В Украине на каждые 10 тысяч малышей диагностируется 30 аутистов. Только в Киеве, по официальным данным, таких детей более 300
— Сын родился с повреждением шейного отдела позвоночника и признаками кислородного голодания, — говорит мама шестилетнего Артема Наталья Олейник. — Я очень переживала, что родовая травма может сказаться в дальнейшем на его здоровье. Сын рос беспокойным и совершенно не воспринимал посторонних. Стоило кому-то прийти к нам в гости, Артем тут же закатывал истерику. До года мы каждый месяц возили его на консультации к невропатологу. Врач выписывал ребенку успокоительные лекарства и убеждал, что со временем все пройдет.
Лишь когда мальчику исполнилось три года, медики установили, что у него аутизм — серьезное нарушение развития (название этого заболевания происходит от латинского слова «autos» — сам). С тех пор родители водят его в психологический центр общественной организации поддержки лиц с аутизмом «Сонячне коло».
— Эта болезнь проявляет себя по-разному, — говорит старший научный сотрудник лабораторной диагностики и психического развития Института специальной педагогики АПН Украины, координатор программ общественной ассоциации поддержки людей с аутизмом «Сонячне коло» Татьяна Скрипник. — Некоторые дети-аутисты молчаливы, медлительны и спокойны. Другие, наоборот, очень подвижны и не могут усидеть на месте. Артем именно такой мальчишка.
— В год и два месяца сын сделал свои первые самостоятельные шаги, при этом он совсем не боялся упасть, удариться, — вспоминает папа Артема Андрей. — Сынок все время порывался куда-то бежать. При этом малыш совсем не подражал взрослым, не показывал пальцем на предмет, который хотел получить, как это делают другие дети. В комнате у сына было много развивающих конструкторов, мягких зверушек. Но он не обращал на них внимание. Артема привлекали только звенящие предметы: любил доставать на кухне из шкафчиков кастрюли и колотить по ним крышкой. Часами мог катать по квартире машинку с прицепом. С этого и начались наши совместные игры: на игрушечную машину и прицеп я выкладывал карточки с изображением букв или цветные картинки. Так мы начали учить алфавит, цифры и цвета, названия животных.
Когда Артему исполнилось чуть больше трех лет, Наталья родила дочку. Присутствие сестрички в доме стало для мальчика стрессом.
— Дочка засыпала, а сынок принимался тормошить коляску и при этом громко хохотал, — вздыхает Наталья. — Я постоянно волновалась, чтобы он случайно не нанес Иришке травму. Но когда малышка научилась сидеть, Артем изменился: стал приносить ей свои игрушки, усаживался рядом и что-то показывал сестричке.
— С рождением доченьки наши подозрения, что сын не такой, как все дети, лишь усилились, — говорит папа мальчика. — Ира постоянно улыбалась, очень любила сидеть на руках у взрослых, смотрела в глаза. А сынок наоборот — избегал прямого взгляда, не разговаривал, не называл нас с женой мамой и папой и совсем не реагировал на свое имя. Мы думали, что у него нарушение слуха, но медицинская проверка отклонений от нормы не показала. Никто из специалистов не заподозрил, что у Артема аутизм. Детский невропатолог и участковый педиатр меня успокаивали, мол, ничего страшного, что малыш не общается, мальчики начинают говорить позже девочек. Психиатр сказал: «У вас нормальный ребенок. Просто с ярко выраженными особенностями характера. Но если хотите, можете записаться и, когда подойдет очередь, пройти курс лечения». Ждать нужно было несколько месяцев, поэтому мы решили не терять времени и отдали ребенка в логопедический детский сад.
В садике опытный логопед порекомендовала Наталье и Андрею обратится в центр «Сонячне коло». Здесь Артема посмотрели и сразу сказали: «Это наш клиент!»
