Известный режиссер получил звание народного артиста Украины
Ученик Георгия Товстоногова режиссер Николай Засеев-Руденко считается одним из корифеев украинского кино. Свою первую работу он снял в начале семидесятых, создав за сорокалетнюю карьеру более двадцати картин. Фильм «Бабий Яр» с Элиной Быстрицкой стал киноклассикой, принеся мастеру много наград и в конце концов звание народного артиста Украины.
Засеев-Руденко работал со звездами советского кино: Людмилой Гурченко, Бориславом Брондуковым, Ариадной Шенгелая, Тамарой Носовой. Многие из актеров стали его большими друзьями, и Николай Викторович с большим удовольствием вспоминает забавные истории из их жизни. «Мое поколение — уходящая натура, — говорит мастер. — Но меня пока рано списывать со счетов. Поверьте, я до сих пор способен на многое!»
— Однозначно звание народного артиста вы заслужили давно. Почему же его так долго не давали?
— К званию народного артиста Украины меня представляли после картины «Черная рада» в 2000 году. Но тогда один из властных чиновников сказал: «Николай, у нас в стране звание народного положено вручать после заслуженного артиста. А ты у нас заслуженный деятель искусств». В общем, тогда не случилось. Теперь это положение отменил —и и вот результат. Хотя, думаю, решающую роль в присуждении мне звания сыграла моя картина «Бабий Яр» с Элиной Быстрицкой в главной роли. Получается, что в мире это единственный художественный фильм, рассказывающий о страшной трагедии.
— Банкет по поводу присвоения звания устраивали?
— Не смешите меня. Какие сейчас банкеты! Выпил чарку со своими близкими и друзьями, на том и разошлись. Конечно, обидно, что звание дали, когда мне уже перевалило за 80. Но что уж об этом говорить. Я вообще, можно сказать, уникален. Мне удалось получить звание народного артиста СССР, когда самой страны уже и не существовало. Это было в 1994 году. Я экранизировал книгу Бориса Олийныка «Князь тьмы». Это был художественно-публицистический фильм, в котором снималось практически все бывшее Политбюро ЦК партии: Рыжков, Лигачев, Лукьянов, Язов и наш Кравчук. Премьера фильма состоялась в малом зале российской Думы. Вот тогда, на торжественном приеме, мне, актерам Виктору Степанову и Владлену Кузнецову и присвоили звания народных артистов СССР. Мы стояли с этими бумагами, не в состоянии что-то произнести, только глупо улыбались. А нам говорят: «Ну вы же понимаете, что больше мы ничего не можем дать. Можете селедку в них завернуть». Хорошо хоть перед этим вручением каждый из нас выпил по стакану водки. Из всех высокопоставленных особ, снимавшихся в этой картине, мне больше всего запомнился Леонид Кравчук. На прощанье он сказал нашей съемочной группе: «Никогда не оглядывайтесь, смотрите только вперед».
— Ровно 40 лет назад вы сняли свою первую картину.
— Получается, что так. Я тогда только закончил режиссерский факультет Ленинградского института кинематографии, мастерскую Георгия Товстоногова. Первый фильм снимал на Киевской киностудии научно-популярных фильмов, которая тогда гремела по всему миру. Директор киностудии с удовольствием дал мне сценарий для экранизации. Он назывался: «Берегите скотофермы от пожаров». Я чуть не умер, когда прочитал название, но не сдался и написал сценарий по-новому. У меня получилась комедия, в которой главные роли сыграли Тамара Носова, Борислав Брондуков и Алексей Смирнов. Картина получилась забавная, была принята киностудией и даже имела успех.
— К тому времени вы уже были вместе с известной российской актрисой Тамарой Носовой?
— Да, мы познакомились с Тамарой в 1967 году и, видать, сразу положила глаз. Потом приехала на Киностудию имени Довженко со сценарием «В тридевятом царстве» и вновь стала расспрашивать обо мне. Выясняла, кто этот парень, так похожий на Тайрона Пауэра. Это был очень известный американский актер, сыгравший в культовом фильме «В старом Чикаго». Оказалось, Тамара была долгие годы влюблена в Пауэра. А мы с ним действительно были похожи как две капли воды.
В то время я находился в Одессе, куда поехал с киноконцертом. Помню, ко мне подходит администратор и говорит: «Коля, к нам приезжает Носова, надо ее встречать». Я отказался, сославшись на занятость. Это потом уже понял, что для Тамары не существует никаких преград. И вот вечером мы пьем кофе у нее в гостиничном номере. Я прощаюсь, говорю: «Тамара, завтра у нас сложный день, давайте отдыхать». Она мне: «Ты уходишь?! Оставайся!» И я остался. На семь лет. Это был непростой период в моей жизни, я практически не снимался. Потом понял, что надо круто изменить судьбу, иначе так и умру на широкой кровати Носовой. Мы расстались с Тамарой без обид. По сути, после разрыва с Носовой и началась моя активная режиссерская работа. Практически каждый год я выпускал по фильму. В моем «послужном списке» более 20 работ и каждая по-своему дорога.
— Немногие знают, что свою карьеру вы начинали в труппе Театра русской драмы имени Леси Украинки.
— Я был актером вспомогательного состава. Меня туда приняли в 18-летнем возрасте, без образования. В надежде на то, что буду поступать в театральный и вернусь уже дипломированным специалистом. К поступлению в театр меня готовила актриса Любовь Шах. А принимали Хохлов и Романов. Помню, все это происходило в кабинете Хохлова. Я встал на середину комнаты и начал читать стих Пушкина, в котором были строчки: «Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца… Безобразно труп ужасный посинел и весь распух». А я прочитал: «…весь дрожит». Романов меня остановил и спрашивает: «Кто дрожит?!» Я говорю: «Где?» Романов: «Ну вы сказали: труп дрожит». И при этих словах он начинает хохотать, чуть ли не падая со стула. Я от страха обомлел и подумал: «Все, хана». Меня попросили выйти из кабинета, а затем позвали, и Хохлов торжественным голосом объявил: «Вас взяли во вспомогательный состав». Я не мог поверить своему счастью!
