На некоторые изделия Андрея Вронского ну просто необходимо наклеивать ярлычок «Несъедобно!». Потому что сочными яблоками, спелыми желтыми бананами, мандаринками с нежными белыми прожилками и дольками арбуза с сахарными «крупинками» даже не хочется мыться. Их хочется есть! Не удержавшись, я заказала у Андрея сразу несколько брусков: мужское мыло в виде хоккейной шайбы, детское с витаминами — для сына, фруктовое для мамы, цитрусовое и медовое для себя… Была приятно удивлена, что смогла не просто купить мыло из предложенного и уже готового ассортимента, а заказать по своему вкусу состав, форму, цвет и запах… Заказ пришел буквально через пару дней и обошелся мне всего в 172 гривни. При этом могу совершенно точно сказать, что по качеству это мыло оставляет далеко позади не только магазинные аналоги, но даже многие handmade-изделия. Не сушит кожу, прекрасно пенится и имеет хоть и ярко выраженный, но ненавязчивый аромат.
*Мыло от Андрея Вронского полезное и натуральное: с глицерином, витаминами и маслами. Даже красители здесь не химические, а пищевые
Автор этого мыльного чуда — 26-летний парализованный парень из Луцка Андрей Вронский. Он не просто варит и продает это мыло, но еще и разрабатывает рецептуру и даже изготавливает силиконовые формы под свои изделия. Трудно поверить, что всем этим премудростям Андрей научился сам, причем уже после того, как сломал позвоночник. Особенно же меня тронуло то, что мыловарением он занялся для того, чтобы вытащить из депрессии свою маму Светлану, которая никак не могла смириться с инвалидностью сына.
— Беда в нашей семье случилась летом 2013 года, — рассказывает Светлана Вронская. — Андрей и его друг Тарас поехали в пригород искупаться в озере. Вскоре мне позвонил Тарас и сказал, чтобы я немедленно мчалась в городскую больницу № 2, потому что Андрей сломал позвоночник и находится в реанимации.
— У вас не было в тот день плохого предчувствия?
— Было. И не только в тот день! Еще когда Андрей был маленьким, у меня всегда сжималось сердце, когда он шел в воду. Объяснения этому не находила, но сама мысль о том, что сын плавает, была для меня мучительна. Конечно, маленького я еще как-то могла уговорить его поскорее выйти из воды. Но когда это взрослый самостоятельный парень, который сам себя обеспечивает (Андрей начал подрабатывать еще в 11-м классе, а после окончания института уже смог купить себе автомобиль), здоровый, сильный, разве могу запретить ему поехать с другом на озеро? В тот день предчувствия надвигающейся беды стали настолько отчетливыми, что у меня было желание лечь под колеса его машины, только бы он не ехал на водоем. Куда угодно, только не туда! Я даже попросила Андрея остаться, но он только улыбнулся и сказал, что все будет в порядке…
— Что же все-таки произошло? Он прыгнул на мелководье головой вниз?
— В том-то и дело, что нет! Андрей просто плавал, нырнул и вдруг почувствовал, как в спине что-то хрустнуло — и он не может пошевелить ни рукой, ни ногой. Пытался всплыть — куда там! Если бы не Тарас, который заметил, что с другом что-то неладное, моего сына вообще не было бы на свете. Почему так произошло, врачи не могут сказать до сих пор. Возможно, Андрея просквозило в машине, а спину прихватило уже под водой.
— Он был выпившим?
— К сожалению, совершенно трезвым. К сожалению, потому что алкоголь действует на людей расслабляюще. Возможно, под воздействием спиртного его не парализовало бы. Первые дни после травмы сына я была как в аду. Вообще не знала, выживет ли он. Врачи называли его безнадежным. Один человек в белом халате (назвать его врачом язык не поворачивается) спросил: «А зачем вам спасать такого сына? Он же максимум будет лежать как овощ и смотреть в потолок». У вас, спрашиваю, самого есть дети? «Мои не такие», — отвечает. — «А какие? Мой сын вел здоровый образ жизни, работал, окончил институт, в магистратуру поступил… Чем он хуже ваших детей? Только тем, что с ним произошло несчастье?»
