В Киеве состоялся концерт известного композитора и оперного баритона Дмитрия Хворостовского
Замеченный в пристрастиях к популярной музыке Игорь Крутой неожиданно для многих записал с Дмитрием Хворостовским двойной альбом «Дежавю», дал на пару с оперным баритоном три концерта на сцене Государственного Кремлевского дворца и теперь отправляется в мировое турне. Игорь Крутой и Дмитрий Хворостовский уже выступили в Киеве.
- Судя по названию программы, подобное с вами уже случалось, Игорь Яковлевич?
- Как поет мой друг Лев Лещенко, то, что было не со мной, помню… Наверное, каждый хотя бы раз испытывал состояние дежавю, когда вдруг начинало казаться, будто это происходило раньше, в какой-то предыдущей жизни. Словно смотришь повтор фильма о себе самом: все уже видел, слышал… По крайней мере, мне такое чувство знакомо.
- Когда в этом признается композитор, разные мысли закрадываются. Не боитесь, что заподозрят в желании позаимствовать чужую мелодию, выдать подслушанное где-то за свое и свалить все на потусторонние силы? Дескать, дежавю, померещилось…
- Мне хватает собственных музыкальных идей, чтобы не заниматься копированием и уж тем более плагиатом. Но я говорил не о творчестве, а о жизни в целом. Не люблю оглядываться, предпочитаю смотреть вперед. Поэтому и дежавю меня, скорее, настораживает. Вижу в нем скрытый намек, предостережение. Уходить всегда надо за пять минут до финального звонка. Лучше не допеть, не доиграть, чем пересидеть. Самое поразительное, большинство людей понимает это, но почти все опаздывают. Единицы в состоянии остановиться в расцвете сил, как, к примеру, Магомаев. Многие считали, Муслим поторопился, уговаривали вернуться на сцену, но он не изменил однажды принятому решению. Что хотел, спел, а повторяться не пожелал. Магомаев стал народным артистом СССР в 31 год, познал любовь поклонников, о которой нынешние звезды даже не мечтают. Его буквально носили на руках. Думаю, Муслим не боялся провала, попросту исключал его вероятность. О себе такого сказать не могу. Перед каждым новым проектом испытываю дикий мандраж. Даже стыдно сознаваться, до какой степени не уверен в своих силах.
- Странно слышать подобное от человека по фамилии Крутой.
- О том и речь! Полное несоответствие!
- Это, к слову, не псевдоним?
- Все мужчины в нашем роду были Крутыми, включая деда и отца. Правда, оба прожили недолго. Дед погиб на войне, папа умер в 53 года. В свои 55 лет я уже старше его. Незадолго до смерти батя повез меня по местам детства, в деревню Дубиново на Кировоградщине. Показал, где прятался от немцев и полицаев, рассказал, как чудом остался жив… Помню, подумал тогда: если бы отца убили, мы с сестрой не появились бы на свет. Так жутко стало от этой мысли!
- А почему одно время вы называли себя бывшим композитором? Тоже какие-то застарелые комплексы?
- Пытался пошутить. Видимо, не слишком удачно. Хотя в моей жизни действительно были два момента, когда напрочь пропадала способность и желание писать музыку. А для меня нет ничего страшнее, даже физической боли боюсь меньше. Впервые «онемел» лет десять назад. Подходил к роялю, касался клавиш, но не находил внутри отзвука. Пустота! Видимых причин для такого состояния вроде бы не было, а музыка вдруг ушла. Думал, навсегда.
- Стимул сочинять пропал?
- А в чем, по-вашему, он мог состоять? Я ведь никогда не писал ради денег. Ни с кого ничего не брал. Однажды Пугачева принесла на день рождения игрушечную собачку, на шее у которой висел кошелек с пятью тысячами долларов. Деньги я обнаружил не сразу. Не возвращать же, правда? Пожалуй, это единственный случай, когда исполнители заплатили мне за музыку, пусть и в виде подарка на праздник.
- Даже Серову, сделавшему себе имя на ваших песнях, бесплатно их отдавали?
- Ни копейки не взял с Саши. Как, повторяю, и с других. Для меня принципиально: песня не продается.
- На что же вы жили?
- Шил по ночам.
- Как Эдичка Лимонов?
