Бывший руководитель Национального агентства публичной регистрации в Грузии, приглашенный на работу украинским Кабмином, отказался от должности в Министерстве юстиции
Недавно в Министерстве экономики разгорелся нешуточный скандал. Александр (Саша) Боровик, приглашенный в ведомство на должность первого замминистра, но так и не назначенный на этот пост, заявил, что уходит из Кабмина. Свое решение уроженец Львова, длительное время живший в Германии, пояснил тем, что его назначению препятствовал руководитель правительства. Впрочем, министр экономики Айварас Абромавичус сказал, что он просто не сработался с Боровиком. Этот случай стал чем-то вроде спускового крючка: буквально через несколько дней стало известно, что Кабмин оставили еще двое «варягов». Эстонка Яника Мерило уволилась с должности советника министра экономики, а грузин Джаба Эбонаидзе отказался стать руководителем департамента Минюста, созданного вместо ликвидированного в январе Укргосреестра. В Грузии Джаба Эбонаидзе в свое время возглавлял Национальное агентство публичной регистрации, а в Украину приехал по приглашению руководителей государства реформировать регистрационную систему.
Эти два события произошли еще месяца три назад, но известно о них стало лишь недавно. Правда, Яника Мерило уже несколько раз опровергала наличие конфликта с руководством Кабмина, заявляя, что эту информацию пытаются использовать для дестабилизации ситуации. Что же касается Джабы Эбонаидзе, то его соотечественник, заместитель министра юстиции и руководитель комитета Минюста по реформам Гия Гецадзе, недавно заявил: «Мне очень жаль, что Джаба неожиданно для всех отказался от должности в Минюсте и покинул нашу команду. Но это его решение. Мы не можем позволить себе тратить время на популизм. Тем, кто долго раскачивается, с нами не по пути». Однако сам Джаба Эбонаидзе отрицает, что недоволен сменой деятельности — сейчас он работает ведущим экспертом в Международном центре реформ.
— В министерстве у меня были связаны руки, была другая работа, а сейчас я свободный человек, — рассказал «ФАКТАМ» Джаба Эбонаидзе. — Но с Министерством юстиции мы продолжаем сотрудничать, стараемся быть очень конструктивными. Правда, на организовываемые нами круглые столы, к сожалению, не приходят люди, которые принимают решения. Мы говорим им, что наша концепция отражает нужды гражданского общества, бизнеса, поэтому ее следовало бы учесть при разработке законопроектов, но нас пока не слышат. Меня очень удивляет ситуация в Украине. Все надеялись, что правительство, пришедшее после Майдана, будет слушать общественность, журналистов, бизнес, реагировать на критику, но этого нет.
Я год уже нахожусь в Украине и вижу, что гражданский сектор и журналисты не имеют эффективных рычагов влияния на власть. Один из таких показателей — недавняя отставка замминистра внутренних дел. Она произошла под давлением и общественных организаций, и журналистов. Тем не менее он все же до последнего времени оставался в министерстве советником и при всех своих регалиях.
Очень часто международные организации говорят, что Украине нужно помогать. Я считаю, что необходимо усиливать именно общественный сектор, чтобы дать ему реальные возможности на что-то влиять. Ведь правительство не считает себя обязанным отчитываться перед обществом и реагировать на критику. Как будто они на одном острове, а все остальные — на другом.
— Вы не успели возглавить Укргосреестр, но все же сменили гражданство на украинское. Не жалеете?
— Повторю еще раз: никаких неудобств в связи с уходом из министерства у меня нет. Я с большим интересом продолжаю работу. Надеюсь, что в Грузии опять настанут времена перемен, и я вернусь туда уже украинским экспертом (смеется).
— Расскажите, пожалуйста, о вашем опыте реформ в Грузии и с какими идеями вы приехали в Украину?
— Принцип, который лег в основу грузинских реформ, — это карт-бланш, выданный руководителям ведомств, то есть автономность и полномочия. Находили умных людей, более-менее знающих отрасль и понимающих, что нужно делать. Их предупреждали, что через полгода подведут первые итоги: будет результат — отлично, не будет — простимся и поищем других. Грузии повезло в том плане, что еще в 1990-х годах в стране начали активно работать международные структуры, развивающие гражданский сектор. У нас появились серьезные негосударственные организации, которые занимались различными отраслями и знали, какие реформы нужны. Я, например, работал в Ассоциации по защите прав землевладельцев, отвечал за регистрацию и приватизацию земли, развитие земельного рынка. Так что база реформаторов у нас уже существовала, и сразу после Революции роз в 2004 году эти люди пришли в правительство. Нас часто спрашивают: почему у Грузии получилось реформировать страну? Да потому что не побоялись дать полномочия. В Украине я тоже занялся реформированием систем регистрации недвижимости и бизнеса.
