«ФАКТЫ» выясняли, какие реформы могут быть проведены в ближайшее время в социальной сфере
О необходимости реформ в стране не говорит только ленивый. Правительство, президент, международные финансовые организации, отечественные эксперты: все твердят о необходимости провести в Украине капитальную реконструкцию бюджетной, налоговой, социальной, правоохранительной сфер, а также здравоохранения, армии и судебной системы.
А вот какими будут эти реформы — тут мнения расходятся. Последние пару недель появилась масса предположений об ожидающих нас в ближайшее время новшествах. В обществе выдвигаются различные гипотезы, одна другой страшнее. Люди волнуются. Правительство оправдывается. Поэтому «ФАКТЫ» решили узнать из первых уст, какие изменения могут коснуться самой болезненной сферы — социальной. Об этом нашим читателям рассказал министр социальной политики Павел Розенко.
— Павел Валерьевич, всю прошлую неделю людей пугали грядущим повышением пенсионного возраста, отменой льгот, налогообложением пенсий и прочими ужасами. Неужели нам нужны такие радикальные реформы?
— Реформы нужны. Однозначно. И другой альтернативы просто нет. Вопрос в другом: какие именно акценты в них будут? Образно говоря, махать бездумно шашкой налево и направо мы не собираемся. Ведь есть социальные программы, которые хорошо себя показали. Например, жилищные субсидии. Они доказали свою эффективность, и ничего лучшего вместо них никто не придумал. Субсидии существуют с конца 90-х, и через них проведено не одно повышение цен и тарифов. Перед каждым увеличением неизменно возникал вопрос: а что можно сделать еще? И всякий раз ничего лучшего, чем программа субсидий, найдено не было.
— Но в октябре ее изменили, после чего алгоритм начисления субсидий стал сложнее…
— …но и эффективнее. Да, раньше все было просто: 10 процентов дохода платили люди неработающие (пенсионеры, инвалиды) и 15 процентов дохода — работающие. Сейчас идет расчет по более сложной формуле, но она справедливее. Ведь субсидия теперь прямо зависит от доходов и конкретного человека, и целой семьи. Семьи с более скромными заработками стали платить за жилищно-коммунальные услуги существенно меньше. Например, семья, получающая в среднем 500 гривен на человека, вносит всего 3,19 процента своего дохода. А семья, зарабатывающая 2 тысячи гривен на человека, — уже 12,7 процента (подробно о новом механизме расчета субсидий «ФАКТЫ» рассказали в номерах от 1 и 2 октября 2014 года).
Тем не менее эта программа показала свою эффективность, она действительно помогает людям пережить подорожание жилищно-коммунальных услуг. Тем более что и в следующем году их стоимость заметно вырастет.
— Вот, например, глава «Нафтогаза» Андрей Коболев спрогнозировал рост цены на газ для населения в три — пять раз…
— Я был, скажем так, обескуражен этим заявлением. Призвал бы всех ответственных работников не бежать впереди паровоза и не анонсировать «свое особое мнение». В это трудное время, когда против нас развернута настоящая информационная война, правительство должно говорить в один голос и показывать людям уже конечные решения, чтобы не сеять панику и без причин не шокировать и без того напуганное войной общество.
— Кстати, о панике. Среди всех прозвучавших в СМИ предположений самые большие волнения вызвало возможное повышение пенсионного возраста…
— Три года назад, когда шли очень сложные дискуссии о пенсионной реформе (предложенной в 2011 году Сергеем Тигипко, в результате чего началось постепенное повышение пенсионного возраста для женщин с 55 до 60 лет. — Авт.), я как эксперт говорил те же вещи, которые могу повторить и сейчас уже в статусе министра: проблемы мизерных пенсий и баланса бюджета Пенсионного фонда нельзя решить простым увеличением возраста выхода на заслуженный отдых. Эффект от этого копеечный: дает экономию не более миллиарда гривен в год. Между тем сегодня государство дотирует Пенсионный фонд на сумму более 60 миллиардов гривен в год. Поэтому говорить, что пенсионная реформа должна свестись только к повышению пенсионного возраста, совершенно непродуктивно и неправильно. Чтобы компенсировать таким образом 60 миллиардов гривен, пенсионный возраст нужно повышать на… триста или четыреста лет.
— Тогда уже проще пенсии отменить. Но что же делать?