- И не он один… Если же говорить серьезно, я с советских времен аккомпанировал, выступал с концертами. Хорошие доходы приносил выпуск альбомов. Когда-то это было серьезным бизнесом и в России. Сейчас из-за разгула пиратов на продаже записей не заработаешь, но я умудряюсь выходить в плюс. Как ни странно, мне по-прежнему платят авторские и тиражные. Пусть немного, тем не менее важен принцип. Раньше неплохо кормил АРС — продюсирование отечественных артистов, проведение концертов «Песня года», организация гастролей зарубежных звезд. В 1996 году я даже привозил в Россию Майкла Джексона. Правда, проект себя не окупил, мы прилично попали, так и не сумев собрать сорок тысяч зрителей на стадионе «Динамо». С другой стороны, за общение с королем поп-музыки не грех и раскошелиться…
- Джексон за тот приезд в Москву запросил повышенный гонорар?
- Нет, стандартную сумму за сольный концерт. Если память не изменяет, заплатили ему миллион долларов. Но там ведь продакшн был сумасшедшим — лазерные экраны, тонны звукоаппаратуры, прочая техника… Одна растаможка чего стоила!
- Не после этого ли вы в депрессию впали, Игорь Яковлевич?
- Говорю же, спад наступил без формального повода. Вдруг перестал сочинять. Вырулил благодаря инструментальному альбому «Без слов». А потом накатила вторая волна… В отечественном шоу-бизнесе началась, скажем так, гражданская война, длившаяся почти четыре года. Былые заслуги и успехи в расчет не брались, рубка шла конкретная. С привлечением ОМОНа, налоговыми проверками и прочими «радостями».
- К счастью, все участники того сражения живы.
- Но сколько крови было попорчено! Многие из тех, кого считал друзьями, отвернулись, переметнулись на другую сторону. Со мной остались единицы — Раймонд Паулс, Лайма Вайкуле…
- Люди заграничные, им бояться нечего.
- Игорь Николаев не предал. А в наиболее критический момент рядом встала Пугачева. До сих пор не знаю почему. На этот вопрос может ответить лишь сама Алла. Ее участие и моральная поддержка, бесспорно, сыграли важную роль.
- Могло быть совсем плохо?
- Меня пытались выдавить из страны, отнять бизнес — рекорд- компанию, радиохолдинг, «МузТВ». Зависть — страшная разрушительная сила, наши люди по-прежнему плохо переносят чужой успех. Тем не менее я не собирался капитулировать, уповая на милость конкурентов. Понимал, снисхождения не дождусь.
- Но потом все-таки продали 75 процентов акций телеканала.
- Это был добровольный шаг, меня никто не принуждал. Сам так решил, устав воевать. Алишеру Усманову всегда по-человечески симпатизировал, и сейчас у нас не только партнерские, но и дружеские отношения. Даже музыкальные вкусы во многом совпадают, хотя порой жарко спорим на тему «формат — неформат». По этой части я крупный спец, мои песни нередко ведь отказываются крутить по радио и телевидению, они самостоятельно пробивают дорогу к зрителям и слушателям.
- Не боитесь, что с «Дежавю» история повторится?
- Где пересеклись ваши пути-дорожки?
- Случайно познакомились в Майами года три назад. Я заехал с Игорем Николаевым в ресторанчик на берегу океана, а там сидели Дима, его супруга и Константин Орбелян. О существовании друг друга мы, разумеется, знали, но представлены не были. На чужбине все чуть иначе, чем в России, соотечественники легче идут на контакт. Хворостовский подошел к нам, завязался разговор… Потом время от времени мы общались. Как-то Дмитрий пригласил меня с женой в «Метрополитен-оперу» на премьеру «Трубадура». Я был приятно впечатлен приемом, оказанным Диме нью-йоркской публикой. Таких аплодисментов не удостаивался в тот вечер ни один исполнитель.
- Еще бы! Голосище плюс модельная фактура.
- В первую очередь — вокальные данные. В классической опере баритонам зачастую достаются партии злодеев и убивцев, а героями-любовниками оказываются тенора. Они завоевывают сердца прекрасных дам, гибнут на дуэлях… Хворостовский же спел так, что заслужил симпатии почти четырехтысячного зала. Когда после премьеры Дима предложил написать что-нибудь для него, я почувствовал себя польщенным. Сам Бог велел бежать за рояль и взывать к вдохновению.
- Мольба была услышана?
