Известный актер отметил 60-летний юбилей
День рождения Александра Панкратова-Черного, которого зритель узнал и полюбил по картинам «Мы из джаза», «Зимний вечер в Гаграх», «Где находится нофелет?», «Забытая мелодия для флейты», «Небеса обетованные», всегда становится праздником для театрально-концертной Москвы. Нынешний 60-летний юбилей актера не стал исключением. Несмотря на кризис, как всегда, был щедро накрытый стол и море гостей. С одним-единственным отличием — все предыдущие дни рождения Александр Васильевич праздновал со своим другом, актером Борисом Хмельницким.
- Александр Васильевич, второй раз за много лет вы будете отмечать день рождения без Бориса Хмельницкого.
- Мы действительно всегда праздновали вместе — и расходов меньше, и удобнее. За здоровье Боречки начинали пить 27 июня, а после двенадцати ночи поздравления принимал я. Но Борин день рождения мы все равно отметили. Сначала побывали на Кунцевском кладбище, где он похоронен рядом с родителями. Была дочь Бори Даша, сестра Луиза Алексеевна, наши общие друзья. Причем, не только актеры, но и музыканты, художники, бизнесмены. Борис Хмельницкий был человеком разносторонним, умел общаться. Мы с ним дружили с 1964 года, в этом году нашей дружбе исполнилось бы сорок пять лет. Целая жизнь! После кладбища поехали в ресторан «Чемпион». Он принадлежит Бориным друзьям, поэтому в последние годы он отмечал там все свои торжества. Только наш с ним день рождения мы традиционно праздновали в ресторане Дома кино. Бореньке в этом году было бы шестьдесят девять лет, а мне вот шестьдесят стукнуло.
- Где вы праздновали юбилей?
- В Театре Терезы Дуровой, троюродной сестры еще одного моего хорошего друга — Юрочки Дурова, с которым мы поддерживаем отношения с четырнадцати лет. Его семья привила мне любовь к цирку. Накануне юбилея Юра спросил: «Тебе кого привести на день рождения: медведя или слона?» Я ответил: «Никого не нужно, сам приходи».
- Много было гостей?
- Очень, и это при том, что я никого не звал. Пригласил только тех, кто сам вспомнил и позвонил. Настоящие друзья всегда помнят о том, когда у тебя день рождения, им не нужно об этом напоминать. Пришла Лариса Долина, пела мои любимые песни. Была Оля Кормухина, которую считаю одной из лучших наших исполнительниц. Елена Васильевна Образцова, великая оперная певица, которую я обожаю, прилетела прямо из Токио. Друзья были: Юра Кузнецов, Саша Михайлов, мои земляки Леша Булдаков и Валера Золотухин. Они ведь тоже замечательно поют. Тамарочка Гвердцители неожиданно спела «Виват, король, виват!» Я очень хотел, чтобы она исполнила эту песню, она мне очень нравится, но просить не стал.
- Вы гордый?
- Не в этом дело. Я вообще ничего не режиссировал, ни во что не вмешивался. Сказал: «Выходите на сцену и делайте, что хотите». В результате они говорили и пели, а я плакал. Ведь то, что исполняется в день рождения, посвящено только тебе, потому особенно волнительно.
- Вы всегда отмечаете день рождения с размахом.
- Так ведь это отголоски голодного детства. Жили мы бедно, лишний кусок хлеба не могли себе позволить. Сказочный стол, когда «пир горой», мог себе позволить только в мечтах.
- В юбилеи принято подводить итоги. В свое время вам довелось поменять фамилию. Возможно, с прежней жизнь сложилась бы по-другому?
- Все зависит от внутренней сути человека. Фамилия моего отца — Гузев — досталась ему от черниговских казаков, мамина девичья — Токарева — от донских казаков. Но поскольку отца репрессировали, мама дала нам с сестрой фамилию своего первого мужа — Панкратова. Этим можно только гордиться, поскольку человек он был выдающийся: военный разведчик, пропал без вести в Японии. Так что передо мной стояла только одна задача: фамилию эту не испоганить. Пока вроде бы удается.
- Сыном своим довольны?
- Он у меня гений! Правда, путь свой нашел не сразу. Год проучился на журналиста, потом Юрий Никулин увидел его выступление и сказал: «Не твое это дело! Бросай, иди в цирк». Сын поступил в цирковое училище, затем пошел в ГИТИС. Теперь вот стал музыкантом. Создал группу «Барбекю», играют не попсу какую-нибудь, а серьезную музыку — классический рок-н-ролл. Он считает себя поклонником Элвиса Пресли, сам пишет музыку, сочиняет песни и на русском, и на английском языках. И в кого он такой? Я-то совершенно немузыкальный человек, поэтому сыном горжусь.
- Зато у вас, помимо актерского, есть еще один талант — хорошие стихи пишете!
