— В подавляющем большинстве лечебных учреждений Украины медики по сей день пользуются дедовским методом размораживания плазмы и подогрева крови, — говорит заведующий отделением трансфузиологии и эфферентной медицины Кременчугского городского роддома Полтавской области, кандидат медицинских наук Ростислав Зауральский. — В кастрюльку вливают горячую воду, опускают туда градусник и следят, чтобы температура держалась на определенном уровне. Затем помещают в кастрюльку пакетик с донорской кровью и продолжают наблюдать за температурой воды, постоянно подливая тепленькую. В общем, долгая песня. Но наши местные мастера сконструировали удобные размораживатели, которые представляют собой термобоксы, соединенные с датчиками, контролирующими температуру. Таких приборов пока только пять штук. Три — в Кременчугском родильном доме, а два я отвез на фронт.
*"Такие компактные самодельные размораживатели плазмы незаменимы в условиях полевой медицины", — говорит Ростислав Зауральский (фото автора)
Рассказывая о своем ноу-хау, 47-летний Ростислав Зауральский время от времени замолкает, боясь выдать какую-нибудь государственную тайну. А потом машет рукой:
— В конце концов, это военные стандарты — приблизить медицину к зоне боевого конфликта, сделать ее простой и надежной. Да и противник вряд ли будет копировать наши наработки. Насколько мне известно, на захваченных территориях особо не беспокоятся по поводу сохранения жизни воюющим. У нас же появились специальные медицинские службы, которые работают на то, чтобы успеть вывезти с поля боя раненых в так называемый золотой час.
Недавно «ФАКТЫ» писали о земляке Ростислава Зауральского волонтере Илье Лысенко с позывным «Хоттабыч», который создал бригаду экстренной медицинской службы ASAP (это аббревиатура английского «As Soon As Possible», что означает «как можно скорее»). Благодаря надежности и высокой проходимости современных автомобилей бригаде «Хоттабыча» удается вовремя вывозить из опасных мест тяжелораненых бойцов и тем самым спасать им жизнь.
Идея же Зауральского состояла в том, чтобы увеличить процент выживаемости раненых. И врач организовал единственное в Украине подразделение — передвижной пункт переливания крови.
— Потерял покой, когда случайно увидел, в каком состоянии привозят раненых из зоны АТО в Днепропетровск, — волнуется Ростислав Зауральский. — Начал думать, чем я, трансфузиолог (врач, который занимается работой с кровью и кровезаменителями. — Ред.), могу быть полезен фронту. Поначалу модифицировал перевязочные пакеты, которые волонтеры возили на передовую. В них вкладывали и препарат «Целокс», который считался едва ли не панацеей при кровотечениях. Но, во-первых, он очень дорогой, а во-вторых, его применение требует медицинских навыков и особой осторожности. При неумелом использовании препарата, в состав которого входит кислота, им можно обжечь слизистые, что и случалось неоднократно. Да и не всегда нужна такая «тяжелая артиллерия»!
Поэтому я переключился на закупку гемостатических губок, которые выпускает киевское предприятие «Биофарма». Они во много раз доступнее. Но здесь тоже увидел проблему — кровоостанавливающий порошок запаян в стеклянные бутылочки, что в условиях полевой медицины затрудняет его применение. При поддержке неравнодушных жителей Кременчуга покупал эти бутылочки, снимал с них алюминиевые запайки и перекладывал препарат в специальные пакеты, чтобы его можно было надежно хранить и удобно использовать. Слава Богу, на «Биофарме» ко мне из-за этого претензий не возникло. Но поскольку я не только делал видоизмененные гемостатические губки, но и доставлял их на фронт, то сам увидел проблемы на этапе эвакуации раненых. Многие бойцы умирали от того, что им вовремя не провели противошоковую терапию. На войне нужно не пациента везти к крови, а кровь — к пациенту.
В июле прошлого года, когда Зауральский загорелся идеей передвижного пункта переливания крови, ему казалось, что воплотить ее в жизнь — раз плюнуть. Ведь что требовалось? Какая-нибудь списанная небольшая машина (а лучше несколько), переносная морозильная установка, способная питаться как от электросети, так и от аккумулятора или генератора, размораживатель плазмы, упрощенная система для определения группы крови и системы для переливания.
— Коллеги со станций переливания крови в Кременчуге и Полтаве поддержали меня без лишних вопросов, — продолжает Ростислав. — Бросили клич, что нужна кровь для фронта, люди отозвались. Мне нужно было лишь найти деньги на закупку гемоконов — пакетов для хранения донорской крови, которые сейчас в дефиците. А местные мастера сделали практически всю «начинку» для передвижного пункта. Но вот раздобыть списанную машину мне стоило огромных трудов. От состоятельных людей, к которым обращался за помощью, слышал: «А я уже перечислял деньги фронту» или «Вот когда война придет в Кременчуг, тогда и будем что-то решать». Звоню менеджерам от медицины, объясняю, что хочу сделать, а меня, мягко говоря, посылают: «В ваших услугах мы не нуждаемся». Звоню другим, они тоже отказывают: «Мы не можем позволить себе содержать такое подразделение». А мне всего-то и нужна была привязка к прифронтовому госпиталю. Ведь передвижной пункт переливания крови должен где-то базироваться. Это как пожарная часть — пока все тихо, ее не слышно, но как только где-то начинает гореть, она моментально выезжает на место происшествия.
К январю доктор уже почти разуверился, что его идея воплотится в жизнь. Но случилось чудо: Ростиславу позвонил друг — «киборг» из Кременчуга, чтобы поздравить с праздником. И в ходе беседы рассказал, как эвакуировали из Донецкого аэропорта его раненого сослуживца.
