Тяжело раненный при выходе из окружения командир взвода 128-й Мукачевской горно-пехотной бригады считает, что противник применяет тактику «выжженной земли»
…Хриплые сирены, заполненная машинами «скорой помощи» улочка возле военного госпиталя в Харькове, притихший мегаполис: «Дебальцево… Раненых привезли».
А в палате на четвертом этаже — тишина. Старший лейтенант Олег Стецюк, командир взвода 128-й Мукачевской горно-пехотной бригады, был тяжело ранен уже перед выходом из Дебальцево. В базовом лагере возле бронемашины, в которую грузились бойцы, разорвались два вражеских снаряда. Жизнь Олегу, можно сказать, спасли кевларовая каска и качественный английский «броник»: его пластины осколок хоть и разорвал, но тело задел уже по касательной.
Сейчас вместо бревенчатого наката блиндажа перед заплывшими после ранения глазами Олега — приятно успокаивающая белизна госпитальной палаты. И возможность порассуждать.
— Как там было на самом деле? В Дебальцево? — спрашиваю я.
— Дебальцево, довольно крупный промышленный город, узловая станция, был фактически разрушен уже через сорок минут обстрела, — говорит Олег Стецюк. — Потому что лупили по нему из всего, что подтянули из России: из минометов, «Градов», «Смерчей», самоходных артиллерийских установок и вообще орудий всех калибров…
Такое впечатление, что Россия решила утилизировать на Донбассе свои боеприпасы. Обстрелы Дебальцево продолжались по 12 часов и более. И так каждый день после минского «мирного соглашения». Говорят, что два снаряда в одну воронку не попадают. Еще как попадают!
Старшему лейтенанту повезло со взводом. Ребята крепкие, обстрелянные, все уже после ротации. Олег называет некоторых, и в голосе появляется неожиданная, как для здоровенного мужика, теплота: Володя Глызнер, Вячеслав Пономаренко, Толя Мельничук, Саша Рымык… Тут тебе и Западная, и Центральная Украина. Что касается 42-летнего иванофранковца Олега Стецюка, то ему Родина напомнила о присяге, призвав из запаса. К тому времени у бывшего офицера в жизни уже все сложилось: семья, двое детей, бизнес. Потихоньку забылось то, что долго мешало жить на гражданке. Мечта по примеру отца стать военным оказалась неосуществимой в условиях стремительно — как не к добру — разоружающейся Украины. А ведь шел он к мечте упорно: учился в трех военных училищах, еле успевая за разваливающимся Советским Союзом: Москва, Киев, Одесса…
Впрочем то, чему учили, на Донбассе пригодилось практически сразу. Поселок Никишино возле Дебальцево, куда в ноябре прошлого года бригада Олега прибыла после ротации, успели захватить сепаратисты. Пришлось брать его с боем. И окапываться, строить основательные блиндажи, потому как идти вперед нашим бойцам нельзя — «перемирие». А боевикам можно. Те атаковали каждый день.
— Вообще-то на войне учатся воевать быстро, — философски замечает по этому поводу Олег. — Ну, а кто не научится — тот гибнет…
Украинцы воевать научились: об этом сейчас говорит весь мир. Обороняться уж точно — об этом свидетельствуют несопоставимые цифры потерь с обеих сторон. О потерях противника Олег Стецюк, впрочем, говорит неохотно. И, стремясь к справедливости, уточняет:
— Руководят «сепарами» квалифицированные инструкторы, имеющие опыт горячих точек. В последнее время русские особо и не скрывали свое присутствие. Об этом свидетельствовали не только военные билеты бойцов российского спецназа, убитых в ближнем бою или подорвавшихся на «растяжках», но и то, как грамотно, метко стала работать артиллерия и системы залпового огня. Снарядами противника уничтожались Каменка, Никишино, Редкодуб…
Хозяйственные украинцы из 128-й горно-пехотной бригады всей душой сочувствовали местным селянам, которые с каждым обстрелом теряли имущество, построенное на протяжении всей жизни за кровно заработанные денежки: дома, гаражи, сараи… Оставались лишь погреба. Один такой — добротный, крепкий — спас как-то Олегу Стецюку с товарищами жизнь, выдержав прямое попадание минометного снаряда. Так и представлялось Олегу в этом погребе сосредоточенное лицо российского офицера, командира «Града» или сверхмощной самоходной артиллерийской установки, который старательно осуществлял кем-то начерченную тактику «выжженной земли». То, что оккупанты уничтожают в Украине, для них — чужое. Только кто, когда, за чьи средства все это отстраивать будет? И главное — кто за все это ответит?! Спросить некого. Хотя был случай: в день рождения Олега о нем вдруг вспомнил бывший одноклассник, живущий сейчас в Екатеринбурге. Поздравил, пожелал всего хорошего. Но тут уже Олег особо его не расспрашивал: зачем человеку неприятности с местной ФСБ!
Как удавалось выжить в этом аду? Частичный ответ на вопрос был получен сразу… В дверь палаты, постучавшись, вошли мама Олега Галина Григорьевна (в Харьков сразу же съехались все родственники комвзвода из Ивано-Франковска) и волонтер, принесли тяжеленную посылку от друга, переданную «Новой почтой».
Посылку вскрыли, как и положено, на КПП, потому содержимое я смог увидеть: тут и сухая колбаска с балычком, и кофе, и свечи, и сухой спирт, и сигареты, и аккуратно замотанная бутылочка с коньяком — джентльменский набор для окопной жизни. Разговор наш о войне с иванофранковцем Стецюком велся на русском языке, но тут Олег растрогался и перешел на «рідну говірку»: «У мене файні друзі!»
Таких друзей у наших ребят, одетых в форму и отправленных в зону АТО, а практически — на войну, оказывается неожиданно много. Это они помогают купить, а то и пошить обмундирование (притом качественное). Это с их помощью приобретенные бронежилеты спасают солдатские жизни (как и Олегу Стецюку). Это они всем поселком, городом снаряжают бойца, а если, не дай Бог, случится непоправимое — становятся на колени, провожая воина в последний путь… Олег Стецюк вернулся с войны живым, дома его ждут родные, а больше всех девятилетний наследник Максимка.
Покинуть госпиталь мне удалось не сразу. Выход на КПП заблокировали с одной стороны девушки-волонтеры в синих фартучках, а с другой — плотная толпа харьковчан. Запомнились растерянный фермер, привезший грузовичок яблок, и делового вида молодой человек, пытающийся через головы передать в медучреждение большой ящик с сигаретами. Особняком терпеливо ждала своей очереди стайка преклонного возраста бабушек из харьковского «старого центра» — они ежедневно, скооперировавшись, носят раненым супчики на курином бульоне. Последним, кого увидел, был рыжий паренек с наушниками на голове, несшийся на всех парах к госпиталю — вечер, скоро закроют! В руках — пятилитровая бутылка воды, упаковка сосисок и пара костылей.
Сирен возле госпиталя уже не слышно. Три недели после Дебальцево. После войны?!