Известному польскому режиссеру и общественному деятелю сегодня исполняется 70 лет
Кшиштофа Занусси хорошо характеризует фраза, которую когда-то сказал Ролан Быков: «Таких сегодня не делают!» В одном из интервью Занусси признался, что в прошлом году у него было 22 часа отпуска. Режиссер состоит во всевозможных обществах и комиссиях, работает членом жюри на больших и маленьких кинофестивалях, пишет книги, руководит собственной киностудией, выполняет функции советника Папы по вопросам культуры, принимает в своем доме под Варшавой начинающих киношников, а также известных людей. Пан Занусси сознательно занимается настоящей некрикливой благотворительностью: построил центр для обучения слепых людей профессии массажиста. Свободно владея многими языками, любит путешествовать. Кшиштоф Занусси часто приезжает и в Украину. Был он на Киевском кинофестивале, организованном его другом Богданом Ступкой.
- Все ли ваши мечты сбылись?
- Я жил в достаточно сложные времена, тогда жить, не теряя чести, было уже достижением. Так что получил от жизни больше, чем ожидал. Когда был маленьким, шла война. Я видел, как погибают люди. В сталинские времена нас пытались уничтожить морально, но нам удалось защитить наши ценности. Пробовали нас коррумпировать — удрали и от этого. Постоянная борьба. Потом несколько раз рынок пытался меня подкупить. Но я уже хорошо знал, что рынок может обеспечить лишь деньгами, а глубокой радости он мне не даст. Денег, которые я имею, мне хватит.
- Вот вы пытаетесь изменить мир. А разве это возможно, тем более сегодня?
- Конечно, это звучит немного претенциозно, если не смешно. Но даже одна капля может что-то сделать. Мои возможности очень ограничены, я революции не сделаю. Но если сумею передать новым поколениям хотя бы продолжение той культуры, в которой вырос, это уже что-то.
- Пан Кшиштоф, чем вам запомнился ваш первый фильм?
- Я был очень стеснительным юношей. Актеров боялся, думал, что они работают только с хорошими режиссерами, а не с такими начинающими, как я. Для меня тогда самым важным было довести картину до конца. Первый фильм мне пришлось делать в драматических условиях. Он получился совсем неважным. Мой худрук предложил его вообще закрыть, сделать вид, что картины не существовало. Приходилось переживать с фильмами разное. Меня даже несколько раз снимали с них. Например, я два года работал над фильмом «Девятый день». Даже выбрал актеров. Но перед началом съемок не смог уступить продюсеру, добавившему один диалог. Сюжет был основан на истории реального человека, который должен был в фильме исповедоваться и подчеркнуть, что он сволочь. Это очень распространено: сказать, что герой тоже сволочь. Тогда почему-то всем легче. Я сказал: «Этого сделать не могу». Фильм снял Шлендорф (ныне знаменитый немецкий режиссер. — Авт. ), которого я сам и благословил на это. Хотя жаль, что не я, поскольку не получил денег, на которые очень рассчитывал, ведь заканчивал строить свой дом.
- Ваша жена пани Эльжбета стоически поддерживает образ жизни, который вы ведете, и многое несет на себе.
- Она исключительная женщина. Жаль, что мы поздно стали жить вместе, ведь знали друг друга давно. Она талантливый художник, но непростительно мало времени посвящает творчеству, так как очень много помогает мне. Без нее я бы ничего не смог сделать. В прошлом году я пригласил весь киевский курс студентов Богдана Ступки. У нас не хватало спальных мест, но мы уже знаем, где в Варшаве можно купить кровать даже ночью. Организовали для гостей целую программу, которую воплощал в жизнь я. Но все это легло на плечи жены. Она хороший организатор и очень практичный человек. У нее особая связь с Украиной. По линии отца она из польских «захватчиков». Я говорю, чтобы звучало с провокацией: Эльжбета с Винницы из графов Грохольских, которые жили там более 400 лет и уехали оттуда не по своей воле в 1917 году. А по матери она из русинов. Эльжбета — человек удивительной энергии, хотя мы с ней одинаковы по возрасту и по росту. У нас, к сожалению, нет детей, но много делаем для чужих. Эльжбета вырастила дочь своего брата, у которой мать умерла при родах. Есть уже внуки.
- Расскажите о своих родителях.
- Они очень важны в моей жизни. Мама умерла четыре года назад. Ей было 98 лет.
- Так вы из долгожителей?
