В Киеве состоялась премьера документального фильма «Воины духа» о защитниках Донецкого аэропорта
— Смотрел фильм, и слезы на глаза наворачивались, сжимал от волнения кулаки, — заявил сразу после премьерного показа в Киеве документальной ленты «Воины духа» один из его героев «киборг» Юрий Шкабура (позывной «Сталкер»), который был в числе последних защитников Донецкого аэропорта и со сломанной ногой попал в плен. — До сих пор не могу отойти от пережитого тогда, не сплю по ночам. Но знаете, с первой минуты, как оказался с побратимами в терминале аэропорта, и до освобождения из плена меня не покидала уверенность, что не погибну, что ангел-хранитель рядом — возле правого плеча. Это ощущение не оставляло даже тогда, когда сепаратисты меня расстреливали.
*Юрий Шкабура: «Пять дней мы с побратимами защищали терминал, и все это время мне не хотелось есть»
— За эту войну моей жене Наталье пришлось ждать из плена двух близких людей: ее родного младшего брата Николая и меня, — продолжает Юрий Шкабура. — Коля попал в руки сепаратистов в начале лета 2014 года. Он сам вам все расскажет.
— В одном из сел Донетчины я с боевыми побратимами пошел в магазин без оружия, а там поджидала сепарская засада, — говорит шурин Юрия Шкабуры Николай Нечипоренко. — Нас повалили на пол, связали, отвезли в следственный изолятор оккупированного тогда Славянска, где все время держали взаперти — ни на работы, ни на прогулки не выводили. Сепаратисты и наемники из России постоянно били нас — ради развлечения. Мне прострелили ногу. На 29-й день плена удалось совершить побег. Начался обстрел, и боевики убежали, даже не закрыв камеру. У меня не было обуви, так гражданские, которых сепаратисты использовали в СИЗО в качестве бесплатной рабочей силы, принесли ботинки «народного мэра» Славянска Вячеслава Пономарева — некоторое время оккупанты держали этого деятеля в одной из соседних одиночных камер, потом увезли, а штиблеты остались. Вместе с гражданскими мы ушли из СИЗО. Нам удалось связаться по телефону с СБУ, и утром сотрудники службы вывезли нас из города.
— В это время я еще был на гражданке, видел, как сильно переживала за Николая моя жена, — продолжает Юрий Шкабура. — Я тоже не находил себе места. Понимал, что супруге будет очень тяжело отпускать меня на войну, поэтому и словом не обмолвился ей, что просил в военкомате взять меня добровольцем в десантники (срочную службу проходил в ВДВ). Меня, хоть и не сразу, но все же призвали.
Вначале я воевал рядом с Донецким аэропортом на позиции «Зенит». Она расположена на территории бывшей воинской части. Оттуда мы накрывали огнем подступы к аэропорту. В середине января 2015 года начальство сказало, что нужны люди для очередной смены в терминале. Набралась группа желающих ехать туда. 15 января мы с побратимами загрузились в МТ-ЛБ (бронированный тягач. — Авт.) и рванули по взлетной полосе. В какой-то момент водитель сделал резкий разворот, и бронемашина подкатила к терминалу. Мы открыли люки, бросились наружу. Сепары палили по нам. Я залег и стал стрелять в их сторону, как и другие наши ребята. Вдруг Иван Иванович Зубков (позывной «Краб») схватил меня и забросил в середину терминала. Как раз в это мгновение боевики попали из гранатомета в тягач, в котором мы приехали. Старший лейтенант Зубков погиб 20 января, посмертно ему присвоили звание «Герой Украины».
*Иван Зубков
В терминале я выбрал позицию за одной из железобетонных колонн и контролировал огнем сектор, который перед ней находился. Мы отбивали атаку за атакой. Знаете, мы с побратимами пять дней обороняли терминал. Все это время мне не хотелось есть. Было такое, что открыл банку с кашей, съел одну ложку, и началась очередная атака боевиков. Отбросил еду и стал стрелять. Больше ни крошки не съел. Стоял мороз, вода в баклажках превратилась в лед. Мы откалывали по кусочку и рассасывали во рту. Впрочем, тот, кто хотел выпить горячий чай или кофе, поджигал сухой спирт и кипятил на нем воду. Точно так же грели кашу в банках.
Мы и предположить не могли, что станем последними защитниками терминала. Боевикам удалось незаметно заминировать несущие конструкции.
