Рядом с домом 72-летней Марии Шкуриной хоронят покойников, и вода в колодце бабушки отравлена нитратами и кишечной палочкой
Проблема заражения питьевой воды трупными ядами и кишечной палочкой, попадающими в водоносные источники из близлежащих кладбищ, становится в Украине плохой тенденцией. В 2009 году в Алчевске Луганской области возник скандал, когда выяснилось, что два магистральных водовода города проходят по территории центрального кладбища. Авария на магистрали поставила под угрозу здоровье десятков тысяч людей: тогдашний прокурор Алчевска Александр Пляшков заявил, что городской водопровод может быть заражен смертоносными бациллами. В том же году бить тревогу начали жители Полтавской области, когда из подмытых берегов Кременчугcкого водохранилища в Днепр со старых кладбищ начали сползать гробы. Главный санитарный врач Кременчуга высказал серьезные опасения, что вода в водохранилище может быть заражена сибирской язвой, холерой и чумой.
«ФАКТЫ» писали о проблеме в Умани, где жилые дома и скважины расположены на месте бывшего еврейского кладбища. А в этом году в Бортничах Киевской области от кишечной инфекции в водопроводе серьезно пострадали 64 человека. Правда, причиной заражения стало не кладбище, а выгребные ямы, но, как говорится, хрен редьки не слаще.
От нитратов и кишечной палочки страдают и жители Яготина — разросшееся городское кладбище буквально налезает свежими могилами на частные дома и колодцы…
72-летняя Мария Шкурина (на фото) пришла в редакцию «ФАКТОВ» вся в слезах. Полтора часа она ехала по жаре на электричке из Яготина, чтобы попросить нас о помощи. «Я уже обращалась в мэрию, Яготинский водоканал, милицию, прокуратуру… Никому до меня нет дела, — вытирая слезы трясущимися пальцами, говорит Мария Шкурина. — Мой дом и для соседей, и для городских властей — лакомый кусочек. Если я умру от переживаний или от жажды, всем только легче станет».
Предложенный мной стакан воды пожилая женщина выпила залпом…
— Мой муж умер давно, мы с дочкой остались жить в маленькой ведомственной квартире на окраине Киева, — немного успокоившись, рассказывает Мария Моисеевна. — Потом дочка вышла замуж, родила детей. Сейчас внуки выросли, у них уже свои дети. Нам всем стало очень тесно на такой маленькой площади, и я начала всерьез подумывать о расширении. Но купить жилье было не за что. Десять лет назад мне подвернулся случай: подруга предложила ухаживать в Яготине Киевской области за одиноким старичком, а он за это обещал переписать на меня свой дом. Я трудилась у него честно — стирала, готовила, лечила, убирала, обрабатывала огород. А еще ведь надо было на работу ездить! Как только сил хватало, не знаю. В 2006 году дедушка умер. Я похоронила его и осталась в Яготине.
С соседями у Марии Моисеевны отношения не сложились: многие из них претендовали на хату и землю деда, у которого не было наследников. Но по договору пожизненного содержания именно Мария Шкурина имела право на его недвижимость. Поначалу женщина была довольна: пусть небольшой, но собственный домик, возможность возделывать огород, спокойствие и тишина. А в 2009 году начались проблемы: в ее колодце испортилась вода.
— Раньше я спокойно ее пила, поливала огород, а тут вода стала какая-то вонючая, гнилая, — вспоминает Мария Шкурина. — Я заказала в санэпидемстанции анализ воды из моего колодца и выяснила, что она совершенно непригодна для использования. Уровень нитратов просто зашкаливал. Сначала не поняла почему. А потом догадалась: «Центральное» кладбище, расположенное неподалеку от моего дома, разрослось. Теперь умерших стали хоронить прямо рядом с моим участком.
Давно известно: пить воду из источников вблизи кладбищ категорически запрещено. Из грунта в нее попадают вредные и даже отравленные вещества, в том числе нитраты — результат органических и фекальных загрязнений, а также кишечная палочка.
— У меня начался холецистит, гастрит, колит, пошли камни, — жалуется Мария Моисеевна. — Неудивительно, если учесть, что покойников закапывали в четырех метрах от моего колодца и в метре от грядок! Я обивала пороги, десятки раз письменно обращалась в мэрию, требуя прекратить этот беспредел. А однажды в отчаянии предложила: «Так закапывайте мертвецов прямо у меня в огороде. Чего церемониться?» Но на мои жалобы никто не обратил внимания. Не прореагировали на них ни в прокуратуре, ни в милиции города, куда я обращалась.
Законом о погребении и похоронном деле регламентированы санитарные и экологические требования к размещению и содержанию кладбищ. Согласно «Строительным нормам и правилам» кладбища и крематории должны размещаться в пригородной зоне города или другого населенного пункта на расстоянии не менее 300 метров от жилых и общественных зданий и зоны отдыха. То есть то, что городские власти Яготина в буквальном смысле наехали свежими могилами на дома людей, — вопиющее нарушение закона.
