Российский сайт The Insider на основании интервью с сотрудниками федеральных телеканалов рассказал о том, как устроена пропаганда на российском телевидении. «ФАКТЫ» посчитали важным опубликовать фрагменты материала о кремлевской фабрике лжи.
Рассказывает сотрудник «Первого канала»: «Сначала я работала в программе «Политика», которая сейчас накрылась медным тазом по причине того, что Петр Толстой ушел в депутаты. Программа выходила поздно по средам. Сейчас это стало называться «Первая студия», выходит в ежедневном формате по вечерам… Сама структура работы следующая: всего в программе трудится пять или шесть бригад, состоят они из 3—4 человек — это белая кость. Шеф-редактор бригады, человек, отвечающий за видео, человек, отвечающий за предварительную подготовку сценария. И два стада: одно — побелее, это редакторы по статусным экспертам, на них общение с випами; и второе стадо — это уж совсем работа для рабов, так называемые редакторы по репликантам.
…Что такое редактор по репликантам? Более стремную работу найти невозможно — это человек, отвечающий за вскакивающих и тянущих руку людей из народа, их даже не подписывают титрами, они лишь вставляют свои реплики…
Гости ходят более или менее одни и те же, например, Михаил Бом (бывший страховой агент, переехавший в Россию из США. В ток-шоу его представляют как «независимого журналиста», хотя он никогда не работал журналистом и лишь несколько лет писал колонки для российской газеты на английском языке The Moscow Times. — Ред.) Мишу мне не жалко, по нему можно проехаться танком, он хороший, но странноватый. Раньше одно его посещение программы стоило то ли 10, то ли 15 тысяч рублей (около 6500 гривен. — Ред.). Полтора часика посидеть поизображать врага России, ручками помахать, получить тут же в кассе 15 штук и отвалить — милое дело, тем более что Михаила дергают часто. С тех пор, возможно, гонорар увеличился, но я сильно сомневаюсь, поскольку цены везде падают.
Что особенно меня бесило в той работе — у руководства был в ходу термин «оручесть». Ты должна предоставлять лица для эфира и этим новым (или не новым) лицам испортить настроение, накрутить — они должны орать. Боссы так и спрашивали про новых экспертов: «А он оручий?» Это один из основных показателей, причем любой интеллигентный адекватный человек, когда слышит этот хоровой ор в эфире, сразу перестает воспринимать информацию, а у начальников это считается высшим пилотажем. Если базар-вокзал в программе — значит, эфир задался, если же они худо-бедно друг друга дослушивали: один закончил, другой продолжил — все, эфир — говно, все переключили — на нас вопили начальники… Откуда у них такое видение, я не знаю, но редактор получал выговор, если его гость не орал.
По теме Украины — всегда одни и те же морды, а где ты других возьмешь — тема опасная. Нужно, чтобы они орали и не зарывались. Допустим, бедный Ковтун, он платник, сидит на зарплате, — такой официальный проплаченный враг России. (Вячеслав Ковтун приехал из Украины в Россию в 2014 году в статусе «временно безработного». В политических ток-шоу его представляют как «украинского политолога». — Ред.). Он действительно выглядит полным дерьмом проукраинским, человек получает денежку, программа заканчивается, приходит кассир и раздает конвертики. В очередь выстраиваются Бом, Ковтун, такие зарплатные враги…
*Майкл Бом (слева) и Вячеслав Ковтун
..Иногда прилетало распоряжение временно забыть про человека, когда им «перекармливали» и он надоедал. Эрнст (Константин Эрнст — генеральный директор «Первого канала». — Ред.) бывал не в духе и говорил: «Задолбал такой-то», хоть и хороший спикер, нам без объяснения причин спускали, чтобы мы его больше не звали. Мы рабы, нам знать не положено, на вопросы о причинах они отвечали: «Не твоего ума дело».
…Часто нам устраивали дичайшие скандалы, разбор полетов. Спикера, который ходит на эфиры уже 350 лет, вдруг могло понести, но это человеческий фактор. Приходилось перестраховываться на гостях, но почти все они настолько безопасны, что действительно лишнего не скажут, почти все на зарплате.
…Если брать категориями каналов, на ВГТРК (телеканал «Россия») финансирование, конечно, лучше, чем на «Первом». Но есть и дорогие гонорарники, например, уважаемый мной Сергей Доренко стоит соточку (100 тысяч рублей, или почти 45 тысяч гривен. — Ред.) за эфир. Ему объясняют, что от него хотят, он говорит: «Ок, не вопрос», — и великолепно обыгрывает любую тему. Был прецедент, его позвали конкретно мочить врагов по украинской теме, там была женщина-либералка, он ее просто размазал, совершенно омерзительно, с переходом на личности. Наступила рекламная пауза, он встает, подходит к ней и говорит: «Слушай, ты не сердись, ты же понимаешь, работа такая», — ручку поцеловал и сел обратно. Как говорится, не хотите — не зовите, я стою 100 тысяч рублей".
