«ФАКТЫ» попытались выяснить, возможна ли на крупнейшей и самой старой в Украине гидроэлектростанции авария, подобная случившейся недавно на Саяно-Шушенской ГЭС в России
В сквере напротив здания дирекции Днепрогэса беззаботные девушки весело фотографировали друг дружку в игривых позах. Недалеко от мэрии, возле городских часов, молодожены обливали друзей шампанским.
Город нежился в лучах августовского солнца. И только со стороны Днепра тянуло прохладой. Недавние события в России на Енисее напомнили, что реки и построенные на них гидросооружения, дающие людям тепло и свет, в то же время таят в себе немалую опасность. Саяно-Шушенская ГЭС, работающая с 70-80-х годов, — одна из самых современных в мире. После того как из-за неожиданного затопления машинного зала здесь погиб 71 и пропали без вести четыре человека, ее называют чуть ли не сибирским Чернобылем.
А ведь Днепрогэс — символ индустриализации Отечества, флагман украинской гидроэнергетики — дает стране электричество еще с 1932 года! И во время войны станцию дважды взрывали…
Водители не любят говорить о ДТП. Энергетики тоже морщатся от вопросов вроде «а что, если, не дай Бог… » Поэтому разговор с директором Днепровской гидроэлектростанции заслуженным энергетиком СНГ Виктором Кучером начинаю издалека:
- Виктор Григорьевич, вы с коллегами-гидроэнергетиками наверняка обсуждаете вероятные причины случившегося в Саянах. Какие мнения высказывают специалисты?
- Мы с болью восприняли это известие. В свое время там работали и украинские гидростроители. Эксплуатационники туда ездили, помогали россиянам. Были какие-то связи, знакомства, дружба… Сейчас ситуация, к сожалению, поменялась, поэтому трудно сказать что-то конкретное.
Даже старейшина отрасли, председатель правления объединения «Укргидроэнерго», куда входит и наша станция, Герой Украины Семен Израилевич Поташник — человек известный в мировой гидроэнергетике — сказал, что нечего гадать на кофейной гуще, пока свои выводы не сделает комиссия по расследованию трагедии.
Знаем только, что разрушений плотины нет. Вода, затопившая машинный зал, хлынула через проем, который обычно закрыт крышкой турбины. Почему ее не оказалось на месте — вот в чем вопрос. Причины могут быть разные.
Днепрогэс и Саяно-Шушенская ГЭС — гидротехнические сооружения совершенно разного класса. Разнятся и технико-экономические показатели станций. Высота плотины Саяно-Шушенской ГЭС — 240 метров, вода подается на турбины по каналам-водоводам диаметром шесть метров каждый с огромной высоты — 180 метров. Представляете мощность?
- Какова высота плотины Днепрогэса?
- Шестьдесят метров.
- Тоже солидно! Высота, к примеру, Киевской ГЭС значительно ниже, метров двадцать, если не ошибаюсь, а разговоры периодически возникают…
- Дело в том, что еще с незапамятных времен на 65-километровом участке Днепра между современными Днепропетровском и Запорожьем естественный перепад воды составлял почти 37 метров. Сильное течение плюс пороги делали практически невозможным судоходство. А ведь это был знаменитый путь из варяг в греки!
Попытки улучшить условия для навигации предпринимались чуть ли не со времен Петра Первого. Пороги пытались даже взрывать… В 1905 году российские инженеры Максимов и Графтио предложили построить примерно в том месте, где сейчас стоит Днепрогэс, три плотины с судопропускными шлюзами и электростанциями, дающими дешевую энергию.
А место действительно хорошее: сужение реки, высокие гранитные берега, острова…
- Появились публикации, в которых геологи утверждают, что плотина построена на тектоническом разломе и может разрушиться при землетрясении силой 2,5 балла…
- Но неужели эти геологи не знают, что любая река, имеющая скалистые берега, пробивает себе путь именно по тектоническим разломам? Помните землетрясение в Румынии весной 1977 года?