- Трезво поразмыслив, я решил, что Дмитрий, будучи хорошо воспитанным человеком, сказал те слова из вежливости. После повторной просьбы задумался всерьез. В любом случае ничем не рисковал, напротив, союз с Хворостовским сулил мне только выгоду. Дима же ставил на кон репутацию оперного певца. Я не мог подвести человека. Написал три композиции, в том числе, ту, которая дала название циклу. Там же, в Нью-Йорке, мы пошли в студию, начали работать. Дима, послушав запись, отреагировал примерно так: «Господи! Я же всю публику растеряю!» Тем не менее Хворостовский решил показать песни знакомым и коллегам. Те на удивление положительно восприняли услышанное. Работа продолжилась, но вскоре мы угодили в тупик — творческий и человеческий. На какое-то время даже перестали общаться. Что делать? Знать, не судьба. Конечно, меня подмывало позвонить Диме, но мешала гордыня. Сами понимаете, фамилия.
- Крутой!
- К тому же добавьте, Лев по знаку зодиака! Словом, первым трубку снял Хворостовский, предложив вернуться к проекту. Я с радостью согласился. После этого дело пошло веселее. Одного альбома оказалось мало, записали второй. Выпустили CD, сняли клип, теперь вот отправляемся в мировой тур.
- Кому, кстати, принадлежит идея садомазохистской стилистики клипа с полуобнаженным Хворостовским, сражающимся с женщиной-вампом?
- Режиссеру Алану Бадоеву из Киева. Первый вариант он предложил такой, что у меня от ужаса дыхание в зобу сперло. Даже пересказывать не буду. Дима же вдруг заявил, что ему нравится. Правда, потом все-таки решил малость сбросить обороты. А со вторым сценарием Алана согласился, хотя и его я считаю чересчур смелым, провокационным.
- Съемки дорого обошлись?
- 180 тысяч долларов. По нынешним временам не сказать, чтобы много. Зато у поклонников Хворостовского масса новых тем для разговоров появилась! В интернете идут жаркие споры. Моя старшая дочь, окончившая отделение PR в университете, в таких ситуациях обычно говорит: «Любая реклама — благо». Цинично, но справедливо. Да, для Димы это новый опыт. С другой стороны, впервые музыкальные произведения написаны специально для него. Прежде он исполнял классический репертуар или перепевал уже звучавшие ранее песни. А тут абсолютно оригинальный материал. Уже после выхода диска с «Дежавю» Дмитрий сказал, что наш проект — лучшая страница в его музыкальной биографии.
- Не погорячился артист?
- Если вдруг изменит мнение, думаю, вы предоставите ему трибуну для официального опровержения? Но пока ни о чем таком не слышно.
- Зато известно другое. Вдохновившись альянсом с Хворостовским, вы взялись еще за один альбом.
- Да, с Ларой Фабиан. Обратил на нее внимание в 1996 году, когда услышал, как Лара исполняет кавер-версию знаменитого «Adagio». Если все пойдет нормально, в следующем октябре выпустим «Мадемуазель Живаго».
- Названия для дисков вы, Игорь Яковлевич, находите, скажу мягко, нетривиальные.
- На самом деле, все просто. Во-первых, Лара получила имя в честь героини романа Бориса Пастернака. Во-вторых, музыку для альбома пишет российский композитор. Не скрываю, что хочу показаться как автор и за рубежом. Думаю, пора. Творческий человек обязан иметь здоровые амбиции, иначе ему ничего не добиться. Зачастую наши музыканты, пытавшиеся заявить себя на Западе, теряли реальные позиции дома, но и за кордоном не могли закрепиться. Я собираюсь подступиться к проблеме с другой стороны.
- Используя в роли паровоза раскрученные имена исполнителей?
- Почему бы нет? Наш союз выгоден всем сторонам. Главное — не бояться рисковать и не останавливаться. Та же «Новая волна» в Юрмале, чем не ежегодный вызов себе и обстоятельствам?
- В какую сумму обошелся последний конкурс?
- Около семи миллионов долларов. Почти столько же стоил предыдущий. Меньше не получится, если приглашать хороших западных исполнителей, что мы постоянно делаем. Безусловно, в этом году было чуть сложнее из-за кризиса и ухода ряда спонсоров. Но в итоге все сложилось замечательно, недостающие деньги я добавил из своих… Теперь, надо полагать, спросите, на чем зарабатываю?
- Наверное, по-прежнему шьете по ночам?
- Именно так. Дежавю…