Во вторник, 12 января, в небольшом городке Турка Львовской области похоронили 37-летнего офицера полиции Александра Ильницкого с позывным «Барни». Боец погиб 9 января возле села Зайцево Донецкой области. Он спасал мирных жителей, машина которых попала под обстрел боевиков.
— В результате этого обстрела была ранена женщина, — рассказали «ФАКТАМ» в пресс-службе Национальной полиции в Киеве. — Последствия могли быть гораздо хуже, если бы не своевременная реакция сотрудника батальона полиции особого назначения «Миротворец» Александра Ильницкого, который оказался неподалеку. Полицейский быстро вывел мирных жителей из-под огня. В это время в него попал снайпер. Офицер спас людей ценой своей жизни.
— Я все равно не верю, что его больше нет, — признается побратим офицера Ростислав. — Ведь «Барни» хоронили уже не раз. Первый раз мне сказали, что он погиб во время событий в Иловайске. Тогда восемь человек позвонили и сообщили: «Барни» — «двухсотый». Но оказалось, что он жив. Поэтому, когда несколько дней назад мне в очередной раз сказали, что «Барни» убили, я уверенно заявил: «Пацаны, не может быть. Это явно неправда». Он был фартовым. Выживал в ситуациях, когда, казалось, выжить невозможно.
— В тот день, 9 января, «Барни» и еще трое ребят были в селе Зайцево Донецкой области, — рассказывает побратим погибшего Иван. — Одна часть этого села находится под контролем украинских властей, а вторая подконтрольна сепаратистам. Четкой линии фронта там нет. Девятого января поступила информация о том, что к нашим позициям приближается диверсионно-разведывательная группа боевиков. Около девяти часов утра они открыли огонь по нашей территории. Начали бросать гранаты. Ребята открыли ответный огонь, как вдруг заметили легковую машину. Это были не военные, а обычные мирные жители. Сепаратисты стали стрелять прямо по этой машине. Автомобиль остановился, из него выбежали мужчина и женщина. Женщина плакала, мужчина звал на помощь. «Барни» бросился их прикрывать и закричал: «Отходите! Я покажу, куда идти!» Он успел отвести их в безопасное место. Убедившись, что этим людям ничто не угрожает, «Барни» побежал обратно — на помощь побратимам. В тот момент он и погиб. Упал, не выпуская из рук оружие.
Ребята тут же потащили «Барни» в ближайшую хату. Хотели оказать помощь, но поняли, что бесполезно — он уже был мертв. В тот день возле Зайцево погибли еще два бойца. Все говорят о перемирии. Но для Зайцево и соседнего Майорска такие обстрелы уже стали нормой…
«Барни» бросился на помощь людям один, без поддержки и прикрытия. Это был огромный риск. Но если бы он этого не сделал, это был бы не «Барни». То, что Санька ничего не боится, мы узнали еще под Иловайском. Когда попали в окружение, у всех закончились патроны. Ждать помощи было неоткуда. Но «Барни» нашел выход. В двух километрах от места, где мы находились, в здании школы дислоцировались ребята из батальона «Днепр». Несмотря на риск, Сашка сам пошел к ним и принес оттуда два ящика патронов. В общей сложности они весили 64 килограмма. Плюс его бронежилет, который весил не меньше 20 килограммов. «Барни» два километра шел пешком и все это тащил на себе. До сих пор не представляю, как ему это удалось. Но, принеся патроны, он тем самым спас ребят.
Во время выхода из Иловайска «Барни» был ранен в ногу. Но он сам вытащил часть осколков, сделал себе перевязку и смог тащить на себе раненых пацанов. Они шли пять часов и выбрались из окружения. После этого «Барни» попал в госпиталь. Врачи сказали, что в раненой ноге остались еще осколки, которые необходимо вытащить. Но Саша отказался от операции, потому что после нее ему пришлось бы долго восстанавливаться. Он рвался обратно, на фронт. С тех пор так и воевал с этими осколками.
— Об этом человеке, наверное, можно написать целую книгу, — говорит заместитель командира полка патрульной службы полиции особого назначения «Миротворец» Андрей Бахтов. — В Иловайске мы держали оборону в железнодорожном депо. Наши позиции постоянно обстреливались, велись тяжелые бои. И если у большинства бойцов была возможность спрятаться, к примеру, под вагоном, то «Барни» и его сослуживец с позывным «Одесса» находились на открытой позиции. Им спрятаться было негде, это была самая горячая точка. Ребята в шутку называли это место «пятизвездочный отель». Между нами и позициями врага был пешеходный мост, который проходил над колеей. Стрельба велась из укрытий. И тут «Барни» с «Одессой» в какой-то момент взяли противотанковый гранатомет РПГ-7, пошли на мост и стали стрелять прямо по позициям врага. Могли погибнуть от одного выстрела. Но Сашка, использовав один боекомплект, вернулся за следующим и опять пошел на мост. Наш тогдашний командир Андрей Тетерук кричал так, что потерял голос. Все боялись, что Сашу там убьют. «Барни» потом только сказал: «Вы видели, как мы их обстреляли? Оно того стоило!»
