Двадцать лет назад, 28 сентября 1989 года, первый секретарь ЦК КПУ Владимир Щербицкий, руководивший советской Украиной 17 лет, подал в отставку
Владимир Васильевич Щербицкий возглавлял партийную организацию республики более 17 лет — с мая 1972-го по сентябрь 1989 года. Для многих украинцев отставка многолетнего первого секретаря ЦК КПУ стала неожиданностью, но только не для бывшего заведующего отделом организационно-партийной работы ЦК КПУ, позже заместителя заворга ЦК КПСС Георгия Крючкова.
Такова специфика работы заворга, с улыбкой объяснил корреспонденту «ФАКТОВ» Георгий Корнеевич.
- Заведующий отделом организационно-партийной работы — заворг — это тот человек, который пройдет по коридору, ни с кем не поговорит, а будет знать, какие в аппарате грядут перестановки. Это элементарно!
- Вы случайно не Вольф Мессинг?
- Нет, не Вольф и не Мессинг, — улыбается Георгий Крючков. — Если ты заворг, то должен дать для себя оценку каждому ответственному работнику и знать, соответствует он должности или недотягивает. Как только коллега начинает совершать промахи один за другим, уже размышляешь, кем можно его заменить. Чтобы вопрос секретаря ЦК не застал врасплох. Заметил обмозгованную тобой кандидатуру у дверей приемной первого секретаря ЦК — значит, смена кадров не за горами…
О том, что Владимир Васильевич Щербицкий написал заявление об освобождении от должности, я узнал от членов Политбюро. Но и сам предполагал, что рано или поздно первый секретарь ЦК примет такое решение. Во-первых, у Владимира Васильевича после многих лет напряженной работы резко пошатнулось здоровье.
Еще в 45 лет Щербицкий перенес инфаркт. Это случилось после его перевода с поста председателя Совета министров УССР на должность первого секретаря Днепропетровского обкома партии в 1963 году. Когда глава Совмина Щербицкий высказал несогласие с разделением парторганизаций на промышленные и сельские, Никита Сергеевич Хрущев сослал строптивца в Днепропетровск.
К тому же Щербицкому не облегчали жизнь и проблемы его детей. Плюс Чернобыльская катастрофа 1986 года, поставившая под сомнение безукоризненный стиль работы первого секретаря ЦК КПУ…
А во-вторых, с приходом к власти Михаила Горбачева Владимир Васильевич почувствовал, что с партией происходит что-то неладное. Каково это было пережить коммунисту Щербицкому, вступившему в ряды ВКП(б) еще в 1941 году? Конечно, сознание собственного бессилия угнетало Владимира Васильевича.
- Кажется, Горбачев ценил руководителя украинской парторганизации. Ведь многих ветеранов — членов ЦК КПСС Михаил Сергеевич в массовом порядке отправил на пенсию…
- Горбачев неуютно чувствовал себя рядом с Владимиром Васильевичем. Щербицкий был намного выше по интеллекту, опыту работы, профессиональной хватке.
Перед моим назначением на должность первого секретаря Одесского обкома партии в ноябре 1988 года я был на собеседовании у Генерального секретаря ЦК КПСС. Михаил Горбачев сказал мне: «Мы очень высоко ценим Владимира Васильевича. За его последовательность, интернационалистскую позицию, самоотверженность. Мы его сохраним политически!»
Это означало, что Горбачев хотел, чтобы я донес эти слова до Владимира Васильевича. Но Щербицкий на них никак не отреагировал. Политическая ситуация в стране ухудшалась, и я видел, как первый секретарь ЦК КПУ лихорадочно искал себе замену: Ивашко быстренько продвинули на второго, потом перевели первым в Днепропетровский обком партии, потом вернули в Киев…
- Коллеги Щербицкого вспоминали, что Владимир Васильевич доверял первому впечатлению о человеке…
- Щербицкий, как только стал первым, завел четкий порядок — беседовать с глазу на глаз с кандидатами на должности первых секретарей горкомов, обкомов и выше. Сказал мне: «Ты знаешь, буду сам принимать. В такой обстановке человек лучше раскрывается, чем при третьем лишнем».