- Еще бы! Даже Киев потряхивало весьма ощутимо…
- А наша станция ничего не ощутила, хотя сила толчков в регионе достигала шести баллов. Эти места, прежде чем проектировать строительство ГЭС, исследовали геологи с такими именами!..
- Осуществить проект царской России помешала Первая мировая война, — продолжает Виктор Кучер. — Большевики же, прежде чем строить, пригласили американских экспертов. И знаменитый гидротехник Хью Купер, ранее возводивший гидростанции на Ниагаре и Миссисипи, назвал проект строительства Днепрогэса не просто хорошим, а уникальным!
- Нередко раздаются голоса: могли ли, дескать, качественно строить такой ответственный объект малограмотные красноармейцы и крестьяне?
- Я работаю на станции с 1974 года, начинал простым электро-слесарем. Мне довелось застать в живых многих участников строительства. И в музее Днепрогэса есть их письменные воспоминания. Они рассказывали, что технологическая дисциплина соблюдалась очень жестко. Под наблюдением иностранных специалистов советские инженеры использовали американскую и европейскую технологии строительства.
Например, по проложенным к будущей плотине рельсам паровоз подвозил установленную на платформе бадью с жидким бетоном. Паровой кран снимал ее и выливал бетон в нужном месте. Пока паровоз уходил за следующей порцией, бригада бетонщиков разравнивала его лопатами и утаптывала ногами. Да-да, в то время вибраторов еще не было. Затем специалист замерял толщину уложенного слоя — она должна была составлять ровно пятнадцать сантиметров! Если же, не дай Бог, получалось на сантиметр толще — все, ребята, берите кирки, убирайте этот бетон и укладывайте по-новому. Конечно, такого уровня механизации строительства, как теперь, тогда еще не было. Лопата, кирка, тачка, телега с лошадками…
И все же, когда слаженную, четко организованную работу этого огромного человеческого муравейника вкупе с различными механизмами увидел упомянутый американский гидротехник Купер, он восторженно воскликнул: «Черт возьми, это напоминает мне конвейер на заводе Форда!»
А посмотрите на прекрасные жилые дома-сталинки на центральном проспекте Запорожья! Многие из них тоже построены в 30-е годы.
- … и им удалось уцелеть во время войны. Плотину же дважды взрывали: в 1941-м — наши, в 1943-м — гитлеровцы. Не могли ли последствия детонации сказаться на прочности железобетона, оставшегося на месте?
- После взрыва плотины вечером 18 августа 1941 года в образовавшуюся брешь хлынула вода. Гигантская тридцатиметровая волна смыла несколько немецких переправ. Не пощадила она, конечно, и наших воинов, оставшихся в приднепровских плавнях ниже города, и многих из тех, кто переправлялся: военных, беженцев, жителей прибрежных сел. Война — это всегда большая беда. Для всех.
- Но если наши рассчитали взрыв так, чтобы разрушить фрагмент только верхней части плотины, выше потерны (сквозной коридор шириной примерно три метра и такой же высотой, по которому могли передвигаться машины и танки. — Авт. ), то немцы в 1943-м, перед отступлением, устроили такой взрыв, что, как рассказывали ветераны, восстанавливавшие затем Днепрогэс, гигантские турбины весом по 500 тонн им приходилось доставать со дна реки с 15-20-метровой глубины, — продол-жает Виктор Кучер. — Благодаря героизму советских разведчиков и саперов, под огнем противника обнаружившим и перерезавшим провода, идущие к боезарядам немцы не смогли полностью разрушить плотину. Хотя завезли 26 вагонов взрывчатки! После окончательного разминирования наши саперы вывезли из помещений ГЭС три с половиной тонны тротила и сто 500-килограммовых авиабомб.
В послевоенные годы ГЭС была восстановлена, а в 1974-1980 годах к девяти ее турбоагрегатам добавились еще восемь гидроагрегатов второй очереди Днепрогэса, построенной ближе к левому берегу. За 77 лет эксплуатации станции у нас ни разу не было каких-либо ЧП, тяжелых аварий с человеческими жертвами.