Сотрудник, отвечающий за политическое ток-шоу на «Первом канале»: «Между каналами дикая конкуренция за гостей. За последний год я знаю как минимум три случая, когда экспертов пытались похитить — одного, например, из гостиницы. Сделали вид, что за ним приехала машина от нас, благо, он успел нам позвонить. Но один раз я была свидетелем вопиющего случая: гостя пытались украсть прямо в коридорах Останкино, когда он шел на эфир. Просто схватили за рукав и тянули — хорошо, что он знал, куда на самом деле хочет идти выступать.
Да, у кого-то есть ощущение, что вообще Украина как информповод всем надоела, но она, правда, волнует, иначе не было бы рейтингов. После каждой программы мы делаем замер смотрения по минутам, отмечаем, в каких местах зритель отваливается…
На канале есть кураторы от администрации президента, все они производят впечатление умных и адекватных людей. У меня создается впечатление, что рядовые работники АП — это патриоты, а вот те, кто выше, — просто рубят бабло, им вообще плевать на все…"
Зигмунт Дженчеловский, польский публицист, гость политических ток-шоу: «Первый раз на ток-шоу меня пригласили в 2015 году. Конечно, я был в курсе, что это за телевизионный продукт, но все равно решил попробовать. Слишком многие российские эксперты говорят о том, какое влияние пропаганда оказывает на российское общественное сознание, чтобы упустить такую возможность.
Первый опыт был ужасен. В 2015 году в передаче Андрея Норкина на телеканале «Россия» обсуждали поляков и другие восточноевропейские народы, которые якобы не испытывают благодарности и не разделяют отношения русских к великой Победе. Сначала звучали ожидаемые обвинения: «Мы вас освободили, спасли от нацизма, погибли сотни тысяч наших солдат, а вы этого не признаете!»
Аудитория и участники дискуссии никак не хотели согласиться с распространенной в Польше точкой зрения, что победа над нацизмом не принесла нам свободы, что под дулами советских автоматов у нас был установлен авторитарный коммунистический строй. Меня не спасла попытка найти с залом общий язык, поделиться семейным опытом, хотя мне казалось, что таким образом я смогу достучаться до присутствующих в студии и убедить их, что правда о прошлых временах сложнее. Я рассказал о своей матери-еврейке, которая спаслась в эвакуации в советском Узбекистане, в то время как все ее родные и близкие, которые остались в Польше, стали жертвами Холокоста. Не успел я полностью рассказать свою семейную историю, как какая-то женщина в военной форме с кучей медалей на груди заорала: «Вы предали свою мать!» И получила бурные аплодисменты. Так мне заткнули рот…
Для меня телевидение и реакция аудитории на него — это своеобразный барометр общественного настроения. Когда люди стали узнавать меня на улице, в основном подходили те, кто хотел плюнуть мне в рожу. Мужик с красным лицом и носом, который встретил меня у входа в метро «Аэропорт», закричал: «Ты сволочь! Ненавидишь Россию! Кто тебя сюда пускает вообще?!»
Понятно, что после моих реплик во время шоу редко хлопали — ведь это делается по сигналу модератора. Как-то я пожаловался отвечавшей за них девушке, что я не тупее тех, кому так громко аплодируют! «Тоже хотите аплодисментов?» — удивилась она, понимая лучше меня, что здесь хлопают не за то, что ты сказал что-то умное. «Ну да», — сказал я, ведь зритель должен увидеть, что так называемым гнилым либералам тоже хлопают. «Хорошо, — пообещала девушка. — Я посоветуюсь с руководством. Для вас тоже что-нибудь организуем». Руководство, очевидно, дало добро, и впервые я получил громкие, бурные овации…"
Иржи Юст, чешский журналист: «Я не понимаю некоторых коллег, которые в этом участвуют ради славы. Каждый день они проводят в студиях невероятное количество часов, как рассказывал недавно Майкл Бом. Он был на «Первом канале» 6 часов, когда был теракт в Питере. Это печально и грустно — провести на телеканале столько времени и нести там пургу, хотя ты ничего не знаешь о том, что произошло в Петербурге, сидишь в Останкино и основываешь свои выводы на информации, часто однобокой, которую тебе говорят работники канала, вместо того чтобы получить информацию от людей на месте событий. Многим гостям за это платят. Я помню, что когда-то мне предлагали деньги, не буду говорить, какой канал, — 15 тысяч рублей за один раз.
Тех же самых псевдоукраинцев они приглашают откуда-то из Украины, им оплачивают полностью билет и проживание в Москве в гостинице. Они так и зарабатывают. Когда видишь, как часто они появляются в эфире, то понимаешь, что вряд ли это только тщеславие. Поэтому на программах и собирается такой контингент. Но я к людям в карман не лезу и сам всегда от денег отказывался.
Когда меня приглашали на программу «Место встречи», тоже говорили: «Приходите на любых ваших условиях». То есть я мог бы назвать им любую цифру. Но, так как мне это неинтересно, я ответил, что у меня никаких условий нет, самое главное, чтобы была приличная тема. Деньги приятная штука, и я не дебил или альтруист, но просто есть вещи, за которые не стоит брать деньги".
Оригинал читайте здесь