Оказалось, что без танкового сопровождения медицинские бригады туда не выезжали. Скорее всего, боец истек бы кровью, если бы не две девчушки-волонтерки, прорвавшиеся в терминал на автомобиле с выключенными фарами. Они быстро погрузили раненых и рванули обратно.
— Меня это настолько потрясло, что я твердо решил бороться дальше, — продолжает Ростислав. — Один из волонтеров нашел уазик 1978 года выпуска. Знакомые механики убеждали меня, что машина «убитая» и ничего не получится, но я настаивал, что уазик нужно отремонтировать, чтобы спасать ребят на передовой.
Увы, отреставрированное «чудо техники» до фронта не доехало — заглохло на границе Полтавской и Харьковской областей. Ребята на станции техобслуживания в Чутово, узнав, что дышащий на ладан уазик везет кровь на передовую, целую ночь возились с двигателем и не взяли за работу ни копейки. А один местный фермер еще и ведро меда притащил: «Передайте бойцам, пожалуйста. Хочу им жизнь подсластить».
Но в тот раз добраться до зоны боевых действий Зауральскому так и не удалось. От Чугуева пришлось тянуть машину на буксире обратно в Чутов. Там новые знакомые немного подсуетились и нашли для него другой УАЗ, поновее. Правда, эту машину, которая вряд ли могла быстро ездить по прифронтовому бездорожью, забраковал начальник Первого добровольческого мобильного госпиталя в Артемовске, где Зауральский обосновался со своим передвижным пунктом переливания крови. И выделил микроавтобус «Фольксваген Т-4»!
— Главное, как я понял, не опускать руки, — улыбается Ростислав Зауральский. — Нужно начинать что-то делать, а неравнодушные люди, которых большинство, помогут. Их даже просить не нужно.
Сейчас на приграничном участке в Донецкой области действуют не только передвижной, но и два стационарных пункта переливания крови, созданных по инициативе Ростислава Зауральского и в основном на его средства. Подобные пункты, уверен врач, должны быть по всей линии фронта.
— Так называемая красная зона, где бывает больше всего пострадавших, может находиться на значительном расстоянии от медицинского учреждения, — объясняет Ростислав. — На поле боя саниструктор сделает инъекцию, наложит жгут или лонгет. Но чтобы раненый был доставлен в госпиталь в стабильном состоянии, ему необходимо как можно быстрее провести адекватное обезболивание и максимально остановить кровотечение. Если пункт первой профессиональной медицинской помощи находится на расстоянии восьми-десяти километров от «красной зоны», то стабилизировать состояние бойца реально. Сегодня два таких пункта уже есть. Самое главное, что они обеспечены плазмой, которая используется в противошоковой терапии. Кроме того, здесь проверяется правильность наложения жгутов, шин. Увы, знаю о случае, когда человеку, раненному в щиколотку, хирурги вынуждены были отрезать ногу, поскольку жгут, наложенный выше колена (!), сдавливал ее более двух-трех часов.
Сейчас в самых тяжелых случаях на передовую выезжает «Фольксваген Т-4» службы переливания крови. При большом числе раненых этот автомобиль подвозит необходимое количество компонентов крови в стационарные пункты. Основное преимущество передвижного пункта в том, что, пока он едет к раненому, в нем по ходу при необходимости можно размораживать плазму.
Пока решались организационные вопросы, Ростислав мотался на Донбасс по нескольку раз в месяц. Надолго оставить работу он не мог. Иногда брал дни за свой счет, иногда использовал отгулы, иногда руководство шло ему навстречу… Не раз приходилось срочно возвращаться, потому что в Кременчугском городском роддоме отделение трансфузиологии одно из ключевых. В таком ритме забывал, что сам ездит не то что без бронежилета, но даже без аптечки. До сих пор не купил себе этих «аксессуаров».
Его больше волнуют вопросы безопасности военного обеспечения, логистика доставок, а также то, что в военных госпиталях нет среднего медицинского персонала. Из-за этого парамедикам приходится дежурить на кухне… Так много еще всяких нестыковок, которые прямо или косвенно влияют на выживаемость раненых, говорит Ростислав. К сожалению, Министерству обороны нет никакого дела до того, что он делает. Хорошо, хоть не мешают.
Зато Зауральский ощущает поддержку людей, побывавших в оккупации. Признается: больших патриотов Украины, чем жители Славянска и Краматорска, не встречал. «Мы ТАМ были, обратно ТУДА не хотим», — говорят жители этих городов о своем пребывании в оккупации и стараются хоть чем-нибудь помочь фронту.
— Самое страшное признание недавно услышал от луганчан, год назад перекрывавших дороги и не пускавших украинскую армию к границе, — говорит Ростислав. — Они рассказывают, что каждому человеку, стоявшему в живой цепи, сепаратисты платили по 200 гривен. А те, кто приводил с собой больших собак, получали вдвое больше. «Лучше бы солдаты тогда раздавили нас танками и все-таки прошли», — каются теперь люди. А молодая женщина, муж которой воюет в зоне АТО, сказала мне: «Очень важно, что о тех, кто на фронте, не все забыли. Это вселяет надежду на нашу победу».
В мирной жизни, уверен Ростислав Зауральский, его проект будет полезен в медицине катастроф.
P.S. Ростислав Зауральский вместе со своей единомышленницей Аллой Заможской зарегистрировал международный благотворительный фонд «Пульс надії», в котором аккумулируются средства для закупки гемоконов и кровоостанавливающих препаратов для раненых в зоне АТО. Помочь ему в этом может каждый, отправив деньги на расчетный счет 26 001 054 626 735 в «Приватбанке», МФО 331 401. С Ростиславом можно связаться в «Фейсбуке».