Львовская благотворительная организация «Региональный центр социальной адаптации» была создана в 1989 году, а через пять лет при ней открылся приют. За это время центр, единственный в Украине, предоставил помощь почти трем тысячам бывших осужденных. Только 15 процентов из них вернулись в места лишения свободы, остальные все-таки нашли себя.
После принятия Верховной Радой законопроекта № 3413, более известного как «закон Савченко», из мест заключения вышло немало людей, которым нужно заново привыкать к нормальной жизни. Вот здесь и может пригодиться бесценный опыт львовского центра реабилитации.
Среди тех, кто порвал с прошлым благодаря центру, — 40-летний обитатель приюта Андрей. Высокий крепкий мужчина фотографироваться отказался наотрез. Не любит рассказывать и о своих неоднократных отсидках. «Ну, было! Было и прошло. И никогда не вернется. Приятного вспомнить нечего, зона — это вам не курорт», — машет он рукой.
— Когда очередной срок заканчивался, получил с воли «веселую» весточку: жена, забрав ребенка, уехала в неизвестном направлении, попутно продав нашу квартиру и мою машину. Вышел из колонии и впервые задумался о своем житье-бытье: семьи нет, жилья и работы тоже, родители умерли, когда был еще подростком, — бесстрастно рассказывает «ФАКТАМ» Андрей. Но по тому, как он тянется за новой сигаретой, видно, как горьки для него эти воспоминания. — Получалось, что кроме как в «родную» зону возвращаться больше и некуда. А я еще в колонии слышал от заключенных о центре социальной адаптации. Немного поколебался и подался сюда. Пришел к директору Игорю Гнату, рассказал ему о том, как меня жизнь потрепала. Говорю: «Деваться мне некуда. Очередной раз садиться не хочу. Возьмите к себе!» Когда услышал правила коммуны — не пить, не воровать, не отказываться от любой работы, — даже обрадовался. Мне как раз надо было чем-то заняться, чтобы дурные мысли в голову не лезли. Определили меня сначала на хозяйственные работы. Научили полоть грядки свеклы и — вперед! Признаюсь, раньше терпеть не мог работать в поле — слишком нудно. Но сцепил зубы и трудился вместе со всеми. Другое дело — заготовка дров в лесу. Хотя там приходилось таскать бревна, выкладывался по полной. И потому, что по натуре такой человек, и потому, что замечал внимательные взгляды со стороны администрации. Переживал: «Может, подозревают в чем-то нехорошем?»…
— Да никто тебя ни в чем не подозревал! — уверяет подсевший к нам директор центра социальной адаптации Игорь Гнат. — Присматривались — это да. Нам очень нужен был ответственный и мозговитый человек для большого дела…
— Бросили вы меня тогда под танк! — впервые за время разговора улыбается Андрей. — Вызвал меня Игорь Зиновьевич: «Для питания членов приюта будем создавать птицеферму. Возьмешься руководить ею?» Я растерялся. Ведь как городской житель мало что понимал в этом. Ну, надо так надо! Взял двух помощников. Построили помещение, вырыли небольшой пруд. Потом закупили несколько десятков цыплят, гусят и индюшат. Ну и намаялся я с этим галдящим царством! Днем кормим, прибираем. А вечерами читаю в специальной литературе, как за ними ухаживать, как болячки лечить. Да еще по селам ездил — интересовался, как селяне разводят птицу. Сам себе удивлялся. Мне это дело… нравилось!
Через полтора года, когда птицеферма заработала стабильно, снабжая нашу столовую мясом и яйцами, меня опять вызывает директор и делает неожиданное предложение: «Займешься лесопильным производством?» Опять растерянно чешу в затылке. Ведь, как и в случае с птицефермой, никакого понятия не имел об этом деле. Но начал… Вот так живу, работаю. Главное, понял для себя, что в жизни есть и другие пути. Только когда вырвался из замкнутого круга «украл — выпил — тюрьма», поверил, что в жизни может произойти чудо. Но надо ой как поработать, чтобы заслужить доверие людей и получить хоть от кого-то помощь.
Между делом Андрей стал и… наставником. Его подопечный, 30-летний Михаил, провел на зоне 11 лет. Что совершил, рассказывать не хочет. После освобождения ему, бывшему детдомовцу, было некуда податься. Приехал во львовский центр адаптации.
