.
Фото Сергея ТУШИНСКОГО, «ФАКТЫ»