Жительницу Кременчуга Полтавской области Инессу Гарькавенко, в животе у которой «забыли» кусок марли метровой (!) длины, на днях выписали из онкодиспансера после радикального вмешательства. Через четыре месяца с момента открытия уголовного производства по факту ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей никто из медиков не понес наказания
У пациентки Кременчугского областного онкологического диспансера Инессы Гарькавенко в животе остался кусок марли длиной 97 сантиметров и шириной 39 сантиметров. Об этой нашумевшей истории «ФАКТЫ» впервые написали в июне 2016 года. Но и сегодня вопрос о том, кто из врачей допустил халатность, остается открытым.
По заключению экспертной медицинской комиссии, во время операции по выведению стомы (отверстие, сформированное хирургическим путем после удаления всего или части кишечника, предназначенное для отведения его содержимого) хирург онкодиспансера Александр Кошеленко не мог оставить в кишке марлю, поскольку не использовал медицинские салфетки такого большого размера. Специалисты не исключают, что злополучную марлю забыл врач 1-й городской больницы, незадолго до этого вскрывавший пациентке свищи. Со временем, предполагают эксперты, инородное тело, оставшееся в организме, нашло выход через стому.
Однако и сама потерпевшая, и ее дочь Изида Данильченко (волонтер АТО, руководитель благотворительной организации «Будущее — детям») считают, что коллеги хирурга Кошеленко, пытаясь выгородить его, предоставили недостоверные выводы следствию, которое сознательно стопорится на разных уровнях.
*"Этот кусок марли длиной 97 сантиметров и шириной 39 сантиметров вытащили у мамы из живота", — говорит дочь пострадавшей пациентки Изида Данильченко
— Главный онколог города Владимир Севидов, возглавляющий Кременчугский областной онкологический диспансер, поначалу заявил, что врач Кошеленко понесет административное наказание, но увольнять ценного специалиста не будут, — говорит дочь потерпевшей Изида Данильченко.
— По иронии судьбы этого доктора нам посоветовал хирург 1-й горбольницы Руслан Туник, к которому я обратилась по поводу парапроктита (гнойное воспаление тканей, окружающих прямую кишку. — Авт.), — рассказывает 59-летняя потерпевшая Инесса Гарькавенко. — В конце февраля этого года Руслан Туник вскрыл мне свищи и заподозрил злокачественное перерождение тканей. Гистологическое исследование это подтвердило. Поэтому через несколько дней меня без выписки домой перевели в онкологический диспансер, который находится в одном здании с 1-й горбольницей. Мне требовалось вывести стому на переднюю стенку брюшины. А теперь Руслан Туник и сам попал под подозрение. Но я уверена: его вины нет. После проведенной им операции не было никакого дискомфорта. А вот после выведения стомы боли начались уже на второй день, живот вздулся, стал твердый, как футбольный мяч. Ребра болели, будто меня били камнями. Вдохнуть было тяжело, я не могла ничего есть, ложку воды проглотить — и то стало проблемой. Температура постоянно держалась на уровне 37—39 градусов. Я жила на сильных обезболивающих препаратах. Теперь-то понимаю: организм «сигналил» о неполадках внутри. Но хирург Кошеленко списывал все на последствия химиотерапии, которую мне назначили после операции. А мы привыкли верить врачам…
— Александра Кошеленко приходилось подкарауливать в коридоре и буквально упрашивать зайти к маме в палату, — вспоминает Изида Данильченко. — Правда, ничего нового о ее состоянии здоровья врач сказать не мог. Когда маму выписали из больницы, проконсультироваться с оперировавшим хирургом было невозможно, хотя мы и так старались ему не надоедать. А мама тем временем слабела на глазах. Сначала ходила с палочкой, затем на костылях, а потом и вовсе слегла. Участковый терапевт не знала, как ее лечить, дала лишь направление на анализы. Я понесла результаты анализов хирургу Кошеленко, но он посоветовал «оставить эти бумажки себе», хотя все указывало на сильный воспалительный процесс. Добиться того, чтобы хирург осмотрел маму, нам не удалось.
16 июня Инесса Васильевна едва доползла до ванной, чтобы промыть стому. Даже сейчас при воспоминании об этом у женщины на глаза наворачиваются слезы:
— Я обнаружила, что из стомы что-то торчит, и решила, что из меня… лезут кишки. Мой крик напугал не только маленькую внучку, но и мужа с дочкой. Мы промыли то, что вылезло наружу, — это оказалась марля. Откуда она могла взяться? И сколько ее еще осталось внутри? Дочь тут же позвонила хирургу Кошеленко. «Ничего страшного, — хладнокровно заявил врач. — Завтра привозите маму в больницу, посмотрим, что там у нее вылезло».
Родственники Инессы Васильевны не стали ждать до завтра — вызвали «скорую» и полицию. Правоохранители сняли на видео инородное тело, торчащее из стомы, а медики растерялись. «Что это? Что с ним делать?» — спрашивали они у больной, как будто она знала больше их.
