Ровно 290 лет назад в Венеции родился великий сердцеед, чье имя стало нарицательным. В поисках приключений он колесил по всей Европе и не мог не заехать во Львов
Джакомо Джироламо Казанова, шевалье де Сенгаль появился на свет в семье актеров. Талантливый писатель, создавший бестселлер — свои откровенные «Мемуары» (или, правильнее, «История моей жизни»), был знатоком магии, дипломатии и математики, философии и литературы, музыки и религии, поддерживал дружеские отношения с Моцартом, Вольтером и Гете. Современники вспоминают его как просвещенного, обаятельного и веселого человека, в то же время не брезговавшего карточным шулерством. При необходимости он — страстный путешественник и искатель приключений — отважно действовал пистолетом и шпагой.
В девять лет Джакомо получил начальное церковное образование у местного аббата, а также учился у него игре на скрипке. В 12 (!) поступил в Падуанский университет и в 17 лет с блеском его окончил, получив ученую степень юриста. Попутно овладевает глубокими знаниями в области этики, математики, медицины, что не мешает ему стать страстным карточным игроком. Смазливый и щеголеватый Казанова, под покровительством сенаторов и кардиналов, пытается сделать карьеру церковного юриста, однако это ему быстро надоедает, не пришлась по душе и служба в армии. После этого он был и профессиональным карточным шулером, и театральным скрипачом, и просто бродягой.
Судьба улыбнулась молодому человеку, когда он спас жизнь венецианскому сенатору Джованни ди Маттео Брагадину, которого хватил удар во время возвращения с пирушки в одной гондоле с Казановой. Джакомо «откачал» умирающего политика, за что тот усыновил его и стал покровителем. Теперь обеспеченный «сынок» с головой окунулся в азартные игры, скандальные любовные похождения, политические интриги, путешествия по Европе, «отмечаясь» в каждом городе драками в общественных местах. Как ни странно, но при такой насыщенной и разгульной жизни он успевает делать блестящие литературные переводы и писать комедии, которые с успехом ставятся в театрах.
Его сажали в тюрьмы, из которых он совершал фантастические побеги, его приближала высшая знать, обуреваемая надеждой выведать у него секрет философского камня. Он то сказочно богател на финансовых аферах, то разорялся, дружил с монархами и Папами, а иногда не имел даже куска хлеба… Но женщины в его жизни были всегда. В поисках новых любовных приключений Джакомо колесил по Европе и при этом просто не мог ни заехать во Львов…
*Один из самых известных портретов Казановы, созданный венецианским живописцем Алессандро Лонги
— В XVIII веке Львов был процветающим городом, — рассказывает львовский историк Альберт Бошковский. — Тут художники, архитекторы, музыканты и писатели достойно соперничали со своими коллегами из западноевропейских стран. А о светской жизни львовской богемы, похождениях красивых женщин легенды ходили по всей Европе. Когда конкретно Казанова приехал в столицу Галичины, историки до сих пор спорят, но большинство склоняется к началу марта 1776 года. Дело в том, что с января во Львове традиционно проходили ярмарки: на биржах помещики, представители ремесленных цехов и купцы, съехавшиеся со всей Европы, проводили торги, заключали контракты, соглашения и сделки, которые записывались в журнал заседаний краевого Галицкого суда. Тут можно было купить все, даже… маленький город. Напряженная деловая жизнь продолжалась почти до конца февраля. А когда все вопросы были улажены, горожане и гости начинали развлекаться по полной программе: шумные карнавалы, балы и банкеты следовали непрерывной чередой. Как писали историки той поры: «в карты проигрывались до исподнего, женщин любили до безумия, а если пили, то до смерти». Недаром Львов называли маленьким Парижем.
Как напишет потом в своих мемуарах Казанова, о готовящемся во Львове большом банкете он услышал будучи в Варшаве и тут же поспешил на веселье. Несмотря на небольшое расстояние, дорога у него заняла шесть дней. Во-первых, вынужден был тащить с собой повозки с мебелью, ибо у польской шляхты был обычай селить гостей в полностью пустой комнате. А во-вторых, по дороге ему пришлось остановиться на пару дней у принца Замойского. Богатый вельможа с доходом в 40 тысяч дукатов страдал эпилепсией, причем из-за этого оказался в весьма пикантной интимной ситуации. Красавица жена гордилась своим супругом, но была вынуждена отказывать ему в близости и даже убегать, ибо приступы у него почему-то начинались именно в моменты любовного возбуждения. Вот Джакомо Казанова, по его словам, и «приголубил» несчастную женщину.
