Сегодняшнее заседание Голосеевского суда столицы над сотрудниками Главного разведывательного управления Генштаба РФ началось с того, что адвокат Ерофеева Оксана Соколовская пожаловалась на давление со стороны органов прокуратуры и попросила суд обеспечить ее безопасность. Напомним, в середине декабря прокуратура Киевской области провела у нее дома обыск. По мнению Соколовской, против нее фальсифицируют уголовное дело. Суд, однако, не счел ее аргументы достаточными и в ходатайстве отказал.
Затем продолжился допрос свидетелей обвинения. Вот что рассказал офицер СБУ Кирилл Верес, оказавшийся на опорном пункте украинских бойцов вблизи Счастья, где в бою были задержаны российские военные:
— Я подъехал спустя несколько минут после того, как российские спецназовцы убили бойца 92-й бригады Вадима Пугачева. Видел, как его тело несли к машине. Наши ребята сказали, что открыли ответный огонь и кого-то ранили. Пошли искать. Ерофеева нашли метрах в 70 от опорного пункта. Он лежал на спине. Был в темной форме, без разгрузки, в панамке. Подойдя ближе, я увидел, что он ранен в правое предплечье, но пытался перевернуться и левой рукой дотянуться до лежащей в полуметре винтовки «Винторез» с глушителем и снайперским прицелом. Такие есть на вооружении только в российской армии, в Украине их не производят. Крикнув: «Стоять, ни с места!», я два раза выстрелил в сторону винтовки. Позже оказалось, что попал.
Забрав «Винторез», я спросил у раненого, есть ли у него еще оружие. Он признался, что в левом кармане лежит граната РГД-5, и даже попросил: «Заберите, чтобы мы не взорвались». Кроме того, в карманах нашлось несколько пустых магазинов от патронов. Позже он признался, что вначале, сразу после ранения, даже хотел подорвать себя. Но я подбежал слишком быстро… Он истекал кровью, но у меня с собой не было аптечки и у него тоже. Я стал тащить его в сторону опорного пункта. Тут со стороны «зеленки» по нам повели прицельную стрельбу. Мы начали отстреливаться. Группа отправилась за вторым раненым. Его вынесли на носилках, у него была открытая травма бедра. Обоих задержанных мы положили в багажник пикапа. С ранениями им там было даже удобнее, чем в салоне. В больницу их доставили за пять минут. Они рассказали, что в их группе было 14 человек, при отходе они забрали с собой средства связи и, возможно, еще какое-то оружие.
Позже я несколько часов находился в госпитале возле Ерофеева. Он просил, чтобы я оставался рядом, потому что боялся пыток. Признался, что не думал, что в Украине есть адекватные люди. Несколько раз спрашивал про свой «Винторез». Он был уверен, что его через несколько дней обменяют, и переживал, что придется нести уголовную ответственность за потерю оружия. Оказалось, они наблюдали за нашим подразделением около месяца.
Представители прокуратуры «попеняли» свидетелю, что, везя в столицу конфискованный у спецназовца «Винторез», он начистил его до блеска. Может, следы грязи и крови послужили бы дополнительным доказательством вины подсудимых? На что Верес объяснил: «У меня была информация, что винтовку, возможно, будут показывать президенту. Как офицер я понимал, что оружие должно быть чистым».
Слушание дела российских спецназовцев перенесли на начало следующего года.