О Марине Ковалевой из Никополя Днепропетровской области «ФАКТЫ» впервые написали в апреле нынешнего года, когда женщина родила двойню. Рассказывая о новорожденных Мирославе и Соломийке, Марина признавалась: больше всего она хотела бы, чтобы детей увидел их отец.
Муж Марины Василий Логвиненко пропал под Иловайском 29 августа 2014 года. Последний раз сослуживцы видели его в боевой машине пехоты, по которой боевики открыли огонь, когда наши военные выходили из котла. Выжившие не видели Василия и не знали, что с ним случилось. Не найдя фамилию мужа в списках пленных, Марина долго надеялась, что ее Вася жив. Обращалась в разные инстанции, искала супруга через его побратимов.
*Марина и Василий мечтали о ребенке 12 лет. О том, что ждет двойню, женщина узнала, когда муж был на фронте (фото из «Фейсбука»)
— Когда мне позвонили из милиции и сообщили, что в Донецкой области нашли останки моего мужа, я лежала в больнице. Закричала так, что сбежалось все отделение, — говорит Марина Ковалева. — То, что один из неизвестных солдат, захороненных на Краснопольском кладбище в Днепропетровской области, — это Вася, подтвердила ДНК-экспертиза. Помните страшную историю о том, как члены гуманитарной миссии «Черный тюльпан» привезли из Донецкой области мешок с останками сразу шести неизвестных бойцов? Одним из них оказался мой муж. Так мне сказали. Хотя я все равно до конца в это не верю. Я не видела Васю мертвым. Поэтому до сих пор его жду…
Марина назвала девочку Соломией, от еврейского слова «шалом», что означает «мир вашему дому». А мальчика — Мирослав (прославляющий мир). Дети появились на свет путем кесарева сечения. Мальчик весил три килограмма триста граммов, девочка — два с половиной килограмма.
— Как только мне показали двойняшек, я посмотрела на Васину фотографию в своем телефоне, поцеловала ее и сказала мужу: «Поздравляю тебя, любимый. Сегодня у нас родились дети», — рассказывала во время нашей первой встречи Марина. — Вася узнал, что у нас будет двойня, уже когда его подразделение попало в котел. Мне он, конечно, об этом не сказал. Разговаривал со мной как ни в чем не бывало: спрашивал о самочувствии, радовался результатам УЗИ. Мы ждали этого момента двенадцать лет. Когда познакомились, я сама воспитывала пятилетнего сына от первого брака. Вася полюбил его как родного. Но мы все равно хотели общих детей. Проходили десятки обследований, годами ходили по врачам и везде слышали одно и то же: ни у кого из нас нет патологий. Оба могли иметь детей, но почему-то не получалось.
Муж получил повестку 27 марта прошлого года. Уже потом я узнала, что до этого он сам четыре раза ходил в военкомат, просил, чтобы его мобилизовали. Но его военная профессия — секретчик — тогда не была востребована. Когда я все же узнала, что он хочет идти на войну, спросила: «Кому это нужно? Зачем?» — «Это нужно тебе и нашему сыну, — ответил Вася. — Днепропетровская область совсем рядом с Донецкой. Чтобы вы здесь спали спокойно, я должен идти». И уже 15 мая он был в Донецкой области. С тех пор я могла только догадываться, что с ним происходит. По телефону Вася не мог ничего рассказать. Помню, спрашивала: «Зая, ты где?» А он: «Мамочка (так он в шутку меня называл), это не телефонный разговор».
Марина забеременела, когда летом прошлого года ее муж приезжал на ротацию. Вскоре после того, как Василий вернулся на фронт, почувствовала недомогание.
— А сдав тест на беременность, не поверила своим глазам: он был положительным! — вспоминает Марина. — Вася тоже обрадовался: «Повтори, что ты сказала! Ты уверена?» 28 августа я пошла на УЗИ и узнала, что у нас будет двойня. Позвонила мужу и закричала в трубку: «У нас будут двойняшки, представляешь!?» «Ого!» — воскликнул Вася. «Ого — это хорошо или плохо?» — спросила я. — «Конечно, хорошо! Умничка моя, держись. Я люблю тебя, слышишь? Все будет хорошо». На этом связь оборвалась. Тогда еще не знала, что это был наш последний разговор.