Хирург в ургентной больнице, куда бригада «скорой» доставила пациентку, отказался оказывать ей медицинскую помощь, ссылаясь на то, что не хочет отвечать за чужие ошибки. Домой Инессе Гарькавенко пришлось возвращаться на такси. Марлю, свисавшую из стомы, женщина смотала и приклеила лейкопластырем к животу. До утра ни она, ни ее близкие не сомкнули глаз.
Утром Александр Кошеленко подтвердил, что марлю оставил он.
— «Ах да, это я тампонировал кишку. Но с этим живут. Стоило из-за такого пустяка поднимать кипиш?» — «успокоил» он, удалив из стомы остаток марли, — продолжает Инесса Васильевна. — И швырнул мне направление на дальнейшее лечение в Полтаве. Когда хирург вышел из перевязочной, медсестра, присутствовавшая при этом, покраснев, попросила у меня прощение за его поведение. Она была в шоке не меньше нас с мужем, который меня сопровождал.
*"За рубежом пострадавшие от врачебной халатности получают солидные компенсации, — говорят Инесса Гарькавенко и ее дочь Изида Данильченко. — Мы не дождались даже извинений"
— А дальше началась «вторая серия» этого ужаса, — рассказывает Изида Данильченко. — Вместо того чтобы извиниться перед настрадавшейся женщиной, руководитель онкодиспансера Владимир Севидов занял оборонительную позицию. Когда я с марлевой салфеткой пришла к нему в кабинет, он тоже поначалу был в недоумении. Но очень быстро нашелся. «Говорите, 23 года назад маме удаляли желчный пузырь? Не исключено, что тогда эту марлю и забыли», — высказал он предположение. Другая гипотеза, выдвинутая Владимиром Севидовым, переводила стрелки на хирурга Руслана Туника, который чистил маме свищи. А через несколько дней в интервью «Громадському ТБ Кременчук» главный онколог города заявил, что его подчиненный не вскрывал пациентке Гарькавенко живот, только сделал небольшой шестисантиметровый разрез, и такая операция не предполагает использования салфеток большого размера.
Затем Владимир Севидов принялся рассуждать о том, что некоторые люди имеют привычку глотать инородные предметы либо запихивать их в прямую кишку. То есть однозначно намекнул на то, что мама могла сама затолкать кусок марли в стому. Кстати, тогда же Севидов заявил, что через две-три недели, в крайнем случае через месяц, «мы будем знать истину». Думаю, он не сомневался в том, что коллеги, приезжавшие с проверкой из Полтавы и из Министерства здравоохранения, будут отстаивать честь мундира.
Хирург Руслан Туник, к которому кременчугские журналисты обратились за комментарием, отрицает свою вину.
— Это чушь! — возмутился он. — У меня не было доступа к брюшной полости, где обнаружили инородный предмет. И такие большие салфетки мы не используем.
В общем, «крайней» остается больная. А заключение из Харьковского института судебных экспертиз, в котором уже более трех месяцев находится улика по открытому кременчугской полицией уголовному производству по факту ненадлежащего выполнения профессиональных обязанностей, пока не пришло. Санкция статьи, кстати, предусматривает лишение права занимать определенные должности или заниматься определенным видом деятельности сроком до пяти лет, ограничение свободы до двух лет либо лишение свободы на такой же срок. Инесса Васильевна и ее родные опасаются, что виновные так и не будут установлены.
Недавно Инессе Гарькавенко сделали радикальную операцию в Полтаве. Заместитель главного врача Полтавского областного клинического онкологического диспансера по хирургической работе Владимир Лукашенко, проводивший вмешательство, сказал, что на данный момент рак отступил. И объяснил, что временная стома, выведенная полгода назад кременчугскими коллегами, была необходима для того, чтобы с помощью лучевой и химиотерапии добиться уменьшения неоперабельного на тот момент образования.
— Во всем мире хирурги во время операций забывают в раневых полостях различные инструменты и материалы, — сообщил главный врач Полтавского областного клинического онкологического диспансера Орест Вовк. — Но с развитием малоинвазивных методов, направленных на то, чтобы минимизировать область вмешательства в организм и степень травмирования тканей, количество забытых предметов будет уменьшаться.
В Интернете обнаружилась любопытная статистика. Американские хирурги, например, за год забывают внутри пациентов до полутора тысяч зажимов, салфеток, других инструментов и материалов.
— Знаю, за рубежом пострадавшие от врачебной халатности получают солидные компенсации, — говорит Изида Данильченко. — Мы же не дождались даже извинений. Наоборот, должны доказывать очевидное. Обидно, что правоохранители, которые поначалу обещали, что все будет расследовано объективно, сейчас стараются нас избегать. Но я не отступлю — буду бороться, сколько хватит сил. Ведь мама у меня одна…
Фото автора