Четырнадцатого декабря исполнилось ровно 20 лет со дня смерти выдающегося физика-ядерщика, отца советской водородной бомбы и известного правозащитника Андрея Сахарова
В 1953-м состоялось первое испытание советской водородной бомбы, над созданием которой работал Андрей Сахаров под руководством выдающегося физика-теоретика Игоря Тамма. А уже с конца 50-х годов Андрей Дмитриевич стал активно выступать за прекращение ядерных испытаний.
В июне 1968 года в иностранной печати появилась большая статья-манифест Сахарова «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». В статье он ратовал, в частности, за отмену цензуры, политических судов, против содержания диссидентов в психиатрических больницах. В 1975 году Андрею Сахарову за «бесстрашную поддержку фундаментальных принципов мира между людьми» была присуждена Нобелевская премия мира. Премию получила жена ученого, Елена Боннэр. Она же прочитала Нобелевскую лекцию мужа «Мир, прогресс, права человека», в которой Сахаров, в частности, требовал «свободы совести, существования информированного общественного мнения, плюрализма в системе образования, свободы печати и доступа к источникам информации».
Чаша терпения советских партфункционеров переполнилась, когда выдающийся ученый резко осудил вторжение СССР в Афганистан. В январе 1980 года вышел указ о лишении Андрея Сахарова всех правительственных наград, а через две недели последовала ссылка в Горький, где в условиях практически полной изоляции он находился шесть лет. По распоряжению Михаила Горбачева академик Сахаров был в 1986 году возвращен в Москву. В 1989-м его избрали депутатом Верховного Совета СССР от Академии наук.
Воспоминаниями об известном ученом и правозащитнике с «ФАКТАМИ» поделился член-корреспондент НАНУ, сотрудник Института физики Сергей Рябченко, входивший в межрегиональную депутатскую группу Верховного Совета СССР, которой руководил академик Сахаров.
- Сергей Михайлович, какое впечатление произвел на вас Андрей Сахаров в бытность депутатом Верховного Совета СССР?
- Андрей Дмитриевич был создателем и руководителем, а я — одним из членов межрегиональной депутатской группы. Кроме того, существовала еще академическая группа народных депутатов, объединявшая ученых из академий наук союзных республик и Академии наук СССР. В ее работе Сахаров тоже активно участвовал, и мне не раз доводилось слушать его выступления по тому или иному вопросу. Конечно же, я много знал о Сахарове еще до совместного депутатства.
- Какой факт его биографии запомнился вам больше всего?
- Возможно, вам знакомо имя Иосиф Самуилович Шкловский? Это один из выдающихся астрофизиков и философов. У него есть эссе «Эшелон», в котором он описывает такой случай. Когда в 1941 году немцы наступали на Москву, часть научных учреждений эвакуировали, в том числе и МГУ. Шкловский, тогда еще молодой аспирант, ехал в эшелоне вместе со студентами и другими сотрудниками университета. Его назначили ответственным за вагон-теплушку, в котором разместили студентов. А время-то было голодное… В пути студенты размышляли главным образом над тем, где раздобыть еду, и, конечно, действовали соответственно. И только один из них спросил у Шкловского, нет ли с собой какой-либо научной книги? У Иосифа Самуиловича как раз была сложнейшая для того времени книга по математике, и он подсунул ее студенту. Когда приехали к месту назначения, студент вернул томик со словами: какая замечательная книга, я с удовольствием ее проштудировал. Шкловский разинул рот от удивления! Спустя годы на одном из собраний в Академии наук Шкловскому показали: «Смотри, вот это наш самый секретный ученый, который занимается бомбой». Иосиф Самуилович узнал любознательного студента — это был Андрей Сахаров!
- Как вы думаете, разработка секретного термоядерного оружия и связанные с этим моральные аспекты повлияли на то, что Сахаров позже стал правозащитником?