Утром 19 января 2015 года противник начал газовую атаку. Газы вызывали спазм органов дыхания, рвоту, боль в глазах. Старались дышать через влажные салфетки, хотя толку от них было немного. Враги полагали, что мы станем выбегать на улицу и они перебьют нас из пулеметов. Мы это понимали, поэтому оставались внутри терминала. Когда немного пришли в себя, враг пошел в атаку. Несколько раз появлялся их танк и палил по нам прямой наводкой. Через некоторое время раздался мощнейший взрыв, упала стена терминала. Меня тогда контузило, я на какое-то время даже потерял ориентацию в пространстве. Ребята пару раз шлепнули по щекам и привели меня в чувство. На следующий день произошел второй подрыв. После него терминал рухнул. Я полетел куда-то вниз. Те, кто уцелел, помогали друг другу выкарабкаться из-под завалов, вытаскивали тяжелораненых. Оказалось, у меня была раздроблена нога. Ребята стали класть раненых в более-менее пригодном месте, а я переполз через парапет и попросил дать мне автомат (мой куда-то делся) и рожки с патронами, чтобы отстреливаться. Сунул руку в одну штанину, в другую, затем под бронежилет — крови нигде не было. Раздробленную ногу практически не чувствовал, но болела ушибленная грудная клетка.
— К вам направили подмогу?
— От побратима Сергея Зайца услышал, что вскоре должна прийти МТ-ЛБ, на которой собирались вывезти тяжелораненых. Тем, кто мог хоть как-то идти, приказали пробиваться к своим самостоятельно. Вот мы и пошли. Вначале рядом были двое побратимов. Один из них, Сергей Заец, тянул меня за ремень, а я его — за плечо. Специально волочил ногу по снегу, чтобы холод не дал ей разболеться. Вдруг мы услышали просьбу о помощи — парень лежал в воронке и стонал. Говорю Сереге: «Бери его, я могу и сам идти». Затем у меня начались галлюцинации: казалось, что встречаю детей, спрашиваю у них дорогу, и они показывают, куда идти. Я бродил один всю ночь. Стоял сильный туман. В какой-то момент услышал далекий окрик: «Иди сюда!» Я не обернулся. Раздались выстрелы, пули пролетели мимо. Преследовать меня не стали.
Я встал на колени и начал молиться — просил Бога вывести меня отсюда. Вышел на окраину Донецка к железнодорожному вокзалу. Почувствовал удар в спину. «Ты кто такой?» — спросил мужчина в камуфляже. «Не видишь, бомж», — отвечаю. На мне были теплые армейские штаны советского образца, но это не спасло — из-под разорванного свитера виднелась тельняшка, а на запястье надпись: «За ВДВ».
Вскоре посмотреть на меня приехал боевик Гиви. Он сразу влепил мне пистолетом в ухо. Меня затащили в машину, и Гиви стал орать: «Ты знаешь, кто я такой?!» — «Нет». Он рассвирепел, врезал мне еще раз.
*Это кадр любительского видео, сделанного в терминале Донецкого аэропорта. На нем запечатлено, как «киборги» открыли шквальный огонь по врагу, начавшему очередную атаку (кадр из фильма «Воины духа»)
— С завязанными глазами меня привели в подвал здания донецкой СБУ, где боевики устроили тюрьму, — продолжает Юрий Шкабура. — Сразу же поставили к стенке, сказали, что сейчас расстреляют. Раздался щелчок — оружие было не заряжено. Как я уже говорил, даже в те страшные моменты чувствовал, что ангел-хранитель рядом, поэтому ни на секунду не покидала уверенность — выживу.
«Да ты, гад, даже не согнулся! Стреляный боец», — заявил кто-то из боевиков. С глаз сняли повязку, приказали мне сесть. Вдруг огрели чем-то по спине. Оборачиваюсь — мужик с трубой квадратного сечения. Посыпались удар за ударом. Палач бил со знанием дела: очень сильно, но так, чтобы не сломать кости и не повредить жизненно важные органы. Военный билет я с собой в терминал не взял, поэтому от меня требовали назвать звание и должность. Решил не говорить, что являюсь заместителем командира взвода, а то ведь могли запросто убить. Сказал, что был вторым стрелком из противотанкового ракетного комплекса.
В плен попали и раненые, оставшиеся в терминале (МТ-ЛБ за ними так и не пришла). Старшина Анатолий Свирид пошел к сепаратистам на переговоры, чтобы спасти ребят. Предложил, чтобы его взяли в заложники, а раненым оказали медицинскую помощь. У самого Анатолия были серьезно повреждены ноги, он с трудом передвигался. Тяжелораненых боевики отправили в больницу, остальных — в подвал в здании СБУ.