— Администрация меня сразу предупредила: если будут алкоголь, наркотики, нарушение дисциплины — немедленно «вылетаю», — рассказывает Михаил. — А куда мне ехать? Согласился. Что меня больше всего поразило — бытовые условия тут прекрасные. Профессии у меня нет. Товарищ, с которым мы приехали на Львовщину, сельским хозяйством не захотел заниматься: «Это не мое, я городской парень, давай идем на столярку! Там все понятно. На пилораме нарезал доски, обработал их, чтобы потом сделать окно, двери, лавку. Пару месяцев — и ты уже можешь работать подсобником у столяра». Но Андрей посоветовал мне: «Иди в фермерство». Я сначала заартачился: «Вы что, да я никогда в жизни коров не видел, только на картинках!» Тогда он мне выгоду «разжевал»: «Ни в столярке, ни на станции техобслуживания тебя мастера не поселят — просто негде. А помощник фермера всегда востребован. Тут на первых порах могут обеспечить и местом для ночлега, и рабочей одеждой, и едой». Меня уже научили, как ухаживать за коровами — кормить, убирать, чистить, доить. Все достаточно хорошо получается. Теперь ищу в ближайших селах место для трудоустройства…
*В приютском хозяйстве хватает живности — от кур-гусей до крупного рогатого скота. Фото автора
В августе прошлого года вступил в силу Закон «О пробации».
— Если коротко, этот закон декларирует стремление государства не допустить, чтобы ранее осужденный человек снова совершил преступление, — поясняет Игорь Гнат. — Но в законе не прописана реальная поддержка бывших заключенных в самое трудное для них время — сразу после выхода на свободу. Пробыв лет десять за решеткой, человек выходит на волю, не зная и не понимая, что там делается. Его будет поражать все — компьютеры, мобильные телефоны, которые носят с собой даже дети… Он забыл, как в трамвае ездить, у кого талон покупать, как его компостировать. И тут крайне необходима помощь! Конечно, не всем. Некоторые возвращаются в семью, и близкие им помогают адаптироваться. Но есть же и сироты или те, от которых все отказались. Да и организовать свою жизнь они не могут. Государство, по сути, выпихивает человека за ворота колонии. Хотя в законе о пробации должны были предусмотреть финансирование государственных или благотворительных организаций, помогающих бывшему заключенному безболезненно войти в общество. На начальном этапе ему нужна помощь во всем — дать жилье, питание, зимнюю одежду, чтобы он не думал, где это достать преступным путем. В нашей организации мы помогаем оформить документы, найти работу или получить востребованную специальность, то есть даем социальное сопровождение.
За четверть столетия этот механизм в центре достаточно хорошо отработан. Из колонии сюда направляют освобожденного, которому негде жить. Его селят в приют — хорошо меблированный номер на два-четыре места. Человек получает трехразовое горячее питание, у него есть чистая постель, достаточно добротные одежда и обувь, телевизор, медицинское обслуживание, современная прачечная, горячая вода в душевой. Но есть и несколько обязательных правил. Ты не будешь сутками лежать на диване, смотреть телевизор и думать, как здорово тебя адаптируют. Ты должен за собой убирать, заготовлять дрова, чтобы было тепло в жилой комнате и других помещениях, летом ехать за сеном для коров, чтобы на завтрак поесть творожок и добавить сметанку к борщу. Нужно работать на огороде или в поле, откуда поступают на кухню морковь, картошка, свекла…
В приюте живут минимум три месяца — за этот период оформляют нормальные документы вместо справки об освобождении. А за полгода можно овладеть навыками ведения домашнего хозяйства и какой-то профессией. Благо, в центре несколько мастерских, есть огороды, хватает и живности. Ну, а потом человек сам принимает решение, будет ли он самостоятельно искать свое счастье или останется в приюте.
— Сейчас мы подготовили проект «Волонтерская поддержка освобожденных как шаг к постпенитенциарной пробации», — продолжает Игорь Гнат. — Так как организаций, подобных нашей, в Украине больше нет, а поднимаемая проблема достаточно серьезна, считаем необходимым привлечь к ее решению волонтеров. Но волонтеров такого профиля в нашей стране пока тоже нет, поэтому необходимо разработать специальные курсы по их подготовке, создать платформу для координации деятельности и программу финансирования их работы, организовать рабочие группы для проведения специализированного обучения, привлечь экспертов, практиков и научных сотрудников, которые работают в пенитенциарной сфере.
*"Организации, подобной нашей, в Украине больше нет, поэтому нам так нужна помощь специально обученных волонтеров", — говорит директор центра социальной адаптации Игорь Гнат. На фото Игорь (справа) с одним из своих подопечных. Фото автора
Фото в заголовке с сайта exzk.ru