- В конце 60-х годов Андрей Дмитриевич был ведущим теоретиком по созданию термоядерного оружия. Он на уровне Хрущева, первого секретаря ЦК КПСС, поставил вопрос о том, что определение дальнейшей судьбы секретных разработок нельзя доверять исключительно политикам. В этом обязательно должны участвовать и отцы-создатели опасного оружия. Думаю, что вначале работа над водородной бомбой захватила Сахарова как ученого, а уже потом, когда он осознал возможные последствия ее применения, пришло понимание морального аспекта проблемы.
В 40-е годы американцы создали ядерное оружие, в СССР оно появилось чуть позже. Ход мыслей наших ученых был следующим: мы совершаем подвиг, поскольку наше ядерное оружие фактически воспрепятствует тому, чтобы американцы применили свое против нас. В те годы развивалось жесткое политическое соперничество двух супердержав. После окончания Второй мировой у американцев была четкая установка, что СССР — это враг, которому нужно противостоять любой ценой. Поэтому наши ученые, занимавшиеся ядерным оружием, хорошо понимали, что обеспечивают своей родине щит!
- Извините, но насколько мне известно, испытание водородной бомбы на территории СССР не вызвало у Сахарова активного протеста?
- Позвольте, а где ее нужно было испытывать? Просто термоядерное оружие — следующая, более высокая ступенька по сравнению с обычными ядерными бомбами. О последствиях же испытаний, таких как радиоактивные осадки, облучение, ученые, чего скрывать, узнавали уже потом, методом тыка. Но в какой-то период военные потенциалы двух супердержав в некоторой степени сбалансировались, и дальнейшее противостояние могло привести мир к катастрофе. Ведь одновременный взрыв всего ядерного оружия, которым владели США и СССР, мог тогда и может сейчас привести к так называемой ядерной зиме, пережить которую у человечества практически нет шансов. Именно после испытаний советского термоядерного оружия Сахаров понял, что действия политиков нужно контролировать.
- Это сложный вопрос. Когда в 1937 году арестовали Ландау (Лев Давидович Ландау, советский физик, академик, лауреат Нобелевской премии. — Авт. ), Петр Леонидович Капица написал письмо Сталину, чтобы Ландау не сажали в тюрьму, а отдали на работу в институт к Капице, обещал за ним «присматривать». Грубо говоря, Капица взял Ландау на поруки. Кроме того, было определенное общественное мнение. Так же и в случае с Андреем Сахаровым. Все прекрасно понимали, что происходит. Да ведь и звания академика Сахарова никто не лишал, несмотря на то, что политическое руководство хотело это сделать. Было письмо, если не ошибаюсь, за подписью Брежнева в Академию наук СССР по этому поводу. Но Александров (Анатолий Петрович Александров, советский физик, президент АН СССР в 1975-1986 годах. — Авт. ) ответил, что, мол, уставом Академии наук такое не предусмотрено. Хотя в мире был прецедент, когда Гитлер лишил звания академика известного немецкого ученого… И вопрос был снят.
В случае же с Сахаровым общественное мнение однозначно было на стороне ученого. Когда его в годы перестройки выдвинули кандидатом в депутаты Верховного Совета СССР, академическое сообщество буквально требовало, чтобы Сахаров стал депутатом, ведь изначально его не внесли в списки «на депутатство». Протест Андрея Дмитриевича против ввода советских войск в Афганистан морально поддерживали все граждане страны. И как только появилась возможность продемонстрировать поддержку идеям Сахарова, люди это сделали.
- Вы считаете, что Сахаров выступал именно против современного ему советского режима, а социалистический путь развития в целом его устраивал?
- Думаю, да. И не только он. Многие считали, что социалистическая идея хороша при соответствующей ее реализации. А существовавший тогда режим «диктатуры партии», его методы, психология людей, которые его олицетворяли, были неприемлемы. Я помню фразу Сахарова, сказанную на последнем заседании межрегиональной депутатской группы: «… вот с монополией партии, по всей видимости, уже покончено. Но самое страшное, если эти люди, с которых теперь снята узда партбилета и партийного контроля, который следил, чтобы каждый партийный функционер не нарушал предъявленные требования, останутся при власти. Это действительно будет страшно». И что мы видим в сегодняшней политике?..