- Увидим. Когда несколько лет назад я в Театре имени Франко ставил спектакль «Маленькие супружеские преступления», мне принесли на подпись бумаги, касающиеся авторских прав. И там было написано, что я должен указать свою фамилию, имя, год рождения и… год смерти. Это уже чистый сюрреализм. Мой отец итальянского происхождения. Члены его семьи строили дорогу из Вены во Львов. Так что у меня тоже есть связь с Украиной. Отец, как любой итальянец, был очень темпераментным, поэтому его часто сажали. Чтобы не быть на него похожим, я старался не сразу высказывать свое мнение. Мама прошла войну. Спасла много евреев, но никогда не хотела никаких наград. Она говорила, что награда должна быть на другом свете. Так что она очень сильно влияла на меня.
- Вы практически не отдыхаете. Похоже, отдых для вас — перемена деятельности?
- Когда устаю, долго сплю. Вы, наверное, знаете, что я живу без сотового телефона. У меня есть два ассистента, которые связывают с теми, кто звонит в офис. Занимаюсь разными сферами деятельности. И если бы мне постоянно звонили, с ума бы сошел.
- Вы, кажется, и компьютером не пользуетесь?
- Нет. Я строил компьютеры, когда был студентом-физиком. Тогда они назывались по-другому. А сейчас у меня для этого просто нет времени. Электронные письма отправляют мои ассистенты.
- Ваш последний фильм «Сердце на ладони» триумфально идет по разным кинофестивалям. Это ваш первый опыт работы с украинцами?
- Да. Мне кажется, это здорово, когда соседи делают совместные картины. Мы подружились с вашим продюсером Олегом Коханом, возможно, еще что-то придумаем. Есть планы. Конечно, без Богдана фильм был бы другой. Ступка свою роль сделал великолепно. Потому и получил награду в Риме. Там все громко удивлялись, что такого великого актера мало знают.
- В этой картине талантливо «играет» кошка. Это удачная дрессировка?
- Нет, просто мы снимали две кошки. Оказывается, дрессировать кошек слишком дорого стоит. Эти животные есть двух видов: положительные и отрицательные. И вот у нас одна бежала в направлении камеры, потому что там было лакомство, а вторая все делала наоборот.
- Каков, на ваш взгляд, герой современного кинематографа?
- У нас почти нет героя, который бы оказался популярным, потому что мы живем еще в разрыве: нам нравится человек успеха, но мы его ненавидим. Героев-неудачников мы любим, а американцы просто не терпят, чтобы неудачник был в центре внимания. Они считают, что таких людей не надо показывать. Там создался миф положительного героя, который чистил сапожки и заработал огромные деньги. У нас в этот миф люди не поверят. Если говорить об Украине, то важно, чтобы у вас появился герой, представляющий именно вашу страну и менталитет. Должно быть видно: этот человек не может быть ни поляком, ни россиянином. Герой — это всегда мечта, надо показать мечту многих украинцев.
- Что сегодня нужно зрителям?
- Две недели назад на Сицилии я поставил античную трагедию «Медея». В театре, которому две тысячи 300 лет, ставили пьесу такого же возраста. У нас были только микрофоны, а все остальное — как и тогда. Прошло, как и было сказано в контракте, 20 спектаклей. И на каждый приходили до девяти тысяч зрителей. Значит, это довольно популярно. Я видел автобусы, заполнившие улицу по горизонту! А с другой стороны сериалы. Они, конечно, выбивают из головы все мозги, потому что это мясорубка, прямое противопоставление греческой трагедии. Если сегодня в какой-то серии Гамлет умрет, то завтра обязательно будет продолжать сын Гамлета. Сериалы хороши для очень темных людей, которые многие элементарные вещи узнали. Например, как выглядит купальная комната, как пользоваться вилкой. Но для тех, кто выше этого уровня, смотреть сериалы — шаг назад. Этот жанр не будет жить долго. Но пока все деньги с телевидения, на которые надеялись я и другие кинорежиссеры, идут на сериалы.
- Пан Кшиштоф, журналисты вам подчас намекают о пенсии.
- Не могу представить себя в этой роли. Не зря считается, что художники на пенсию не выходят, они умирают на сцене или за работой. У меня еще много проектов.
- Говорят, в Киевском театре имени Франко вам предложили поставить еще один спектакль?
- Разговоры у нас с Богданом Ступкой были. Скоро юбилей Фредерика Шопена. Об этом польском композиторе и его любви — Жорж Санд — есть интересная пьеса «Лето в Ноане». Но все упирается в финансы. Спектакль, как и фильм, — это производство.
- О какой картине можете сказать, что она была самой главной?
- Я надеюсь, она еще впереди.