Или еще один случай. Группа «Барни» случайно узнала, что боевики захватили блокпост 17-го батальона. Несмотря на то что наших ребят было всего четверо, они побежали на помощь и смогли прогнать сепаратистов. Более того, Саша еще бежал за ними следом и забрал брошенный ими пулемет. Принес его как трофейный.
— После событий в Иловайске «Барни» должны были дать звание майора, — вспоминает побратим Ростислав. — Но этого почему-то не произошло. Он так и погиб капитаном. Помню, я сам хотел написать о его подвигах и подать заявку на награду. Пришел к «Барни»: «Давай вместе напишем. Дескать, ты точнее все помнишь…» Начал перечислять его заслуги, а он: «Об этом лучше не пиши. За это уже другой человек получил Героя». Оказалось, за многие его подвиги получили награды другие люди. Но Сашку это не расстраивало. Он воевал не ради наград.
Ему было всего 37 лет, а мы все чему-то у него научились. «Барни» все просчитывал до мелочей. Знал тактику противника и мгновенно определял, как действовать. А еще он нас очень любил. Ему не нужно было постоянно об этом говорить, мы и так это чувствовали. Помню, в конце декабря «Барни» с ребятами уезжал на ротацию. Я провожал их. «Барни» уже сел за руль, а потом вдруг вышел из машины и крепко меня обнял: «Братуха, все буде добре. Я тобі обіцяю». Я и сейчас словно слышу его жизнерадостный голос с галицким акцентом. Он всегда вызывал у меня улыбку.
— «Барни» был одним из первых сотрудников МВД, добровольно ушедших на фронт, — рассказывает побратим Иван. — Мы познакомились в марте 2014 года, когда формировался батальон «Миротворец». С первых дней были вместе на полигоне. Раньше Саша работал инспектором в патрульно-постовой службе. Потом служил участковым, затем — оперуполномоченным. Работал в родном городе Турка Львовской области. В райотделе милиции познакомился со своей будущей супругой. Она тоже милиционер. Оказавшись на учениях, Саша постоянно звонил жене. Помню, называл ее по имени-отчеству — Оксана Ярославовна. Саша часто звонил ей и восьмилетней дочке, но не говорил, что едет в зону боевых действий. Уже с передовой рассказывал им, что находится в Харькове, где якобы готовит бойцов для фронта. Признался, только когда его перевели на другую должность — «Барни» предложили место в Департаменте управления и обеспечения подразделений полиции особого назначения. Но это кабинетная должность, и Сашке она не нравилась. Он хотел оставаться на передовой. И через несколько месяцев все же вернулся к ребятам на фронт.
Кстати, Сашин двоюродный брат Петр тоже ушел на войну добровольцем. Они служили в разных батальонах, но территориально находились совсем рядом — в 15 километрах друг от друга. О том, что «Барни» погиб, его брат узнал одним из первых.
— А почему все-таки «Барни»?— спрашиваю у побратимов погибшего бойца.
— Это я придумал ему такой позывной, — говорит Ростислав. — Глядя на него — веселого, крепкого и упитанного, — я вспомнил печеньки «Мишка Барни», которые любит мой сын. «Будешь, наверное, «Барни», — говорю. «Я не против», — рассмеялся Саша.
— А как он смеялся, когда мы специально для него привозили на передовую бисквитное печенье «Барни», — с улыбкой вспоминает волонтер Анжела Денисенко. — Говорил, что больше всего ждет «именные» сладости. Я познакомилась с Сашей во время нашей первой поездки в батальон «Миротворец». Мы ездим на фронт вместе с музыкантами, устраиваем в зоне АТО концерты. На одном из этих концертов и встретила «Барни». Он тогда подошел и сказал: «Дякую. Ви навіть не уявляєте, як нам це потрібно». Еще тогда я запомнила его взгляд — очень добрый и в то же время уверенный, бесстрашный. С тех пор он бывал почти на всех наших концертах. Я спрашивала, не боится ли он так собой рисковать. Все-таки его ждут жена и дочь. «Це моя рідна земля. Як можна не йти і не захищати рідну землю? — говорил Саша. — Я не хочу, щоб ці люди одного дня прийшли в хату до моєї дружини і дитини». И это звучало совсем не пафосно. Он действительно так думал. Называл нашу страну «своєю ненькою». Ошибаются люди, которые говорят, мол, все милиционеры одинаковые — бьют людей, думают только о деньгах. Стоило увидеть «Барни» — и ты понимал, что это совсем не так.
Утром 9 января мне почему-то было неспокойно. Отчетливо помню стук в дверь. Вышла — а на пороге никого. Это плохая примета. Не прошло и часа, как мне позвонил один боец: «С нами больше нет «Барни». Во время прощания в Киеве на Майдане я видела, как плакали Сашины побратимы. «Мне словно не хватает воздуха, — сказал один из бойцов. — Я как будто потерял сына». Сашин брат сейчас на передовой. За несколько дней до случившегося они с «Барни» встречались. Гуляли, фотографировались. «Эти фотографии сохранились в моем телефоне, — признался Петя. — Но я пока еще не могу их смотреть — это слишком больно». Мы все еще говорим о «Барни» в настоящем времени.
*Сотни человек пришли попрощаться с бойцом на Майдан. Фото из «Фейсбука»