— Суть проблем Пенсионного фонда состоит, с одной стороны, в несовершенстве пенсионной системы. А с другой — в повальной тенизации зарплат. Поэтому первое, что нужно сделать, — вывести бизнес и зарплаты из тени. Без легализации рынка труда изменить ситуацию с мизерным пенсионным обеспечением невозможно. У нас сегодня в теневом секторе экономики платится около 200 миллиардов гривен зарплаты. Из-за этого Пенсионный фонд недополучает около 70 миллиардов гривен доходов. А местные бюджеты — около 30 миллиардов гривен.
— Суммы внушительные. Но как добиться легализации? Бизнес напуган и так просто из тени не выйдет.
— Правительство разрабатывает целый комплекс мер, которые могут привести к легализации заработков.
— Вы говорите о предложении снизить единый социальный взнос (ЕСВ)? Насколько я помню, правительство предлагает взимать ЕСВ в размере 41 процента с двух минимальных зарплат, а все, что выше, облагать по ставке 15 процентов.
— Это в первую очередь. В настоящее время предприятия перечисляют в качестве ЕСВ около 37 процентов всей суммы зарплаты. А из зарплаты человека дополнительно берут около 3,5 процента. Предложения рассматриваются разные, но то, что нагрузка на фонд заработной платы должна быть снижена, — это факт неоспоримый.
Но и таких мер недостаточно. Не нужно думать, что, как только мы уменьшим ЕСВ, все сразу выйдут из тени. Главное — восстановить доверие бизнеса к власти. Бизнесу нужно дать возможность работать. Без лишних проверок, бюрократии. Снизить налоговое и регуляторное давление.
Мы на полгода приостановили проведение проверок. И знаете что? За эти полгода ничего катастрофического не случилось.
— Все платили налоги? Никто не сбежал с казенными деньгами?
— Нет (смеется). В то же время государство должно как-то контролировать предприятия, чтобы не уклонялись от своих обязательств. Поскольку в тени они себя чувствуют намного комфортнее. Следует, с одной стороны, закрыть все лазейки для масштабного государственного рэкета, а с другой — дать государству возможность проводить точечные проверки, чтобы предотвращать криминальные действия самого бизнеса.
Например, у нас есть Государственная инспекция труда, которая проверяет, вовремя ли предприятия выплачивают зарплату, в полном ли объеме. И это очень важно сейчас, когда из-за боевых действий на востоке страны у нас почти в три раза увеличилась зарплатная задолженность. Думаю, инспекция должна работать, ведь иначе людям просто некуда будет обращаться за защитой.
— Работающим пенсионерам пенсии отменят или нет?
— Если взять классический мировой опыт, то там все просто: ты либо пенсионер, либо работающий человек. К сожалению, при наших мизерных пенсиях этот принцип невозможен. Многие пожилые люди вынуждены идти работать, чтобы выжить. Поэтому правительство не может себе позволить дать пенсионеру такой выбор — работать или находиться на пенсии.
— А облагать налогом высокие пенсии будут?
— Я вам больше скажу: пенсии выше десяти минимальных размеров (в 2014 году это 9 тысяч 490 гривен. — Авт.) у нас уже облагаются налогом. И я считаю, это правильно! В солидарной пенсионной системе не должно быть такой огромной разницы между минимальной и максимальной пенсиями. В цивилизованных странах соотношение составляет один к двум, один к трем… А у нас — один к тридцати!
— Выходит, кто-то в Украине получает 30 тысяч гривен пенсии?
— Вы удивлены? Да. Такое есть. Например, судьи, которые после внедрения максимальной пенсионной выплаты в размере десяти прожиточных минимумов опротестовали это положение… в Конституционном суде.
— То есть сами у себя?
— Да. Главная причина такого «пенсионного разброса» в том, что у нас в стране около 20 законов о пенсиях: для госслужащих, для прокуроров, для судей, для народных депутатов, для таможенников… А нам нужна одна универсальная и справедливая система начисления пенсий. Одна для всех!
— Но для многих госслужащих или военных такая спецпенсия — единственный стимул работать. Зарплата маленькая, так хоть пенсия побольше, чем у остальных…
— Вы правы. Я тоже считаю, что государство должно поддерживать людей определенных профессий. Но зачем же это делать из общего котла? Где справедливость? Люди платят одинаково, работают одинаково долго. А потом одни получают тысячу гривен пенсии, а другие — 5 тысяч.