— Лечить столь специфическое нарушение развития в Украине непросто, — рассказывает Татьяна Скрипник. — Ученые полагают, что причиной появления аутизма у детей может быть генетическая предрасположенность, проблемы в процессе внутриутробного формирования плода, родовые травмы и инфекционные заболевания в раннем детском возрасте. Но у нас из-за полного отсутствия медицинских программ, финансируемых государством, аутизм остается малоизученным. Поэтому психологи и психиатры зачастую не в состоянии ни правильно диагностировать заболевание, ни назначить адекватное лечение больному ребенку. В большинстве случаев аутистам назначают психотропные препараты, предназначенные в основном для лечения шизофрении. Хотя во всем мире уже десятилетиями таких людей адаптируют при помощи социальных программ.
В центре «Сонячне коло» занимаются дети в возрасте от года до семи лет. Занятия продолжаются пять часов. Каждого воспитанника опекает конкретный педагог. Если ребенок не говорит, сотрудник центра за него повторяет слова. Постепенно малыш учится самостоятельно произносить названия предметов.
— Некоторых деток опекают сразу два педагога, — говорит Татьяна Скрипник. — Например, ребенок что-то клеит из бумаги или лепит из пластилина. Один человек стоит сзади и помогает его ручкам выполнять задание, а другой направляет взгляд малыша в нужную сторону.
В Киеве существует уже несколько подобных «Сонячному колу» организаций, которые помогают адаптироваться детям-аутистам.
— Возможность учиться в специализированных школах — это настоящий прорыв для ребят, которых слишком часто и порой неправомерно признают необучаемыми, — убеждена Татьяна Скрипник. — Во всем мире считается, что аутизм лучше всего преодолевается, если ребенок посещает обычный детский сад. В Америке и Европе таких детей, как правило, удается подготовить к обучению в общеобразовательных школах. Они получают образование, становятся компьютерщиками, художниками, музыкантами. Как правило, дети-аутисты могут прекрасно освоить компьютер. Их не нужно этому учить. Очень многим с легкостью даются иностранные языки. Некоторые предпочитают говорить не на русском и украинском, а на английском. В этом языке есть интересная для них фонетическая особенность, поэтому ребятам нравится произносить английские слова.
— Артем способный ребенок и уже делает заметные успехи, — говорит педагог Анна Смоляр. — Здесь мальчик находится с такими же, как он, ребятами, учится играть в коллективе. Аутисты все время нуждаются в человеке-суфлере, который переводит их действия на простой, всем понятный язык и, наоборот, объясняет смысл поступков окружающих людей. Мы помогаем им в этом. К сожалению, родители таких детей часто допускают одну ошибку: если ребенок пытается что-то невнятно объяснить, мамы и папы начинают нервничать: «Вот пока не скажешь нормально, что ты хочешь, ничего не получишь!» Но аутист четко произнести слово, выразить мысль не может. Он и так старается изо всех сил, а после подобной реплики еще больше замкнется в себе.
— Когда наш Артемка молчал, мы с мужем пробовали общаться с ним жестами, мимикой, прикосновениями, — рассказывает Наталья Олейник. — Все время наблюдали, искали хоть малейшие проблески в его сознании. Со временем научились улавливать, что сыночка интересует. Сейчас Артем уже знает цвета, буквы, цифры, стал более усидчивым, умеет разговаривать и пробует общаться с другими детьми.
Кстати, он очень подружился с сестричкой. Недавно мы ездили погостить к моим родителям. А при прощании мама взяла внучку на руки. Артем подумал, что мы оставляем Иру бабушке, и начал кричать: «Ира! Бабуся, дай Иру!» Очень боялся, чтобы мы не уехали без малышки. С сестрой он чувствует себя свободно, раскрывается, разговаривает с ней.
Конечно, пробиться во внутренний мир аутиста сложно, но это возможно. Главное — не опускать руки и постоянно заниматься со своим малышом. Недавно в нашем районе на базе общеобразовательной школы открылся класс, детки в котором занимаются по вспомогательным программам. Именно туда хотим отдать сыночка в следующем году. В мини-группе ему будет легче учиться и адаптироваться к новому коллективу.