Шестнадцатилетний Андрей Босенко из Зугрэса Донецкой области, который два года назад подорвался на кассетной бомбе, но чудом выжил, смог практически полностью восстановиться после, по сути, несовместимых с жизнью травм
В октябре 2014 года «ФАКТЫ» писали, как в городке Зугрэс Донецкой области (это неподконтрольная территория) семеро школьников зашли на брошенную боевиками военную базу и там подорвались на кассетной бомбе. Это был первый случай после начала войны на Донбассе, когда дети пострадали от оставленных без надзора боеприпасов. Тогда двое мальчиков погибли на месте, трое подростков попали в больницу. Самым сложным пациентом врачи называли 14-летнего Андрея Босенко: он получил тяжелейшие травмы и впал в кому. Реаниматологи говорили, что у мальчика нет никаких шансов на спасение.
Подробности трагедии «ФАКТАМ» рассказали родители выживших после взрыва детей. Из-за того что большинство местных жителей выехали на мирную территорию, новые власти открыли одну школу и объединили оставшихся ребят в классы. Кстати, школа начала работу в середине осени. Сразу после праздника первого звонка восьмиклассники решили, так сказать, проверить себя на храбрость. Возле заброшенного завода есть карьер, где раньше добывали щебень. Незадолго до трагедии там размещалась военная база «дээнэровцев». Ребята знали, что в карьере осталось много боеприпасов. И решили пойти туда на разведку. Одним было просто любопытно. Другие хотели доказать себе и одноклассникам, что они, мол, настоящие мужчины. Мальчишки подначивали друг друга: «А, не хочешь идти? Значит, трус». Кто же из подростков признается в том, что струсил? В общем, в карьер пошли даже те, кто не хотел.
Дети нашли в карьере кассетную бомбу. Сфотографировав ее, стали баловаться. Бросили бомбу об камень — ничего. Им стало интересно: что дальше произойдет? И снова ее об камень. После третьего броска бомба взорвалась. Ближе всего к месту взрыва стояли Ваня Шарко и Влад Полянский. Один бросал бомбу, другой смотрел. Оба погибли…
— В тот день я вернулась домой вечером, — рассказывает Виктория, мама Андрея Босенко. — Смотрю, уже стемнело, а сына нет. Позвонила ему на мобильный. Ответил мужской голос: «Я врач скорой помощи. Дети в больнице». Я опешила: «Какие дети? В какой больнице?» Доктор объяснил, что группа школьников подорвалась на снаряде. Их развезли по разным медучреждениям. Мой сын находится в Харцызской больнице. Я тут же перезвонила мужу на работу. Он приехал на машине, забрал меня, и мы помчались в Харцызск.
Андрей лежал на каталке в коридоре — весь в крови. Муж спросил его: «Андрюша, ты слышишь, видишь?» Сын еще был в сознании и ответил: «Да». Сразу после этого его отправили в Макеевку. По дороге Андрей впал в кому. Врачи Макеевской городской больницы боролись за его жизнь шестнадцать часов. Провели шесть операций…
Когда прогремел взрыв, в карьер примчались военные. «Дээнэровец», который первым оказался на месте трагедии, рассказывал мне, что застал ужасную картину. Один из раненых мальчиков, Денис Пеньков, пытался дойти домой с… практически оторванной взрывом ногой! И мой Андрей вместе с ним. Потом Денис упал возле болота, а Андрей продолжал хромать. Боец «ДНР» увидел, что у него все лицо в крови, и говорит: мол, сними курточку, вытри кровь. «Не надо, — ответил ему Андрей. — Я одним глазом что-то вижу».
На следующий день после трагедии военные начали зачищать территорию, где наши дети нашли бомбу. Весь день гремело: бах! бах! бах! Оказывается, там было полно снарядов! Почему же сразу не почистили, когда ушли оттуда?!
Погибших мальчиков Ваню Шарко и Владика Полянского хоронили в один день. Они жили в одном доме, только в разных подъездах. На похороны собрался чуть ли не весь город, и я тоже пришла. Пока поднялась на шестой этаж, где живут Ванины родители, два раза теряла сознание. Ваня и мой Андрюша вместе росли с яслей. Потом в школе в одном классе учились..
Врачи диагностировали у Андрея Босенко открытую проникающую черепно-мозговую травму с ушибом головного мозга тяжелой степени, проникающее осколочное ранение левой глазницы с разрушением глазного яблока, открытый перелом костей носа, проникающее ранение шеи с повреждением трахеи и пищевода, множественные осколочные ранения мягких тканей верхних и нижних конечностей и грудной клетки.
*Семья Андрея Босенко (на фото — с отцом) живет на неподконтрольной Украине территории, и доставлять туда необходимые для реабилитации парня медикаменты очень сложно (фото из семейного альбома)
— У сына в голове остался осколок: засел в таком месте, что хирурги не смогли его извлечь, — продолжает Виктория Босенко. — Началось воспаление мозга, развился тяжелейший менингоэнцефалит. У Андрюши прогрессировало воспаление оболочки и вещества головного мозга, а в больнице не было нужного антибиотика. В аптеках лекарств тоже не было (на тот момент поставки медикаментов в наш город вообще прекратились). Врачи не скрывали, что Андрюша умирает. «Поймите: без лекарств мы ничего не можем сделать», — говорили они.
И тут случилось настоящее чудо. Неожиданно мне на мобильный позвонили с неизвестного номера. «Это штаб Рината Ахметова, — прозвучал в трубке женский голос. — Мы взяли на себя лечение вашего сына. Врачи уже сообщили нам, какие лекарства необходимы. Мы закупили все медикаменты, нужно только забрать их». Наверное, Господь услышал наши молитвы: другого объяснения у меня нет. Целые сутки мы с мужем ездили по церквям, просили Бога совершить чудо и спасти Андрюшину жизнь. И вдруг этот звонок. Я даже не знаю, откуда сотрудники штаба Ахметова узнали мой номер телефона.