— Но как тогда их поддерживать?
— Для этого во всем мире существует система дополнительного страхования в негосударственных пенсионных фондах. В них предприятие может застраховать своих работников, чтобы после выхода на заслуженный отдых люди получали сразу две пенсии: по возрасту (как все остальные) и находящуюся на накопительном пенсионном счете (который предприятие профинансировало дополнительно).
Так вот, государство, если хочет поощрить представителей каких-то профессий, может дополнительно застраховать их в негосударственном пенсионном фонде. Это обычная мировая практика. В Европе милиционеров, пожарных, шахтеров, госслужащих, врачей, военных, учителей страхуют в таких пенсионных фондах. И граждане потом получают повышенные пенсии. Но не за счет остальных пенсионеров, а за счет госвзносов на их накопительный пенсионный счет. Я вам даже больше скажу: такие фонды существуют и у нас. Есть закон, по которому они работают. Просто их мало.
— А что, идея мне нравится.
— И у нас она будет воплощена. Конечно, некоторые чиновники станут сопротивляться отмене спецпенсий, но у нас, надеюсь, хватит политической воли восстановить справедливость и предоставить гражданам одинаковые условия начисления пенсий.
— Как насчет льгот? Их будут отменять?
— Тут все сложно. У нас несколько сотен льгот, компенсаций, привилегий, дотаций и доплат. Скажу сразу: единого подхода к решению вопроса льгот нет. Мы будем действовать в трех направлениях.
Первое: необходимо отменить неэффективные льготы. Не секрет, что у нас в действующем законодательстве есть много льгот, которые никогда не финансировались. Такие программы нужно убрать. Честно признать, что эти льготы декларативные, а потом принять волевое решение и избавиться от обязательств, которые мы никогда не выполняли и выполнить не сможем.
— Какие это льготы?
— Сейчас не могу сказать конкретно, поскольку перечень не согласован. Но это те льготы, которыми люди никогда не пользовались. Они существовали только на бумаге.
Второе — усиление адресности. Следует персонализировать каждого получателя льгот. Тогда государство сможет предоставлять именно те льготы, в которых человек реально нуждается.
Например, право на бесплатный проезд имеют разные категории населения. Возьмем человека с пенсией в тысячу гривен, живущего в селе, куда иногда даже автобус не доходит, и горожанина, получающего спецпенсию в размере 10 тысяч гривен, который может ездить на метро два-три раза в день. Формально оба имеют право на бесплатный проезд. Но малообеспеченный селянин не использует свое право, а житель города, который от государства получает неплохую пенсию, льготой пользуется. И если перевести это в деньги…
— …то получается, что горожанин ежемесячно ездит гривен на 200?
— Да. Таким образом, мы переходим к третьему направлению реформы — переводу части льгот в денежный эквивалент.
— Будут выдавать деньги на руки?
— Систему нам еще предстоит продумать. Но могу сказать точно: это позволит горожанину и жителю села получать транспортную льготу в одинаковом объеме. И это справедливо. А если человек месяц не будет пользоваться автобусом, неужели он не найдет, куда потратить сэкономленные «льготные» деньги? Так почему он сейчас их недополучает?
Мы понимаем, что изменения не сразу будут восприняты людьми. Они привыкли заходить в транспорт, показывать удостоверение и бесплатно ехать. Но, с другой стороны, перевод транспортных льгот в денежный эквивалент позволит им пользоваться не только общественным транспортом, но и частными маршрутками.
— Насколько я поняла, сейчас еще рано говорить о согласованных позициях по реформе социальной сферы?
— Да, многие предложения находятся на стадии экспертного обсуждения. О чем-то уже договорились, о чем-то еще нет. Но правительство прятать свои решения от общества не намерено. Согласованные предложения сразу же будут обнародованы. Мы будем аргументированно объяснять их людям. Это необходимо, ведь реформы предстоят сложные. И диалог с обществом будет достаточно тяжелый. Но выбор у нас небольшой: либо жить на волне популизма, неосуществимых обещаний и лжи, либо все-таки попытаться спасти страну. И правительство найдет нужные слова для того, чтобы убедить и общество, и народных депутатов в необходимости проведения реформ. Мы шли в правительство не за рейтингом, а для того чтобы наконец-то осуществить все преобразования, которые нужно было сделать еще двадцать лет назад.