— В ваших картинах снялись практически все звезды советского кино. Большие гонорары требовали?
— Я работал даже тогда, когда кинематограф переживал сложный период. Это было в начале 90-х. У меня снимались Вицин, Моргунов, Мишулин, Гурченко, Лиепа. И ни один не потребовал заоблачный гонорар. Во-первых, нам было хорошо работать вместе, а во-вторых, они были счастливы, что востребованы, несмотря на тяжелые времена. Да и я никогда не жаловался на судьбу. Получал приличные деньги. Моей первой машиной была «Волга» ГАЗ-21. Потом продал ее и приобрел ГАЗ-24. Она стоила 9 тысяч 223 рубля. Кстати, я ее покупал одновременно с Леонидом Быковым, который ездил точно на такой же «Волге». Чтобы их приобрести, нам пришлось брать разрешение через Союз кинематографистов. Потом я много раз менял свои авто, и вот уже 20 лет езжу на «Хонде». Наверное, пора и ее менять.
— Как вам удается сохранять бодрость духа?
— Я никогда не курил и очень умеренно пил. Не участвовал ни в каких президиумах, заговорах, скандалах. Просто работал. В молодые годы играл в футбол, хоккей, занимался академической греблей. Запросто мог переплыть Днепр. Но это было давно. А что мне сейчас помогает? Думаю, мое здоровье держится благодаря тому, что никогда не злоупотреблял водкой. Конечно, могу засандалить, но знаю меру. А ведь половина режиссеров и актеров нашей киностудии умерли от водки. На моем веку было только два непьющих актера — Богдан Ступка и Георгий Вицин. Помню, когда мы снимали «Черную раду», закупали два ящика водки только для массовки — 500 человек. Видя это, Богдан Сильвестрович всегда говорил: «Ребята, я на лекарствах».
— А ведь Георгий Вицин так блестяще играл алкашей!
— Вот представьте, снимали мы в Полтаве картину «Бравые парни». В главных ролях Георгий Вицин и Евгений Моргунов. Нас пригласили на местный ликеро-водочный завод. Когда появились знаменитые актеры, там начался безумный ажиотаж. В результате мы уходили оттуда нагруженные бутылками водки. Приехали в гостиницу и стали ее делить между собой. Смотрю, Евгений Моргунов делит, учитывая только меня и себя. Спрашиваю: «А Вицину?» Моргунов: «Так он же не пьет, зачем переводить продукт». В общем, Вицину досталась уже начатая бутылка. Вицин вообще был человеком с уникальным чувством юмора. Гримерша как-то пожаловалась, что он не дает ей стричь волосы в ушах и носу. На что Вицин тут же отреагировал: «Зато я благодаря им знаю, с какой стороны дует ветер и задерживаю микробы в носу». Я готов был его убить!
А Моргунов был мастер на всякие выдумки. Как-то на съемках в Ялте пошли обедать в дорогой ресторан. Мы с Вициным заказали себе скромно борщ и кашу, а Моргунов — солянку из осетрины, белуги и севрюги. Она стоила безумных денег. Моргунов в одно мгновение подъел всю рыбу, оставив немного юшки. И тут видим, как он лезет в карман, вынимает оттуда резиновое колечко и бросает в свою тарелку. Мы онемели. Моргунов позвал официантку и, показав на свою тарелку, закатил скандал. Тут же ему принесли новую порцию солянки, и он с огромным удовольствием начал ее поглощать.
— Это ведь в вашей картине Евгению Моргунову пришлось играть женскую роль?
— Картина называлась «Выстрел в гробу». Ее-то мы и снимали в Ялте. С переодеванием в женскую одежду у Моргунова была связана забавная история.
В съемках был небольшой перерыв, и Евгений решил не переодеваться. Он был загримирован под роскошную даму: в платье, парике, шляпе, с алыми губами. Так мы и пошли в ресторан. Сидим — и вдруг к нашему столику подходит официантка, ставя на стол большую коробку зефира в шоколаде. Спрашиваю: «Это кому?» Она, улыбнувшись, указывает на Моргунова: «Девушке». Я смотрю по сторонам и вижу недалеко от нас сидящего старичка — вылитый персонаж из картины «В джазе только девушки». Смотрит на нас, улыбается, а подлец Моргунов при этом посылает ему воздушный поцелуй. Старичок к нам тут же подсаживается и, глядя на Моргунова, томным голосом произносит: «Я вас где-то видел». Женя манерно протягивает ему руку, представляясь: «Варвара из Массандры». Старичок заказывает бутылку шампанского и два бокала. Я спрашиваю: «А почему два, нас же трое?» Он мне: «Я надеюсь, вы джентльмен и уйдете». Представляете, что эти актеры вытворяли?
— Десять лет вы уже не снимаете кино.
— Но желание еще не пропало, можете в этом не сомневаться. Я человек крепкий. Считаю, что у меня на плече сидит ангел-хранитель. Мне под силу снять еще несколько картин, есть ещё порох в пороховницах. Уже несколько лет хочу экранизировать «Ревизора» Николая Гоголя. У меня был даже продюсер, и в Полтаве стартовали съемки. Но началась война, и работа остановилась. Я не занимаюсь политикой и не хочу комментировать нынешнюю ситуацию. Я — режиссер и до сих пор во сне еще снимаю.