— О трагедии в Зугрэсе мы прочитали в Интернете, — объясняет Юлия Герасименко, руководитель направления «Адресная помощь» Гуманитарного штаба Рината Ахметова. — Разыскали контакты родителей, созвонились с врачами медучреждений, где спасали детей. Тогда я лично общалась с заведующим отделением анестезиологии и интенсивной терапии Макеевской городской больницы Андреем Колесниковым. Он сказал, что в больнице нет вообще никаких медикаментов. Врач продиктовал список лекарств, необходимых для Андрея Босенко. Мы сразу же их закупили, но возникла проблема с доставкой. К счастью, на тот момент жители неподконтрольных территорий могли беспрепятственно выезжать в мирную зону, и Андрюшины родители забрали лекарства в Мариуполе.
Тогда врачи говорили, что с такими травмами Андрюша обречен. «Фактически счет идет уже на часы», — сказал мне заведующий реанимацией. Но штаб все равно не мог оставить ребенка без помощи. И каково же было наше удивление, когда через несколько дней врачи сообщили: «Мальчик будет жить». А спустя несколько месяцев нам позвонила Андрюшина мама и сказала, что ее сын уверенно идет на поправку. Он начал разговаривать и уже пытается ходить. Вы не представляете, как мы тогда радовались!
— Хочу сказать большое спасибо заведующему отделением реанимации Макеевской городской больницы Андрею Колесникову, — говорит Виктория Босенко. — Все время, пока наш сын находился на грани жизни и смерти, реаниматолог буквально не отходил от него. А когда мы с мужем привезли в больницу коробки с лекарствами, этот врач на радостях запрыгал, как ребенок. Если бы не оперативность штаба Ахметова и профессионализм реаниматолога Колесникова, наш сын не выжил бы. Это я говорю как мать.
С помощью поступивших в больницу медикаментов врачи смогли снять воспаление оболочки и вещества головного мозга. После этого Андрей начал выходить из комы. Говорить он не мог: в горле стояла трахеостома. Однажды попросила сына пожать мне руку, и он выполнил просьбу! В тот момент я поняла: мой Андрюша выкарабкается.
Сыну пришлось заново учиться дышать, разговаривать, ходить. Он был как младенец, а я угадывала его желания по глазам. Однажды сын показал, что хочет вдохнуть свежего воздуха. Я усадила его в инвалидную коляску и вывезла на улицу. Едем, значит, по больничному двору, а врачи и медсестры, прильнув к окнам, смотрят на нас. «Видишь, сынок, никто не верил, что ты выживешь, — сказала я тогда Андрею. — До сих пор удивляются».
— После Нового года я попросила врачей отпустить нас домой, — продолжает Виктория. — Была уверена, что, находясь в родных стенах, сын быстрее пойдет на поправку. И не ошиблась. Дома Андрюша восстанавливался не по дням, а по часам. Сейчас сын передвигается, прихрамывая на одну ногу. Речь постепенно нормализуется, но пока Андрей говорит очень тихо. Еще есть слабость в руках, тем не менее сын сам одевается, ест, работает на компьютере, ходит с друзьями на прогулки.
В прошлом году Андрею поставили протез глаза, тогда же сын начал осваивать школьную программу на дому. Помню, учительница алгебры боялась начинать индивидуальные занятия с Андреем: «Как я буду с ним общаться?» Но оказалось, что, несмотря на тяжелейшую травму мозга (хирурги несколько раз вскрывали черепную коробку, чтобы изъять осколки костей и убрать гематомы), сын помнит все, что изучали в школе до трагедии. Учительница была в шоке: «Разве такое возможно?» С гордостью могу сказать, что учится сын хорошо, самые высокие оценки по физике, астрономии и немецкому языку. И за это отдельное спасибо штабу Ахметова: они уже два года поддерживают нас в ходе реабилитации.
— Родители Андрея Босенко несколько раз возили сына на реабилитацию в центр Евтушенко в Донецке, — объясняет Юлия Герасименко. — После каждой поездки подростку назначают курс медикаментозного лечения (это необходимо для закрепления результата, полученного после интенсивной работы с реабилитологами). Мы закупаем для Андрюши необходимые препараты, находим способ передать их на неподконтрольную территорию.
Весной этого года штаб начал реализацию масштабной программы «Реабилитация раненых детей». Одними из первых, кому мы предложили пройти курс лечения в специализированном санатории, была семья Босенко. К большому сожалению, Андрей с мамой не смогли выехать на подконтрольную Украине территорию из-за проблем с оформлением документов. Но мы и в этом случае нашли выход из положения. Штаб закупил технические средства реабилитации, чтобы мальчик мог заниматься на дому. Сейчас есть проблемы с доставкой посылок на неподконтрольную территорию. И все же мы надеемся, что на днях в Зугрэс таки доедут велотренажер и очередная партия медикаментов для Андрюши.
Кстати, мы храним медицинскую документацию по каждому ребенку, раненному в ходе войны на Донбассе. Случай Андрея Босенко — уникальный. По оценкам врачей, парнишка достиг колоссальных результатов. Такого прогресса удалось добиться разве что 11-летнему Владику Потину из Авдеевки, которому осколки боевого снаряда повредили шестьдесят процентов головного мозга («ФАКТЫ» подробно рассказывали об этом случае. — Авт.). Оба мальчика — и Андрей, и Владик — выжили лишь чудом. И врачи до сих пор не могут объяснить, как эти дети смогли практически восстановиться после тяжелейших и, по сути, несовместимых с жизнью травм.