Сейчас большую часть электроэнергии в Украине вырабатывают атомные и тепловые электростанции. Но это не значит, что гидроэнергетика играет второстепенную роль. Благодаря способности практически мгновенно выходить на нужную мощность, Днепрогэс и другие гидростанции выполняют важнейшую роль регулятора частоты переменного тока, обеспечивают стабильную работу единой энергосистемы страны.
Помните, пару лет назад крупнейшие города мира Нью-Йорк и Москва погрузились в темноту? В США каждый год случаются подобные аварии. Потребление электроэнергии растет во всем мире. Из-за постоянного увеличения количества потребителей начинает уменьшаться частота тока. Могут выйти из строя передающие сети и генерирующее оборудование. Поэтому срабатывает защитная автоматика на электростанциях, которая отключает от сетей целые районы.
В Украине же таких масштабных неприятностей не случалось. Потому что любая гидроэлектростанция всегда может дать недостающее количество энергии, подав воду на дополнительные турбоагрегаты. И едва возникают предпосылки для аварийной ситуации, по команде диспетчера из Киева энергосистема получает электроэнергию, необходимую для поддержания нормальной работы энерго-системы Украины.
Сейчас ситуация с гидротехническими сооружениями у нас нормальная. Бетон плотины по-прежнему прочен, его ничем не угрызешь. Нигде нет никаких трещин, протеканий. Хотите — дам сопровождающего, прогуляйтесь по потерне. Плотину и все ее элементы регулярно обследует межведомственная комиссия, которая дает разрешение на эксплуатацию гидроузла.
С 1996 года занимаемся улучшением надежности работающего на станции оборудования. Сейчас идет второй этап реконструкции-реабилитации ГЭС. Постепенно заменяем турбины, генераторы, главные силовые трансформаторы (переходим на уменьшение объемов охлаждающего масла и другие современные инженерные решения)…
И, конечно, работаем с кадрами, с нашими людьми. Энергетика — это прежде всего ответственность. И профессионализм. Даже уборщица должна знать, где можно махать тряпкой, а где нельзя.
- Единственное, что сегодня серьезно беспокоит не только нас, но и руководство города, Запорожской области, — это автодорожный проезд по плотине. Точнее, его уширенная часть, построенная в 1978 году. За годы эксплуатации дорожное полотно и поддерживающие его конструкции пришли в аварийное состояние.
Но, поскольку этот объект к гидроэнергетике имеет весьма отдаленное отношение, он находится на балансе городской структуры — предприятия «Запорожмост», — завершает рассказ Виктор Кучер.
Вместе с начальником производственного отдела предприятия «Запорожмост» Владимиром Тимченко идем по шаткому технологическому проходу — сваренному из арматуры легкому мостику, подвешенному к основным конструкциям моста, — продвигаемся к самым опасным местам.
Откровенно говоря, страшновато. Внизу — 37-метровая пропасть над нижним бьефом (участок реки) плотины, ее водосливными гранями. Лишнюю воду сейчас не сливают, поэтому река здесь пока не бурлит. Наблюдаем, как внизу, из прилепившейся к плотине лодки, с помощью спецснаряжения поднимается по почти вертикальной бетонной стенке промышленный альпинист. Задача этих специалистов — очищать водослив от налипших водорослей и контролировать состояние конструкций.
А над головой висят огромные стальные балки. В одной из них, которая поближе к телу плотины, заметил небольшое круглое отверстие с вогнутыми внутрь краями. «Пробоина от снаряда, — объясняет Владимир Александрович. — Вон оттуда, с Хортицы, немцы стреляли по ГЭС… » Бросается в глаза, что старые, довоенные балки, элементы которых не сварены, а соединены рядами массивных заклепок, сейчас в лучшем состоянии, чем более поздние конструкции уширенной в 70-е годы части моста, которая висит на стальных ригелях, уложенных на бетонные быки (массивная промежуточная опора моста или гидротехнического сооружения) плотины.
Над нами с грохотом мчатся автомобили. Иногда словно кто-то по голове кувалдой лупит — наверное, колесо попадает в колдобину. На поверхности быков в довольно широких щелях между балками видим кусочки осыпавшегося бетона. В некоторых местах обнажилась ржавая арматура. Кое-где балки покрыты коржами отслаивающейся ржавчины. Отдельные куски едва помещаются на ладони.