— Моя соседка похоронила свою свекровь прямо у меня под сеткой-рабицей, — сокрушается Мария Шкурина. — А потом, когда у нас образовался уличный кооператив, она же пришла ко мне за деньгами. Сказала, что ситуацией с загрязнением колодцев из-за кладбища недовольны все, поэтому люди приняли решение врезаться в водоводную магистраль складов крупного предприятия, расположенного по другую сторону улицы. Но для этого, мол, требуется по 2500 гривен с человека и еще по тысяче гривен — на новые колодцы. Учитывая, что я живу на пенсию 1600 гривен, сумма для меня была неподъемная, но я сдала деньги, расписалась об этом в тетрадке у соседки. Конечно, никаких квитанций и чеков она мне не давала — у нас такое не заведено. Да и не до того было. Со мной приключилась новая напасть: местные жители решили сделать прямо возле моего огорода свалку — свозили в яр мусор, гнилые овощи, дохлых собак и кошек. Вонь стояла такая, что я чуть с ума не сошла. Пришлось нанимать экскаватор и за свои деньги вычищать эту канаву.
Вода в моем колодце становилась все хуже. Новый анализ, который я сделала в 2014 году, выявил в ней, кроме нитратов, кишечную палочку. Теперь воду нельзя было не только пить, но и поливать ею огород. Пришлось покупать бутилированную в магазине и пить ее по чуть-чуть, растягивая. А тем временем у моих соседей стали появляться новые колодцы. Спросила соседку, которая брала у меня деньги, почему же мне не роют колодец. Она ответила: нужна траншея глубиной 1,3 метра. Я хотела нанять людей для этой работы, но с меня запросили около трех тысяч гривен. В результате пришлось копать самой. Вырыть ров такой глубины, пробираясь сквозь камни, коряги и твердую почву, было каторжным трудом. Особенно учитывая мой преклонный возраст. В общем, спустя четыре дня траншея была готова. Но колодец мне так никто и не собирался ставить.
Женщина снова обратилась к председателю уличного кооператива, в городскую администрацию, Яготинский водоканал, прокуратуру, милицию. Писала письма, запросы, жалобы. И наконец-то выяснила, что траншею она вырыла… не там, где нужно. Но где нужно, пожилой женщине никто не удосужился объяснить, равно как и позвать ее на собрание уличного кооператива, где обсуждались эти вопросы. Марию Моисеевну и ее новый колодец, за который она заплатила собранные с крошечной пенсии деньги, просто проигнорировали.
— Теперь мне объясняют, что у меня своего колодца не будет, — вытирает слезы Мария Шкурина. — Согласно их проекту я должна пользоваться с соседом одним колодцем на двоих. Но для этого мне еще нужно купить и протянуть по улице 32 метра трубы к нему во двор. Почему не он должен тянуть трубы ко мне во дворе? Почему не сделать колодец между нашими домами, чтобы было по-честному? Я вам отвечу: потому что я — бесправная старуха, над которой проще всего поиздеваться.
Когда начала отвоевывать свое право на воду, в кооперативе сказали, что мне мои усилия дорого обойдутся. После этого началась травля. Кто-то выкопал у меня все кусты малины и саженцы помидоров, сетку-рабицу порвали, крышу разбили (через нее теперь в дождь вода протекает), ручку дверную на калитке вырвали «с мясом». А хуже всего, что засыпали мой старый колодец мусором. Теперь даже технической воды не раздобыть.
Недавно нашла в своем заборе бумажку от председателя уличного кооператива, в которой было сказано, чтобы я пришла к нему и забрала свою тысячу гривен. Я пошла с этой запиской к начальнику водоканала и спросила: если заберу деньги и попытаюсь сама выкопать себе колодец (ведь врезка в магистраль у меня уже оплачена!), он мне поможет? «Нет!» — ответил тот, развернулся и ушел.
— Ну, помогу ей, если она деньги заплатит, — сказал «ФАКТАМ» начальник Яготинского водоканала Николай Дзюба. — А вообще-то, вопросами водоснабжения там занимается кооператив. Они складываются деньгами, мы делаем подключение и устанавливаем им счетчики. Бабушка может перекопать траншею или заплатить еще минимум полторы тысячи за новый колодец. Когда соберет деньги, купит кольца, цемент, кирпич, арматуру, пусть обращается к нам.
— Я просто в отчаянии, — глотая слезы, говорит Мария Моисеевна. — Писала письма депутатам, обращалась в «Укрзалізницю», где проработала 44 года, в Яготинскую городскую администрацию ходила. Просила: пусть бы мне хоть маленький домик дали, где вода есть, а этот забрали — ведь так жить невозможно! Говорят, нет возможности. Я расставляю вокруг дома ведра и собираю дождевую воду. Когда пройдет дождь, могу ее вскипятить и выпить чаю. Покупать не могу — шестилитровая бутыль воды стоит 35 гривен. Из-за постоянной жажды с каждым днем чувствую себя все хуже. Не дай Бог никому такой старости.
— Конечно, проблемы с местом для захоронений в нашем городе есть, — прокомментировал ситуацию заместитель главы горадминистрации Яготина Сергей Овчаренко. — Положенные триста метров от могил до жилищ соблюсти невозможно. Особенно это касается крайних к кладбищу домов, как у Марии Шкуриной. Но официально никто под ее забором покойников не закапывает — кладбище уже старое и закрытое. Мы разрешаем только подхоранивать людей к родственникам. А если местные жители хоронят тела слишком близко к дому пенсионерки, то они делают это тайком. Мы за это не ответственны, потому что уследить за всеми людьми невозможно.
Фото в заголовке Сергея Тушинского, «ФАКТЫ»