Став первоклассником в 16 лет, житель Винницкой области Вадим Кокушко за один учебный год прошел трехлетнюю программу и планирует за четыре года одолеть девять классов. Только бы сил хватило!
В прошлом году многие СМИ написали о том, как 1 сентября в среднюю школу в селе Щитки, что в десяти километрах от Винницы, пришел необычный ученик. 16-летний житель соседнего села Писаревка Вадим Кокушко привел за руку семилетнюю сестру Таню, которая должна была поступить в первый класс, и вдруг, смущаясь, попросил: «Возьмите в школу и меня. Я тоже очень хочу учиться!» Учителя были в шоке: «Не в лесу ведь живем?! Как могло случиться, что юноша, которому по возрасту пора заканчивать десятый класс, просится в первоклассники?» Несмотря на изумление, парня посадили за парту. Чтобы узнать, как прошел первый учебный год у великовозрастного первоклассника, корреспондент «ФАКТОВ» отправилась в Писаревку.
У 38-летней Марии Ковальчук, кроме Вадима и Танюшки, еще трое детей — 12-летний Максим (который из-за тяжелой болезни почти не встает с постели), четырехлетняя Анечка и шестимесячный Андрюшка. У малыша резались зубки, поэтому наш разговор проходил под его заливистый крик.
- Вадим уже заканчивает программу третьего класса. Учится на «девятки» и «десятки», учителя его хвалят, — с гордостью рассказывает мать. — Когда он в 16 лет пошел в школу, тут побывало много журналистов и начальников. Меня ругали: почему, мол, не отдала сына в школу раньше? Но тогда мне некогда было долго разговаривать — Андрюшка только родился. А сейчас расскажу подробнее.
Первые роды у меня были очень тяжелыми. УЗИ показало, что шейка плода обвита пуповиной. Вместо того чтобы сделать, как было изначально запланировано, кесарево сечение, медики почему-то решили вытаскивать ребенка щипцами и что-то ему повредили. В результате родовой травмы у младенца развился энцефальный синдром. Как мне объяснили, в сосудах головного мозга у него застаивается венозная кровь, мало поступает кислорода. Из-за этого высокое давление, постоянно болит голова. Болезнь прогрессировала, у мальчика начались эпилептические приступы. Муж настаивал на том, чтобы сдать больного ребенка в детский дом. Когда я не согласилась, он бросил нас с пятимесячным сынишкой.
Мы тогда жили в Виннице. Я пыталась вылечить сына, отдавала на лекарства последние деньги. Мечтала, чтобы он вел нормальный образ жизни. В семь лет повела Вадимку в школу. Но вскоре учителя сказали мне, что ребенок не справляется со школьной программой. На уроках он от слабости засыпал, а потом не мог ничего вспомнить. Очень плохо ел. Бывало, сядет над тарелкой борща — и от пара у него начинает кружиться голова. Я старалась ограждать его от перегрузок как могла. Мне посоветовали отдать сына в реабилитационный центр. Он ходил туда два месяца, но как-то упал на лестнице, и меня попросили его забрать — никто из воспитателей не хотел «лишней» ответственности. В итоге, хотя ребенок не отставал от сверстников в умственном развитии, дорога ему оставалась одна — в психоневрологический интернат. Мне было жалко Вадика — он же неглупый мальчик! Нам дали направление. Однако уже на месте я познакомилась с мамой одного из воспитанников. Та рассказала, как брезгливо учителя относятся к детям и какой ужас творится там ночами, когда старшие бьют и даже… насилуют младших. И я решила твердо: сына не отдам!
Так Вадим и сидел дома. Когда Мария вышла замуж во второй раз, семья переехала в Писаревку. Мальчик помогал маме по хозяйству, с удовольствием возился с появляющимися на свет братьями и сестрами. В селе, на свежем воздухе, он стал чувствовать себя лучше.
- Правда, два года назад угодил в реанимацию с очень высоким давлением, — говорит Мария. — Но врачи попались хорошие, отнеслись к нему с вниманием. Подлечили, и приступы эпилепсии стали случаться все реже.
Когда сестре Тане пришла пора идти в первый класс, Вадим твердо сказал, что хочет идти в школу вместе с ней. Мать не возражала: ей подумалось, что мальчик достаточно окреп для того, чтобы сделать еще одну попытку получить образование. Кроме того, маме спокойнее, если маленькая Танюшка будет ходить в сопровождении старшего брата. Ведь добираться до школы нужно около трех километров.
- Своя, писаревская, школа у нас в пяти минутах ходьбы от дома. Но соседские ребятишки смеются над Танюшкой, которая не очень хорошо выговаривает слова, да и над самим Вадимом — считают его великовозрастным дурачком, — объясняет Мария. — А мне хотелось оградить детей от психологических травм, поэтому и отдала их в школу в Щитки. И не прогадала — там к ним отнеслись по-доброму.
Появление 16-летнего первоклассника с намечающимся пушком над верхней губой просто ошарашило щитковских учителей. Но отказать Вадиму они не смогли. «Тем более что у него горели глаза — так он хотел учиться! — говорила тогда «ФАКТАМ» по телефону директор сельской школы Оксана Даровенко. — Ведь это не его вина, что потеряно столько времени! С первых же дней Вадим показал себя старательным и прилежным учеником. Поскольку рослый паренек не помещался за парту, ему поставили стул рядом с учительницей. Некоторые родители стали возмущаться: «Как это — с нашими малышами будет учиться взрослый дядя?» Но и эта проблема решилась сама собой: поскольку новоиспеченный первоклассник уже умел читать и писать, его перевели на индивидуальное обучение. С тех пор он занимается с учителями отдельно, в свободном кабинете».
