Впервые картина «Плен» известного украинского режиссера Анатолия Матешко была показана на состоявшемся в Каннах международном кинофестивале. Говорят, русские на нее приходили инкогнито — слишком острой получилась тема психологического триллера. Сюжет разворачивается на оккупированной террористами украинской земле. Двое боевиков торгуют пленными, которых держат в бараке — деревянной хате. Иногда для развлечения они выпускают своих узников погулять на… минном поле. И вот к террористам приезжает мать одного из пленников, предлагая выкуп за своего сына. Но в результате и она попадает в барак к остальным…
Когда в Каннах картину смотрела французская звезда Катрин Денев, она не могла сдержать слез. «Плен» собирались везти на «Кинотавр» и Международный московский кинофестиваль, но отборочные комиссии, испугавшись последствий показа, отказались даже рассматривать участие украинской ленты в конкурсе. Ее премьера состоялась на недавнем Одесском кинофестивале, а всеукраинский показ запланирован на октябрь нынешнего года.
Главные роли в фильме сыграли популярные украинские актеры Остап Ступка, Владимир Горянский и Лариса Руснак. Режиссером стал Анатолий Матешко, снявший самый известный украинский сериал «День рождения Буржуя». Продюсеры — Антон Сладкевич и Саша Итыгилов. Полнометражная картина была снята за рекордно короткий срок — всего семь дней.
— Как вам удалось снять полноценное кино всего за неделю?
— Секрет прост — отсутствие денег, — говорит Анатолий Матешко. — У нас было финансов ровно на семь съемочных дней. Не больше. Меня втянули в эту историю продюсеры, картина — это их идея. Продюсер Антон Сладкевич много раз был в зоне АТО и видел все, что происходит, своими глазами. Сначала у нас возникла идея снять короткометражное кино, а потом мы увлеклись. Появились актеры на главные роли, начали репетировать, импровизировать, и получилась большая история.
— Где вы снимали?
— Под Киевом нынешней весной. Погода стояла плохая, промозглая. Особых декораций выстраивать не пришлось. У нас достаточно много мест, которые, увы, своим видом напоминают зону АТО. Последний год мы ведь все живем в состоянии войны. И внешней, и внутренней. Правда, есть те, кто по-прежнему не хочет обращать на происходящее внимание. Я это понял судя по реакции на наш фильм. Не всем он близок и понятен. Сегодня общество раскололось, и это видно. Кто-то старается не замечать войну, а кто-то непосредственно в ней участвует. Я бываю в магазинах, кафе, ресторанах — многие счастливы, довольны, беззаботны. Этим людям не хочется огорчаться и смотреть «Плен». Они не понимают, что реальность еще хуже.
— Правда, что вы не сразу согласились снимать эту картину?
— Действительно, я много раз отказывался. Мне все время чего-то не хватало, хотя уже стало понятно, что главной героиней будет мать солдата. И тут я увидел по телевизору обращение к Захарченко отца плененного сына. Он просил забрать его самого вместо своего ребенка. Это было словно из нашей истории, и я понял, что должен взяться за материал. Решение с актерами тоже было принято быстро. Мы переживали, что Горянскому будет сложно входить в образ главного террориста, но у него все прекрасно получилось. На мой взгляд, Владимир сыграл в совершенно не свойственной ему драматической манере. Перед началом съемок мы встречались со многими людьми, прошедшими войну, плен. На самом деле, происходящее в реальности гораздо страшнее того, что мы показали в своем кино.
— Вас хорошо знают в России. Особенно после успеха «Буржуя…»
— Я долгое время работал в России, мне предлагали остаться в Москве. Не хочу выглядеть пафосно, но комфортно чувствовал себя только здесь, в Киеве. Даже несмотря на то, что в Украине с финансами сложнее и работы не много. Но, даст Бог, все возродится. Сейчас все мои связи с Россией оборвались. Контакты невозможны. С двух сторон возникают эти так называемые запретные списки. Признаюсь, я к ним отношусь отрицательно. Мы в этой ситуации оказываемся не в выигрыше. Если в «черном» списке 500 человек, то в списке наших друзей лишь 34. И все мы знаем, под каким колоссальным давлением со стороны государства находятся эти люди. На следующий день после обнародования списка наших друзей они стали изгоями. Это своего рода медвежья услуга. Не думаю, что так следовало поступать. К тому же мне кажется, реальное соотношение количества людей в первом и втором списках не такое уж разительное. Многие из моих знакомых россиян поддерживают Украину, но вслух боятся это произносить.
— Но мы должны противостоять агрессивной идеологической политике России.
— И получается, что уподобляемся методам нашего противника. А у них идеологическая машина работает на всех парах. Посмотрите, сколько они уже сериалов сняли о том, что происходит на востоке Украины и в Крыму. Государство поддерживает производство подобного продукта.
— А вы сняли за чей счет?
— За свои деньги! Продюсеры вложили личные средства в этот фильм. Бюджет картины — до ста тысяч долларов. Государство совсем нас не поддержало. Правда, мы даже не обращались к нему за помощью, понимая, что это бессмысленно. Должно измениться мировоззрение наших руководителей, которые обязаны понять, что, запретив сериалы, а взамен ничего не дав, они вряд ли получат поддержку населения. Увы, многим нашим жителям нравятся российские сериалы. Чего уж тут скрывать. И если у них отнимаешь такую «игрушку», то надо дать что-то вместо нее.
— Украинское «мыло»?
— Почему нет? Идей огромное количество. Сейчас я работаю с телеканалами, есть интересные сценарии. Нам необходима продукция для самоосознания. А для этого нужны ресурсы, потому что без денег кино не бывает.
Фото предоставлено каналом «Украина»