Люди выходили от него воодушевленными, настолько доверительной и располагающей была манера общения ВВ. Он мог закурить, походить по кабинету, рассуждая о чем-то… И собеседование из чистой формальности превращалось в разговор по душам. Да и внешность у Щербицкого была видная: костюм с иголочки, безукоризненно подобранные рубашка с галстуком, благородная седина… Даже запах его сигарет «Винстон», говорят, был особенным…
Владимир Васильевич обращал внимание на то, как человек себя ведет, как выглядит, как говорит. И, как правило, его первое впечатление было верным. Кадры в Украине расставлялись профессионально. Такого, чтобы в трудовой книжке была одна-единственная запись «министр», при Щербицком быть не могло.
- Зато при Щербицком поговаривали, мол, днепропетровские идут…
- Случались и перекосы: на каком-то этапе днепропетровцев среди выдвиженцев на должности стало многовато. По-моему, в этом вопросе давление на первого секретаря оказывал выходец с Днепропетровщины Алексей Ватченко (с 1976-го по 1984 год — председатель Президиума Верховного Совета УССР. — Авт. ). Алексей Федосеевич был нахрапистым: «Надо такого-то туда-то и туда-то… »
Заведующим сельхозотделом работал в ЦК Всеволод Иванович Федан, профессионал высочайшей пробы. Он как-то подошел к Владимиру Васильевичу и спросил: «Почему среди партноменклатуры слишком много днепропетровских?» И его — р-раз! — и на запорожскую «Сельхозтехнику» отправили. Что, естественно, не идет в плюс Щербицкому.
Ведь Владимир Васильевич был сторонником постоянства. В 1972 году председателя Совета министров УССР Щербицкого избрали первым секретарем ЦК КПУ. Через несколько дней после назначения он пригласил меня к себе в кабинет и сказал: «Знаешь, никого с собой из Совмина брать не буду, кроме двоих: Евгения Кунды (заведующий строительным отделом, секретарь парткома Совмина. — Авт. ) и Константина Продана (помощник ВВ со времен работы в Днепропетровском обкоме партии в 50-х годах. — Авт. ). Когда меня Хрущев рубанул и послал обратно в Днепропетровск, Костя не совсем хорошо себя повел. Но ты же сам был помощником (в 60-е — первого секретаря Запорожского обкома Алексея Титаренко. — Авт. ) и понимаешь: жизнь есть жизнь. И семья к нему привыкла, и я привык… »
- Но как же Владимир Васильевич проморгал одиозного Маланчука?
- Секретари ЦК по идеологии менялись очень часто. На этой должности долго никто не работал. Ни Овчаренко, ни Капто…
Однажды Владимир Васильевич пригласил меня к себе. Ходит по кабинету, курит. «Ну кого на эту идеологию?» — спрашивает. А я возьми да и скажи: «Владимир Васильевич, ну что тут думать? Вот ваш помощник Врублевский, кандидат наук, пишет все материалы к выступлениям… »
Признаком расположения Владимира Васильевича было то, что он обращался ко мне на ты. А тут единственный раз перешел на вы: «Вы ничего не понимаете в кадровой работе, если суете такую кандидатуру! Я за него, точнее за его жену, отписываться перед ЦК КПСС не успеваю… Зачем нам заведомо непроходной вариант?» Но быстро остыл, успокоился…
Маланчука рекомендовал Иван Самойлович Грушецкий (член Политбюро ЦК КПУ в 1972-1976 годах. — Авт. ). Валентин Маланчук был секретарем по идеологии Львовского обкома партии. Трудная область в этом смысле, что и говорить! Идеологу ЦК КПСС Михаилу Суслову очень импонировала кандидатура Маланчука как «борца против национализма». Так что в этом деле без давления Москвы не обошлось — вопросы идеологии Кремль жестко держал в своих руках. Тем более вопросы национализма, которые были обострены до крайности…