Не дождавшись, пока Вадим и Танюшка придут после уроков, мы с Марией направились к школе. Идти было действительно далеко — минут сорок по жаркой дороге, через овраг и вдоль поля, где стрекотали кузнечики. Пришли мы как раз к окончанию занятий у первоклашек. Вадим, освободившийся чуть раньше, стоял возле школьного крыльца, поджидая сестру.
- Танечка, портфель не забудь! — крикнул он куда-то в коридор, видимо, следя за сборами ребятни. На крыльцо выскочила длинноногая девочка в белой кофточке, радостно кинулась к матери.
- Весной дорога тут еще ничего, можно пройти, — говорит Мария, слегка запыхавшаяся от быстрой ходьбы. — А зимой скользко, приходится идти в обход, это еще дальше выходит.
Дети приветливо поздоровались, и мы все вместе двинулись в обратный путь. Пекло солнце, и мальчик то и дело прикладывал ладонь к затылку.
- Голова болит часто. Но я стараюсь не обращать внимания.
- Не жалеешь, что тебе теперь каждый день приходится так далеко ходить?
- Нет, конечно! Учиться-то надо! Когда мне было лет 11, мама начала меня учить по тому букварю, по которому училась сама. Я быстро запомнил все буквы, но читать мог только по печатному. А сейчас легко читаю прописи, сам пишу. Мне нравятся уроки по украинскому письму и чтению. Математика дается немножко хуже. А самый любимый предмет — рисование.
Когда мы вошли в дом, Вадим сразу вытащил из портфеля альбом для рисования. Танюша метнулась к своему ранцу, извлекла оттуда собственные школьные поделки: пластилинового ежика, вырезанную из картона ромашку…
- А вот маска Зайца. Это Вадим на Новый год делал! — девочка повертела передо мной забавной мордочкой, аккуратно выполненной из папье-маше.
- Мы тут когда начинаем вместе сказки читать, то целые спектакли по ролям разыгрываем, — улыбается Вадим. — И Анечка в них участвует, хоть еще читать не умеет. Правда, Анютка?
Младшие сестренки весело запрыгали вокруг брата. Паренек взял на руки младшенького — и, удивительное дело, голосистый Андрюшка… сразу притих.
- Я хочу стать воспитателем — детей люблю… Или поваром, потому что хорошо готовлю. Все умею — и борщ, и салат, и вареники! — поделился планами Вадим. Потом, чуть вздохнув, добавил: — Еще думал о профессии юриста, но это вряд ли получится — очень много надо учиться.
Пока что юноша поставил себе цель за четыре года осилить девятилетку.
- Если только здоровье не подкачает, — заметила мать. — И так в течение года сыну пришлось несколько раз ложиться в больницу из-за высокого давления.
Когда зашел разговор о здоровье, Вадим погрустнел:
- В нашей семье болеют практически все: у мамы астма, брат Максим настолько болен, что даже с кровати редко встает, Танюша плохо разговаривает, у отца год назад был инсульт, у бабушки, как и у меня, — эпилепсия… Я думаю, что над чужими болячками грешно смеяться. Разве мы в них виноваты?
После инсульта глава семейства Анатолий не может работать, и семье приходится туго.
- Живем за счет социальных пособий, — рассказывает Мария. — Мне как матери-одиночке (мы с мужем не расписаны) платят 590 гривен. Кроме того, Вадим и Максим получают по 520 гривен пенсии по инвалидности. Отец Вадима про алименты давно забыл. Вот и получается, что доход нашего большого семейства — чуть более полутора тысяч гривен в месяц. Разве можно прожить на такие деньги? Особенно если учесть, какие дорогие сейчас лекарства! Вадиму, чтобы не повторялись приступы эпилепсии, нужно ежедневно принимать три препарата. А они стоят до 300 гривен за упаковку! Когда сын лежит в больнице, лекарства дают бесплатно. Когда выписывается — извольте покупать за свои деньги. Приходится тратиться, ведь сын не может все время проводить в лечебном учреждении — ему и учиться, и жить надо!
К моему удивлению, в школе со мной наотрез отказались беседовать о Вадиме Кокушко. Самое интересное, что в течение учебного года мы регулярно созванивались с ее директором Оксаной Даровенко. Обсуждали, когда лучше приехать, чтобы можно было говорить о каких-то результатах. Оксана Викторовна всегда была приветлива и общительна. И вдруг…
- Нам в районо запретили говорить об этом ученике, — сказала она по телефону. — Не могу даже с вами встретиться. Позвоните туда, может, разрешат…
Я позвонила. Но начальник районного отделения народного образования Сергей Гончарук оказался непреклонен.
- В школу не заходите! Если кто-то из учителей захочет с вами разговаривать — общайтесь во дворе, — отрезал он.
В какой-то степени было понятно, почему в районо не одобряют шумихи вокруг великовозрастного младшеклассника: это их недоработка. В течение девяти лет чиновники ни разу не спохватились: почему мальчик не учится? Можно понять мать, которая не захотела отдавать ребенка в специализированное учреждение. Но почему никто не мог объяснить ей, что существует возможность индивидуального обучения на дому, когда преподаватели назначают и корректируют учебные нагрузки в зависимости от состояния здоровья ребенка?
- Стоит ли делать сенсацию из этого мальчика? — отчитывал меня начальник районо. — Школа поторопилась: сначала нужно было потребовать от матери медицинскую справку о здоровье ребенка, а уж потом принимать ученика!
- Но ведь круг снова бы замкнулся! Школа его не взяла бы, мать опять отказалась бы отдавать в специнтернат — и паренек по-прежнему сидел бы дома. Я считаю, учителя просто по-человечески к нему отнеслись.
- Это вы так думаете, — буркнул чиновник. — Вы приедете и уедете, а у нас тут каждый день проверки…