*Анатолий Свирид
— Вам оказали медицинскую помощь?
— Отвезли в какую-то больницу, сделали рентген, при этом врач злобно выпалила: «Остальное пусть тебе в Украине делают!» Кстати, в числе издевавшихся над нами боевиков была девушка — пинала, гадина, ногами. Гипс мне наложили (правда, неудачно, пальцы на ноге неправильно срослись) в здании донецкой СБУ. Там же для меня нашлась пара костылей. За мной присматривали две милые отзывчивые медсестры: ставили капельницы, сочувствовали мне, старались защитить от побоев. Я им за это очень благодарен.
— После того как я напереживалась во время плена моего младшего брата, перестала смотреть по телевизору новости, ведь в каждом выпуске рассказывают об АТО, — вступает в разговор жена Юрия Шкабуры Наталья. — А в день когда мой муж попал в руки врага, почему-то захотелось включить телевизор. Я увидела сюжет о том, что наши «киборги» попали в плен. За несколько дней до этого звонил супруг, сказал, что на пять дней едет в командировку и на связь выходить не будет. Я сильно по этому поводу нервничала, видимо, поэтому и включила новости. В этот же день раздался звонок с номера телефона мужа. Спрашиваю: «Юра, это ты?» — «Да». — «У тебя все в порядке?» — «Да». Уже потом стало ясно, что разговаривала с чужим человеком. Пошла на работу, а мне знакомые звонят: «Посмотри «Ютуб» — и диктуют название сюжета. На этом выложенном в Интернет видео были сняты захваченные боевиками «киборги», среди них — Юра на костылях и с разбитым ухом.
— Сепаратисты подходили к каждому из нас с пистолетом, предлагая: «Хочешь, завтра мы тебя обменяем? Тогда застрели любого из своих», — вспоминает Юрий. — И так три раза по кругу всех обошли.
— В те страшные дни мне позвонили знакомые: «Наташа, посмотри в Интернете видео «Говорит «Москва», — продолжает жена Юрия Шкабуры. — Там был снят человек в балаклаве, которого сепаратисты поставили на колени возле стены. Один из пленных подошел, приставил пистолет к его затылку и нажал на спусковой крючок. Оружие оказалось незаряженным. Мужчина, в которого стреляли, поднялся с колен, снял балаклаву, и я увидела, что это мой Юра! У меня чуть сердце не остановилось! Боевик «Москва» стал упрекать пленного, который согласился убить моего мужа: «Как же ты мог на такое пойти?»
— Я на этого бойца зла не держу — не у каждого человека достаточно сильный характер, чтобы достойно выдержать испытания в плену, — говорит Юрий. — Боевики сразу куда-то увели этого человека, после этого я его больше никогда не встречал. На гражданке он был кинологом, до того, как мы попали в плен, говорил, что подарит мне классного щенка…
Нас построили и потребовали отозваться пулеметчиков. Откликнулся Игорь Брановицкий (ему затем было присвоено звание «Герой Украины»). Его увели, а через некоторое время приволокли страшно избитого. На нем сепары отыгрались за всех нас. Закончилось тем, что боевик Моторола застрелил его.
*Игорь Брановицкий
— Какие были условия в камере?
— Нас держали в помещении, в котором прежде размещался архив. Папки с делами были убраны, мы спали на стеллажах. Курили одну сигарету на десятерых. Чай заваривали три-четыре раза, затем заварку высушивали и использовали вместо табака в самокрутках.
— Юра пробыл в плену ровно месяц, — говорит Наталья. — За это время ему дважды разрешили позвонить домой. Я поднимала на ноги всех кого можно, требуя добиться освобождения мужа. Нам очень помог руководитель Центра освобождения пленных общественного объединения «Офицерский корпус» Владимир Рубан. Он заверил, что Юра в списках на обмен в числе первых. Вначале обменяли восьмерых «киборгов», а затем уже моего мужа.
— До пункта обмена меня и еще одного пленного побратима, у которого на ноге стоял аппарат Илизарова, везли военные РФ (видел у них российские паспорта), — вспоминает Юрий. — Нас встретил спецназовец, велел ступать за ним — нужно было пройти через минное поле. Он то и дело оборачивался, чтобы проконтролировать, как мы идем. К счастью, мы благополучно добрались до места, где нас ждали машины скорой помощи…