30 и 31 августа Василий уже не выходил на связь. Потом Марине сообщили, что он пропал.
— Стресс и переживания не прошли даром, — продолжает Марина. — Когда в очередной раз пришла на обследование, врачи сказали, что выживет только один ребенок. Второму поставили страшный диагноз: гидроцефалия — водянка головного мозга. Как мне объяснили, младенец не сможет ни глотать, ни дышать и, скорее всего, не доживет до родов. Обычно в таких ситуациях делают аборт. Но в моем случае был еще один ребенок, здоровый. И врачи не стали прерывать беременность.
Соломийка выжила вопреки всем неблагоприятным прогнозам. Девочка смогла самостоятельно дышать, глотать, реагировать на раздражители. Для Марины уже это стало чудом.
— Кесарево сечение делали под эпидуральным наркозом, то есть я была в сознании, — вспоминает Марина. — Когда услышала, как дочка «заквакала», а потом задышала, то расплакалась от счастья! Конечно, это не означало, что у нас нет проблем. Голова дочки была непропорциональной, значительно больше, чем у сына. Обследование МРТ показало, что у малышки в голове образовалась киста, из-за которой там скопилось много жидкости. Эту жидкость нужно было немедленно удалить, поскольку она давила на мозг. Стоял также вопрос об удалении кисты. Но в Украине такую операцию делать отказались. Мы консультировались с опытными столичными нейрохирургами, и все они утверждали одно: с имеющейся у них аппаратурой проводить хирургическое вмешательство слишком рискованно. Ребенок мог умереть. Но ведь если не оперировать, случится то же самое. Нам согласились помочь только зарубежные специалисты.
— Как вам удалось их найти?
— За это большое спасибо волонтерам, которые отправили историю болезни Соломийки сразу в несколько иностранных клиник. Там такие заболевания лечат достаточно успешно. В июле мы получили ответ из Германии. Немецкие хирурги написали, что готовы прооперировать дочку минимум за 20 тысяч евро. Эта сумма не включала стоимость пребывания в Германии, но для нас она все равно была неподъемная. Правда, скажем, в Израиле такая же операция обошлась бы чуть ли не в два раза дороже. Так что Германия была для нас единственным шансом.
Немецкие врачи сказали Марине, что операцию нужно делать как можно быстрее. Ведь голова девочки продолжала увеличиваться.
— В отличие от братика, Солечка не могла сидеть, — говорит Марина. — В сидячем положении дочке не удавалось держать головку, которая становилась все тяжелее. Спасибо всем неравнодушным людям, которые нам помогали. Благодаря председателю наблюдательного совета Первого добровольческого мобильного госпиталя имени Пирогова Геннадию Друзенко, который рассказал о нас в «Фейсбуке», обо мне узнало много людей. За пять дней на счет поступило 123 тысячи гривен, представляете? Генеральный директор одесской компании «Фрисо», торгующей детскими смесями, взялся полностью обеспечить моих деток питанием. Теперь мы получаем огромные посылки. Потом были публикации в «ФАКТАХ», сюжеты на телевидении… Многие из тех, кто помогает, уже стали для меня родными. Например, волонтер Таня Грубенюк. Прочитала обо мне в Интернете и с тех пор нас с детками опекает. Звонит со словами: «Дорогая моя, как ты там? Тут мои знакомые девчонки тоже хотят помочь. У тебя теперь столько подруг в Киеве!» А я слушаю ее и плачу. С такой поддержкой действительно ничего не страшно.
— Мариночка с Мирославом и Солей для меня совсем родные, — признается волонтер Татьяна Грубенюк. — О женщине с новорожденными близнецами, супруг которой не вернулся из зоны АТО, я узнала от волонтеров. Первым делом рассказала о Марине знакомым байкерам. Не прошло и пятнадцати минут, как ребята собрали сумму, которую я тут же передала Марине. С тех пор мы с ней постоянно оставались на связи. Когда стало известно, что Соломийке требуется операция в Германии, обратились в фонд «Украинская биржа благотворительности». Понимали, что собрать такую сумму самостоятельно не сможем. И когда журналисты телеканала СТБ уже снимали о Марине сюжет, ей вдруг позвонил один человек. По его просьбе мы не можем назвать имя. Могу только сказать, что он бизнесмен. Он позвонил и сказал: «Я готов оплатить абсолютно все: лечение, пребывание в Германии, перелет». Мы плакали от счастья.