— Таких, с позволения сказать, врачей, было много, — вспоминает Андрей Вронский. — Я лежал в реанимации с температурой 40, обернутый мокрыми полотенцами, под вентилятором. Мучила страшная жажда. Рядом стоял компот, но допроситься санитарок и медсестер напоить меня было невозможно. Наверное, если бы остался во 2-й городской больнице, умер бы. А в областной меня оперировал хирург от Бога — Иван Степанович Бобрик. Вставил в спину титановые пластины, благодаря чему я теперь могу сидеть, шевелить руками, хотя пальцы до сих пор не слушаются. Благодаря еще одному потрясающему доктору из Закарпатья восстановилась чувствительность конечностей.
Об этом враче мы узнали чудом: ректор института, где я учился, однажды услышал, что в Закарпатье есть врач, который ставит на ноги людей с такими же травмами, как у меня. Но ни фамилии, ни места работы врача никто из присутствующих не знал. Как такого найдешь? И вдруг отозвалась одна женщина, услышавшая эту беседу: «Наверное, я знаю, о ком идет речь. Этот доктор… снимает у меня квартиру». Оказалось, это действительно он. Мы ездим к нашему доктору каждый месяц, он назначает лекарства и упражнения, делает массажи.
— Благодаря травме Андрея мы узнали, сколько вокруг чудесных, добрых и искренних людей, — с теплотой в голосе говорит Светлана. — Когда я в первый раз выходила из больницы, где мой сын лежал в реанимации, то увидела огромную толпу незнакомых людей. «У кого-то, наверное, большая беда, раз столько людей собралось», — мысленно пожалела их. Пошла дальше, и вдруг вся толпа… двинулась за мной: «Светлана Васильевна, мы пришли поддержать Андрея. Как там он?» Я была поражена, узнав, что у сына столько друзей. Позже, идя по городу, увидела, как ребята собирают у прохожих пожертвования для Андрюши. Была так растрогана, что расплакалась.
— Мама вообще поначалу много плакала, — говорит Андрей. — Например, когда привезли инвалидную коляску, а она не влезала в лифт и непонятно было, как с ней в квартире управляться… Мама никак не могла смириться с тем, что со мной случилось. Она была так подавлена и вымотана, что я понял: нужно что-то делать. Как-то ее отвлечь, развеселить. Сначала мы вместе попробовали сделать своими руками большую красивую свечу. Получилось. Более того, было интересно и занимательно. Потом я увидел в Интернете, что можно самостоятельно варить мыло в домашних условиях. Проштудировав инструкции, пересмотрев множество видеороликов, я решился. Закупил все необходимые компоненты для первой партии мыла и начал обучать маму. Очень важно было рассказать ей все так, чтобы она не запуталась, не нервничала, а, наоборот, загорелась этой идеей.
К сожалению, наша первая партия вышла бракованной: мы положили в мыло слишком много эфирных масел, и бруски стали «потеть» — покрываться маслянистой испариной. Мама расстроилась и хотела уже было забросить это дело, но я успокоил ее. Сказал, что это мыло будет для домашнего пользования — ведь оно так богато маслами и так полезно! Следующую партию мы сделали уже, исправив свою ошибку. Мыло получилось красивым, душистым, очень праздничным. Друзья тут же раскупили его на подарки близким.
С того момента я понял, что ни от кого больше не буду принимать благотворительных пожертвований на лечение. Если люди захотят помочь, пусть заходят на наш сайт mylovam.com.ua и покупают наше мыло. Оно сделано с любовью, на совесть. Полезное, натуральное: глицерин, витамины, масла. Даже красители мы используем не химические, а пищевые. Я теперь разбираюсь в травах и экстрактах, у нас огромная коллекция масел — алоэ, кокос, белый лимон, эвкалипт, арган, ромашка, сосна, миндаль, жожоба, иланг-иланг… Деткам мы делаем гипоаллергенное мыло из виноградных косточек с добавлением витаминов, А и Е. Малыши очень любят «мыльных» мультяшных героев — Фиксиков, свинку Пеппу, Панду… Кроме детской серии, у нас есть фруктовая, цветочная. Есть жидкое мыло, мыло для интимной гигиены, серия для влюбленных — с афродизиаками. Самый высокий спрос на медовое мыло: оно мягкое, увлажняющее и очень красивое — в форме медовых сот.