Там, где повреждения требуют безотлагательного вмешательства, работают сварщики. Под руководством специалиста из столичного Института электросварки имени Патона они заваривают трещины в стальных коробах, наваривают заплаты и дополнительные ребра жесткости из толстого металла, крепят к забитой в быки арматуре тяжелые стальные подкосы, поддерживающие висящие балки.
Невольно вспомнилась песня о монтажниках-высотниках из фильма «Весна на Заречной улице». Он, кстати, снимался в Запорожье.
- В начале 70-х заказчики и проектировщики рассчитывали, что автодорожный проезд по сооружениям Днепрогэса будет эксплуатироваться всего двадцать лет, пока в городе не построят два новых моста, — рассказывает директор предприятия «Запорожмост» Валерий Кравченко. — Потом проезд планировали превратить в пешеходный мост для туристов и отдыхающих — как в Киеве.
Но после перестройки и развала Союза об этой идее пришлось забыть. В Запорожье, третьем после Киева и Днепропетровска огромном промышленном городе на Днепре, берега соединяют лишь два моста: проезд по Днепрогэсу и автомобильно-железнодорожный мост имени построившего его инженера Преображенского. Тоже, кстати, чуть ли не ровесник Днепрогэса. У третьего пока построены только опоры…
И с начала 90-х на наш мост обрушилось такое количество автотранспорта, что опоры с нагрузками не справляются. Представьте себе: фуры весом 60 и более тонн мчатся на максимальной скорости! В 1998 году первыми посыпались бетонные быки, многие из которых во время войны были разрушены, а потом собраны буквально из кусков. Быки служили опорами ранее существовавшему мосту. А проектировщики и строители нагрузили на них еще один мост, чтобы расширить проезжую часть.
Идея была хорошая. Но недоработанная. Опоры моста стоят на краю быка. Бык должен выдерживать нагрузки на растяжение, сжатие влево, вправо… Но в опорах не было арматуры! И они начали разрушаться. Нам пришлось бурить в них одиннадцатиметровые скважины, заливать их раствором, стягивать… Так за пять лет, с 1997-го по 2002 год мы укрепили все быки — на плотине их 41 штука.
Но возникла новая беда, тоже последствия инженерного просчета. Порвались, полопались из-за попадания влаги нижние полки шести металлических ригелей — таких висящих балок-коробов толщиной с мой стол, на которых держится бетонное полотно уширенной части моста.
Проектировщики не учли, что этот металл будет работать в условиях электрохимического распада: рядом две электростанции, высоковольтные линии, воздух насыщен электричеством. Возникают блуждающие токи. Плюс влага. Идеальные условия для коррозии!
Кроме того, негативно воздействует также постоянная вибрация от движущегося транспорта и включающихся турбин. Быки, собственно говоря, именно от нее и полопались. Лежащие на них железобетонные балки пребывают в стадии полного разрушения. Не будем утомлять читателя продолжением перечня инженерных просчетов, ускоривших старение объекта. Если мост, не дай Бог, деформируется — 700-тонные быки могут сложиться, как домино. А некоторые из них готовы будут обрушиться на машинный зал Днепрогэса-2.
Не известно, что могло бы произойти, если бы мы вовремя не приняли меры: запретили по мосту проезд большегрузного транспорта, ограничили движение и скорость легкового и начали ремонт конструкций. Город выделил 700 тысяч гривен. Их хватило на усиление шести поврежденных ригелей. А их, как и быков, тоже сорок один. Правительство обещало выделить из резервного фонда 7,7 миллиона гривен. Этого хватило бы для приведения в порядок металлической части моста. Но что-то денег этих мы пока не видим. А ведь средства потребуются еще и на ремонт бетонной части! Мы сейчас считаем, сколько.
Хорошо еще, что взлетели цены на бензин и количество транспорта в Запорожье значительно уменьшилось. Так что наши переправы сейчас работают, можно сказать, в облегченном режиме. Иначе городу грозил бы транспортный коллапс.