Во Львове Казанова остановился сначала в трактире, а потом в гостинице, название которой он не вспоминает, но, скорей всего, это был «Жорж» — любимое место приезжих вельмож. Слух о прибытии знаменитого сердцееда моментально разлетелся по городу, взбудоражив местных дам и барышень. Джакомо засыпали приглашениями на светские «тусовки». Карточные баталии перемежались с мимолетными любовными интрижками. Но через несколько дней, к большой досаде его поклонниц, Казанова переехал из гостиницы в дом известной в Европе светской львицы Каминской. Некогда очень богатая, она растеряла большую часть своих имений, но красоту и шарм не утратила. «Она роскошно развлекала меня на протяжении недели», — вспоминал об этом бурном романе Казанова.
*По утверждению некоторых львовских историков, в этом доме по улице Ставропигийской останавливался Джакомо Казанова (фото автора)
Вскоре он отправился с принцем Любомирским в крепость, расположенную недалеко от Львова, где три дня «гудел» с офицерами гарнизона. Восстановив «спортивную форму», Джакомо Казанова едет в Христинополь (ныне Червоноград Львовской области), чтобы познакомиться с графом Потоцким — одним из любовников российской императрицы Анны Иоанновны. Красотой графского дворца он был потрясен — тот не уступал Версальскому, как, прочем, и богатством самого вельможи. Такого случая упускать было нельзя, и Джакомо, оставив на некоторое время дам двора «без присмотра и опеки», садится с Потоцким за карточный стол. «Игра не была тяжелой, и я всегда выигрывал, что в это время было весьма кстати и даже необходимым для меня», — признается он в своих «Мемуарах». Хорошо набив карманы, Казанова возвращается во Львов, где «неделю развлекался с милой девушкой», которая так после этого пленила старосту имения графа Потоцкого, что он… женился на ней. «Эта „чистота“ крови — моя месть вашим благородным семьям!»
Справедливости ради отметим, что легендарный любовник не обделял своим вниманием и простолюдинок. Однажды он попытался приударить за симпатичной сельской девушкой, но та, не понимая своего счастья, подняла крик. Забежавший на шум в комнату слуга пояснил, что «тут так не ухаживают». Оказывается, отцу девушки необходимо дать 100 форинтов, и все дело было устроено полюбовно. Утром следующего дня Джакомо уже предложили на выбор несколько молодых крестьянок, но их лица не понравились ловеласу. И он приходит к неожиданному и обидному выводу: «Вообще, женщины в этих краях некрасивы»…
Вскоре удача отворачивается от Казановы: из Вены его гонят за шулерство, по личному приказу короля Людовика XV за аферы выдворяют из Парижа, в Барселоне его едва не убили и посадили на полгода в тюрьму. Не находит приюта Джакомо ни в Италии, ни в Испании, но инквизиция разрешает ему вернуться в Венецию. Тут он получает небольшое пособие от одного из своих бывших покровителей и, чтобы прокормиться, занимается шпионажем, литературными трудами и переводами. От былой красоты Джакомо не осталось и следа, исчезли шикарные женщины из высшего общества, и он сходится с необразованной швеей Франческой Бускини, которая стала его сожительницей.
Последние годы жизни он будет со скукой работать смотрителем библиотеки графа Йозефа Карла фон Вальдштейна, в замке Дукс в Богемии (Чехия). Казанова умрет в возрасте 73 лет, оставив после себя 13 увлекательнейших томов описания своей жизни. «Я любил, и меня любили, у меня было хорошее здоровье, много денег, и я истратил их, я был счастлив. И я скажу это про себя, смеясь над теми безумными моралистами, которые говорят, что подлинного счастья на земле нет. Именно слова „на земле“ вызывают у меня смех, как будто оно может быть где-нибудь еще! Четыре пятых наслаждения заключались для меня в том, чтобы дать счастье женщине. Я любил женщин до безумия, но всегда предпочитал им свободу», — признается он в конце своей исповеди.