— Ныне покойный Каха Бендукидзе во время одной из лекций в Киеве сказал: «Есть такой показатель — время, необходимое для регистрации имущества. В Грузии на это уходит два дня, в Украине — полтора месяца! У вас лучше зарегистрированное имущество? Оно надежнее? Что с ним делают эти 45 дней?» Что предложили вы украинскому правительству?
— Я уже говорил, что занимался концепцией преобразования систем регистрации имущества и бизнеса. Эти вопросы относились к юрисдикции Укргосреестра. В названной структуре существовала неплохая вертикаль, но проблема в том, что, во-первых, сотрудников назначал и увольнял министр юстиции, а не руководитель службы. Во-вторых, финансировался Укргосреестр из бюджета. Поймите, пока людям платят по 1500 гривен, из них сложно сделать реформаторов. Мы предложили создать спецфонд, где накапливалась бы часть средств, взимаемых за предоставляемые службой услуги. Это нормально, в Грузии поступили именно так. И, в-третьих, систему нужно было выстроить таким образом, чтобы на регистраторов не имели влияния ни отдельные политики, ни государственные органы, ни местное самоуправление.
Когда я возглавил грузинское Национальное агентство публичной регистрации, ко мне тоже приходили уважаемые люди и просили не увольнять какого-нибудь нерадивого работника. А я отвечал: «Вы не имеете права влиять на эту ситуацию, простите, но я не учту ваше мнение». И в Украине нужно было бы дойти до этой же кондиции. Плюс к этому — доступность информации, хранящейся в базе данных регистрационной системы, а также публичность и прозрачность процедур.
— Что имеется в виду под прозрачностью?
— Возможность отслеживать прохождение поданной заявки: на каком этапе находится ее рассмотрение, какое решение принято. Например, зашел человек, подавший документы на сайт регистрации недвижимости, ввел номер своего дела и увидел, что процедура завершена. И тут же, не выходя из дома, распечатал выписку из реестра. И пусть эта выписка будет без печатей и подписей. Зачем? Ведь любой, кто захочет удостовериться в ее подлинности, тоже может зайти в базу данных и все проверить. С другой стороны, у гражданского общества появляется очень хороший инструмент для контроля власть имущих. Если внезапно окажется, что пожилая теща какого-нибудь высокопоставленного чиновника вдруг приобрела дорогостоящую яхту, это будет сигналом о том, что «неладно что-то в Датском королевстве».
А еще мы предлагали привлечь к процессу регистрации частный сектор, делегировав ему право участия в предоставлении административных услуг. Частники, заинтересованные в заработке, могут заставить государственный орган исправить какие-то ошибки в системе. Именно частникам мы хотели предложить взять на себя функции фронт-офиса — то есть посредников, принимающих заявки и документы на регистрацию у граждан на местах — районах, городах, селах. Это могут быть, например, нотариусы, адвокаты, риелторы… А уже окончательное решение принимал бы бэк-офис — непосредственно регистраторы. Сейчас и тем и другим занимаются сами регистраторы, при этом много времени тратится на рутину: прием документов, сканирование…
Я же считаю, что регистраторов нужно максимально удалить от заявителей. Создать, например, областной офис, куда будут стекаться документы и распределяться между сотрудниками. Да так, чтобы никто из них не знал, чью заявку он рассматривает. Меньше контактов с людьми — меньше коррупционные риски.
— Как министр юстиции отреагировал на ваши идеи?
— Концепция понравилась, планировалось, что я возглавлю регистрационную службу. Но в январе этого года службу ликвидировали, а мне предложили стать руководителем соответствующего департамента при Минюсте. Но я отказался, поскольку система, существующая в этом ведомстве, такова, что проводить реформы почти невозможно. На это у руководителя департамента просто нет полномочий: ни денег, ни управления кадрами, ни влияния на своих сотрудников и на сотрудников регистрационной системы. Так что я отказался и сейчас гораздо эффективнее работаю в общественном секторе. Я общаюсь с коллегами, профессиональными ассоциациями, с бизнесом. И, кстати, бизнес-сообщество предложенную концепцию реформ одобряет.