- У меня и во Франции стихи выходили, и в Англии (шестнадцать страниц в «Королевском журнале»), и в Америке. В России увидели свет два сборника. Моя вторая книга «Хочу сказать» удостоена невероятно важной для меня санкт-петербургской литературной премии «Петрополь». Диплом и статуэтку Блаженной Ксении Петербуржской мне вручал поэт и бард Александр Городницкий, которого очень уважаю. Столько добрых слов обо мне сказал!
- На вашем счету огромное количество любимых зрителями ролей. А есть такие, которые очень хотели, но так и не смогли сыграть?
- Наверное, Паратов в «Жестоком романсе» Эльдара Рязанова. Михалков-то снялся в этой роли, как говорится, от безысходности. Мало кто знает, что изначально Рязанов планировал Шакурова. Сережа совсем уж собрался сниматься, но ему в театре предложили роль, о которой он давно мечтал — Сирано де Бержерака. Естественно, не раздумывая, он ушел из проекта. Вот тогда Рязанов предложил роль Паратова мне. Но ничего не вышло — я по возрасту не подошел, хотя чего-то там клеили — бороду, бакенбарды…
- Усы?
- Ну, усы у меня, положим, были свои, а все остальное смотрелось ужасно — я выглядел ряженым. Время шло, надо было срочно снимать, и тогда Рязанов позвал Михалкова — спасать положение. А мне досталась небольшая роль офицера.
- Но очень яркая и запоминающаяся — вы там настоящий дамский угодник. Признайтесь, всегда пользовались популярностью у женщин?
- (Довольным голосом. ) Ой, ну неправда, неправда. Жена меня, наоборот, все время упрекает: «Был бы ты посмелее, добился бы меня гораздо раньше!» Она считает, что я робкий, стеснительный и совершенно не умею ухаживать. Может, в чем-то она и права, но дело ведь совсем не в стеснительности. Просто Юлин папа, знаменитый кинооператор, долго пребывал в уверенности, что я хочу жениться на его дочери только ради московской прописки. Поэтому все мои душевные порывы и ухаживания разбивались о его неприятие. А так-то я очень даже боевой.
- Говорят, Павел Глоба когда-то напророчил вам гибель. Это правда или журналистский вымысел?
- Вымыслов обо мне много, но этот случай действительно имел место быть, хотя и очень давно. Я тогда приехал в Ялту на съемки и встретил Игоря Талькова. Решили вместе пойти поужинать. Что такое ялтинский кабак вечером, да еще в летнее время?! Там же яблоку негде было упасть. В общем, сидим, закусываем, тут заходит Паша Глоба. А мест свободных нет, только одно — у нас за столиком. Я предложил его позвать, а Игорь как-то сразу завелся: «Терпеть не могу всех этих гадателей и предсказателей!» Паша сел, а Игорек пуще прежнего ярится: «Ну что, может, нам судьбу предскажете?» Глоба взял его руку, посмотрел и говорит: «А ведь вы не своей смертью умрете». И назвал время: день и час. Игорь явно расстроился. Оно и понятно, кому приятно, когда такое говорят. И я, чтобы как-то разрядить обстановку, свою руку протягиваю. Паша посмотрел и говорит: «Жизнь у вас, ребята, абсолютно разная, а погибнете в один день и час». Конечно, поначалу как-то муторно на душе было, но время шло, ничего такого не случалось, и я позабыл об этом разговоре. И вот три года спустя, по дороге в Дагомыс, я попал в ужасную автомобильную катастрофу: черепно-мозговая травма, все ребра переломаны, весь в синяках. В общем, как жив остался, непонятно. А уж потом, когда в себя пришел, узнал, что в тот же день и час в Петербурге застрелили Игоря Талькова. Выходит, мой ангел-хранитель посильнее оказался, смог меня у смерти отбить.
- Как в случае с картиной «Отель «Эдем», когда вы отказались от опасной роли?
- Режиссер фильма Володя Любомудров, он же по совместительству и автор сценария, перед началом съемок действительно спросил, кого бы я хотел сыграть — сатану или старого солдата, который погиб и вернулся из преисподней, чтобы одолеть нечистую силу. Роль дьявола привлекала меня больше, я до тех пор ничего подобного не играл. Но жена, прочитав сценарий, будто что-то почувствовала и попросила: «Не играй сатану!» И роль досталась прекрасному актеру Леониду Маркову. Когда мы после съемок встретились на озвучивании, я Леню не узнал — передо мной стоял совсем другой человек, он похудел ровно наполовину. «Что с тобой?» — только и спросил я. «Не знаю, — говорит, — что это такое, но ощущение, будто меня изнутри что-то сжигает». Через несколько дней он умер… Когда Бортко предложил мне сыграть Лиходеева в «Мастере и Маргарите», долго думал, соглашаться или нет. Но решил, что мой герой — человек, пострадавший от нечистой силы и ответил согласием. Хотя волновался, конечно, сильно.
- Как вы себе такие случаи объясняете?
- Никак. Есть вещи, о которых нам лучше ничего не знать. Это я вам говорю как глубоко верующий человек.