— Я не могла поверить, что так бывает, — голос Марины дрожит. — Думала, это какая-то шутка, розыгрыш… Но мечты сбываются. Дай Бог здоровья этому человеку и его семье. Он оплатил абсолютно все, даже визовый сбор. Более того, отдельно оплатил пятидневное пребывание в клинике известного австрийского доктора. А Таня Грубенюк согласилась поехать в Германию со мной. Присматривала за Мирославчиком, пока мы с Соломийкой были на операции. Мне очень помогла ее поддержка.
*Вскоре после операции к Соломийке пустили ее братика Мирослава
— У родных Марины, которые могли бы с ней поехать, не было загранпаспорта, — объясняет Татьяна. — Вопрос о том, ехать или нет, для меня вообще не стоял. Дорога в Германию была тяжелой — дети плохо переносили перелет, плакали, не могли уснуть. Наверное, малышам передавалось наше волнение. Я все время повторяла Марине, что все пройдет хорошо, но, конечно, мы обе сильно волновались. Ведь Соломийка такая маленькая! А ей должны были делать трепанацию черепа. В первый день было обследование. Соломийка очень удивила немецких врачей. Они сказали, что для ребенка с гидроцефалией она очень развитая. Через день Солечке сделали операцию. Марина все время была рядом. Говорит, малышка перенесла все стойко и мужественно. Мирославчик в это время был на удивление спокоен. Как будто чувствовал, что с его сестричкой все будет в порядке.
— Врачи откачали собиравшуюся в голове жидкость?
— Да. И поставили шунт, который откачивает ее до сих пор. Уже через неделю после операции головка Соломийки заметно уменьшилась. У нее даже изменилось выражение лица. А еще стали заметны ее красивые глазки и густые ресницы. Мариша говорит, что у Соли папины глаза. Уже на третий день после операции девочка смогла сесть. Впервые за свою жизнь! И стала еще более эмоциональной — на все реагирует, внимательно слушает. Мы до сих пор не можем нарадоваться.
— Кисту тоже удалили?
— Пока нет. Врачи сказали, что сейчас это слишком опасно. По словам хирургов, не исключено, что она не будет мешать развитию Солечки — шунт будет откачивать лишнюю жидкость, и киста может рассосаться. Конечно, если этого не произойдет, придется что-то предпринимать. Но мы верим в лучшее. И пока у нас для этого есть все основания — ребенок на глазах выздоравливает.
— И все благодаря добрым людям, — убеждена Марина. — Домой мы возвращались спокойные и счастливые. И, наверное, дети это почувствовали. Всю дорогу проспали. Перелет их ничуть не утомил. Мирославчика уже в Борисполе еле разбудили. Мы называем его ангелом-хранителем нашей Солечки. Если бы не он, мне бы сделали аборт. А так получилось, что братик сохранил жизнь своей сестричке.
Сейчас девочке требуется послеоперационная реабилитация. Марине помогают волонтеры.
Если у кого-то есть возможность поддержать маленькую Соломийку, можно перечислить деньги на счет Марины в «ПриватБанке»: 5168 7572 4612 5084, Ковалева Марина.
— Глядя на то, как Марина и Соломийка сражаются за выздоровление, я не сомневаюсь, что все у них будет хорошо, — говорит Татьяна Грубенюк. — Хочется, чтобы они были счастливы. Надеюсь, так и будет. Для Марины дети — единственное утешение. А мужа она ждет до сих пор… Когда мы были в Германии, ей позвонили из Красного Креста. Спрашивали, можно ли уже убрать фамилию ее мужа из списка разыскиваемых — мол, тогда она сможет получать от их организации помощь на детей. Но Марина отказалась: «Ни за что. Я все еще верю, что он вернется».