Важной для понимания взглядов Сахарова является его статья «Мир через полвека», опубликованная в США в 1974 году. Там он выступает сторонником слияния двух мировых политических систем с сохранением их лучших черт. Конечно, конкретная реализация этой идеи не была детально проработана (по крайней мере, я этого не встречал).
А проект конституции, разработанный Андреем Дмитриевичем для постсоветской страны? Государство будущего (по Сахарову) называлось Союзом Советских республик Европы и Азии! Республик без старших и младших братьев! К сожалению, эта концепция не была принята к рассмотрению. А ведь, если вы помните, Советский Союз развалился именно из-за того, что Лукьянов и Горбачев попытались навязать советскому народу государственное устройство под названием «огаревские соглашения», предлагавшие, по сути, превратить СССР в большую РСФСР! Соглашения для элит союзных республик оказались неприемлемыми, поскольку понижали статус союзных республик до статуса российских национальных автономий. Из-за этого, собственно, и был денонсирован союзный договор.
- Так почему же депутаты Верховного Совета СССР не приняли проект будущего устройства страны по Сахарову?
- Знаете, о некоторых личностях историки говорят: он опередил свое время. Так и Сахаров, он ушел далеко вперед, общество не смогло воспринять его идеи. Конечно, недоработкой конституции Сахарова, на мой взгляд, было то, что он не указал механизм и мотив, главную идею, которая должна была сплотить народы Советского Союза Европы и Азии. Ведь когда в свое время создавался СССР, мотивом единения по Ленину называлась политическая угроза со стороны мирового капитализма. А статус республик, предложенный Андреем Дмитриевичем, практически являлся статусом современных независимых государств в составе конфедерации.
- У Андрея Сахарова, после того как он впал в немилость, возникали мысли об эмиграции?
- Думаю, что нет. До распада Союза такие мысли, мне кажется, были чужды большинству советских граждан. К тому же вряд ли люди задумывались, что произойдет, если исчезнет железный занавес.
Если же говорить о том, что за границей у Сахарова были бы более благоприятные условия для научной деятельности, то это спорный вопрос. Ведь в СССР условия для работы ученого, особенно теоретика, были ничуть не хуже, чем на Западе. Правда, за границей Сахаров мог бы получать более 200 тысяч долларов в год! Но мне кажется, что об этом Андрей Дмитриевич думал меньше всего, да и по советским меркам он был вполне обеспеченным человеком. Единственным неудобством для ученого, на мой взгляд, было ограничение в поездках за границу и научном общении с зарубежными коллегами.
- Как вы считаете, при всех своих научных достижениях был ли Сахаров романтиком?
- Не берусь судить об этом. Думаю, он трезво оценивал текущую политическую ситуацию и верил в человеческий разум. Просто в какой-то момент он понял, что модель общества, согласно которой все поголовно и одинаково должны быть счастливы, несостоятельна. И только Михаил Горбачев, придя к власти, стал думать, как демонтировать советский тоталитарный режим, но так, чтобы при его крахе не погибли все. И в этом подвиг Михаила Сергеевича: ему удалось реформировать советский строй без кровопролития, без гражданской войны, без всемирной катастрофы. Другое дело, что потом из этого получилось… В реформах Горбачева присутствовала некая лукавинка, чтобы решительные сторонники бывшего режима вовремя не спохватились. А когда те спохватились, возник ГКЧП. Этим переворотом они и развалили СССР. Если бы не ГКЧП, то вполне возможно, что сценарий дальнейшей модернизации и развития Советского Союза был бы иным. Но суть в том, что идея социализма с человеческим лицом не была чужда ни Сахарову, ни Горбачеву.