— А какое из ваших творений больше всего нравится лично вам?
— Мыло с люфой. Люфа — природная натуральная мочалка, мыло с его крупинками — отличный скраб. А недавно я разработал мужскую серию — мыло в форме хоккейной шайбы, с запахом сосны. При всем богатом разнообразии форм и запахов наше мыло дешевле, чем у других изготовителей. В среднем брусок стоит 30—40 гривен. Самый дорогой — в форме цветка пиона — 69 гривен. Но поднимать цены я не собираюсь. У меня достаточно заказов и по Украине, и за границей. Недавно отправил в США 30-килограммовую партию мыла, были заказы из Польши, а сейчас делаем мыло для Франции. С помощью своего бизнеса я могу полностью обеспечивать семью и покрыть расходы на свое лечение и реабилитацию. Если в дальнейшем заказов будет еще больше, может быть, наймем кого-нибудь в помощь. Пока управляемся вдвоем с мамой. Она смешивает компоненты, варит мыло, отливает формы, украшает и пакует готовую продукцию. Я закупаю материалы, разрабатываю новые модели, веду бухгалтерию, списываюсь с заказчиками.
— Андрей, не могу не спросить: как вам удается все это делать, будучи парализованным? Ведь у вас даже не работают пальцы рук…
— Зато я могу шевелить самими руками! Приловчился правильно класть на клавиатуру кисти, и ими нажимать на нужные кнопки. Поначалу попадание по клавишам занимало уйму времени, теперь я довольно быстро могу набрать нужный текст, напечатать письмо…
— Я знаю, что, помимо прочего, вы еще и благотворительностью занимаетесь. Например, сейчас ваше мыло продается на аукционе, цель которого — помочь четверым детишкам из украинского приюта осуществить свою мечту и поехать на каникулы в США.
— Эту идею подала наша близкая подруга Оксана Красуля (два года назад «ФАКТЫ» писали об этой удивительной женщине, дизайнере тортов и волонтере, уже много лет живущей в Калифорнии. — Авт.) Изначально Оксана начала делать свои знаменитые торты «Тирамису» именно для того, чтобы помочь собрать деньги на мое лечение. Кроме меня, Оксана помогала очень многим детям и нуждающимся людям. Я тоже понимаю, что если выжил и имею возможность зарабатывать себе на жизнь, то просто не имею права проходить мимо тех, кому гораздо хуже, чем мне.
— О чем вы мечтаете?
— О развитии своего бизнеса. Ну и, конечно же, о семье, детях.
— У вас есть девушка?
— Есть очень близкий мне человек. Но говорить о том, что это моя девушка, задумываться о семье и детях (а я действительно очень об этом мечтаю), смогу только тогда, когда встану на ноги. Делаю для этого все возможное: ежедневно тренируюсь на параподиуме (динамический тренажер для реабилитации людей с травмами позвоночника. — Авт.) и велотренажере, мама делает мне массаж, восстанавливает чувствительность конечностей с помощью колючих мячиков и специальных ковриков. Несмотря на мое нынешнее положение, я счастливый человек. А когда смогу встать с инвалидной коляски, мое счастье станет абсолютным. Главное — работать, продолжать бороться. И заниматься тем, что по-настоящему любишь. Тогда на депрессию просто не останется времени.
*"Несмотря на большое количество заказов, пока мы с мамой справляемся со всем сами. В дальнейшем, может быть, наймем кого-нибудь в помощь", — говорит Андрей. Фото из семейного альбома