В России продолжают с завидным упорством материализовать «духовные скрепы». Не успели граждане оправиться от бурной общественной дискуссии после установления в Орле статуи кровавому тирану Ивану Грозному, а в Кирове — монумента палачу Феликсу Дзержинскому, как в Москве открыли памятник всемирно известному Михаилу Калашникову. Событие приурочили ко Дню оружейника. В руки советскому конструктору скульптор вложил его детище — автомат АК-47.
Местные острословы не преминули отметить, что странно было бы поставить в центре столицы памятник, скажем, Курчатову, который нежно поглаживает атомную бомбу. «Если это памятник русскому оружию — то хватило бы и автомата, без изобретателя. Если памятник человеку, то зачем надо было давать ему в руки автомат?» — недоумевают пользователи соцсетей.
Как бы там ни было, но статуя Калашникова, как и «Царь-пушка», получилась внушительной: отлитую из металла фигуру конструктора, держащего АК-47 словно мать ребенка, водрузили на четырехметровый гранитный постамент. Общая высота скульптурной композиции — десять метров. Правда, пользователи соцсетей пришли к выводу, что в целом монумент очень похож на кладбищенский памятник браткам из 1990-х.
Самое интересное, что после открытия памятника Калашникову военный историк Юрий Пашолок обратил внимание на то, что на постаменте вместо чертежа советского автомата изображена схема немецкой штурмовой винтовки StG-44, разработанной в 1944 году конструктором Хуго Шмайссером в нацистской Германии. Ряд экспертов считают, что именно это немецкое оружие полностью или частично скопировали при разработке автомата Калашникова. Автор памятника, скульптор Салават Щербаков ошибку признал, заявив, что виной всему Интернет, который «иногда выдает не то, что нужно». В результате плиту с чертежом немецкого автомата StG-44 в срочном порядке спилили.
Открывали памятник с военным оркестром и священниками. Пригласили множество телеоператоров и поставили большой телеэкран — показывать выступления крупных чиновников. Инициировало установку памятника Калашникову Российское военно-историческое общество. Его председатель и по совместительству министр культуры РФ Владимир Мединский высоко оценил наследие советского и российского оружейника.
«Это очень необычный памятник. Михаил Калашников — это в какой-то степени Кулибин XX века, воплощение самых лучших черт русского человека. Необычайная природная одаренность, простота, честность, организационный талант — это все то, что позволило создать целую линейку оружия по защите Отечества, среди которых, конечно, автомат Калашникова — настоящий, можно сказать, культурный бренд России», — заявил Владимир Мединский.
Впрочем, далеко не все в России пришли в восторг от ее «культурного бренда».
«Когда культурный бренд России под музыку гимна СССР освящает представитель РПЦ, невольно вспоминаешь слова Делеза: «Многие люди, которые не должны находиться в психиатрических больницах, все же там находятся, в то время как многих из тех, кто должен в них находиться, там нет», — написала москвичка в соцсети.
А известный российский певец, лидер группы «Машина времени» Андрей Макаревич напомнил, сколько людей было убито в мире из автомата Калашникова. «Ну хорошо. Памятник Калашникову. Пусть нам будет чем гордиться. Если подсчитать, сколько людей на планете убиты из его оружия, получатся миллионы. (Хотя вот что интересно: войну с фашистами АКМ не застал, появился после. Так где он защищал рубежи нашей Родины? В Афганистане? В Грузии? В Украине? В Африке?) Ладно. Пусть Калашникову. Но почему такая бездарная, уродливая скульптура? Даже в советские времена этот истукан не прошел бы худсовет. Ну что же мы так уродуем свой город, позоримся перед всем миром?» — написал Андрей Макаревич в «Фейсбуке».
В подобном ключе высказался и российский оппозиционный политик Дмитрий Гудков. «В Москве открыли памятник Калашникову. Он чудовищен. Как чудовищны и все прочие „подарки столице“ от придворных скульпторов вроде нынешнего Салавата Щербакова (помимо Калашникова, он же осчастливил нас и князем Владимиром Владимировичем у Кремля). Я не говорю о том, что памятник Калашникову — это памятник орудию убийства. Не говорю, что Калашников не имеет к Москве вообще никакого отношения. Не говорю даже о том, что позади памятника есть дополняющая его „земная полусфера“ с Георгием Победоносцем, нацелившим копье куда-то в район США. Я даже не буду говорить об эстетических разногласиях с Мединским, Собяниным и иже с ними, которые в детстве не наигрались в солдатики и теперь увеличивают их в сотни раз, расставляя по всему городу… Вся эта советская, бряцающая железом стилистика, все эти скрепоносные истуканы недолго будут оставаться символами эпохи. Уже просто по факту собственного убожества. А пока москвичи получили очередную пощечину общественному вкусу», — написал Дмитрий Гудков в соцсети.
Российское интернет-издание «Газета. Ru» напомнило известный советский анекдот о том, как жена попросила мужа сделать сыну детскую коляску. Муж вынес с военного завода, где работал, детали и начал делать коляску. Но вскоре бросил это занятие, заявив жене: «Что бы ни делал — все равно автомат Калашникова получается». «Глубоко философский анекдот, он даже не про символику, а про нашу страну вообще», — отмечает «Газета. Ru».
«За что советский человек благодарен автомату Калашникова? Калашников — это послевоенное оружие той эпохи, когда СССР усмирял Венгрию и Чехословакию, лез в Анголу и Афганистан, вооружал Китай и Северную Корею, вооружал арабские и южноамериканские террористические организации, снабжал оружием всех, кто хотел пострелять в людей. Потом успел и внутри страны пострелять немало самих бывших советских людей. И они должны тоже быть благодарны: все-же тебя убивает свое, отечественное, а не какая-то заморская дрянь. В общем, есть чем гордиться», — написал российский журналист и блогер Олег Пшеничный.
Конечно же, соцсети не могли не отреагировать на такое событие:
«Памятник автомату Калашникова на Садовом кольце это будет посильнее якутского петуха из навоза».
«Памятник агрессии и убийству. Осталось на постаменте имена миллионов жертв по всему миру написать».
«Я не могу представить ни одного города мира, где в центре возводится гомерический памятник орудию убийства. А сзади фоном чтобы — силуэт земного шара как выражение мирового значения этого явления. Я хочу проснуться и не могу».
«Памятник Михаилу Калашникову поставили… А надо бы Святославу Фёдорову. Убивать же людей легче, чем возвращать им способность видеть».
«Ужасен, безвкусен, коряв, но ведь ставили его не для украшения города, а для закрепления путинских скреп. Для усиления дурмана путриатизма. Но как-то для этого памятник получился маловат и примитивен, могли изобразить его гигантским, стоящим врастопырку, ногами на двух сторонах проспекта, как Колосс Родосский при входе в бухту, ну, а так получился как могильный монумент тамбовским браткам 1990-х, после стрелки-перестрелки».
«Еще одна страшилка в Москве образовалась. А памятник Борису Пастернаку в том же Оружейном — он когда появится? А Александру Галичу? Да мало кому в Москве памятники надо ставить! Нет, поставили бандюгана какого-то с «калашом».
«Кстати, документально доказано, что авторство на автомат у него такое же, как у нашего начальства — диссертации. В шарашке работали вывезенные из Германии немцы во главе с самим Хуго Шмайсером. У Калашникова ни ума, ни образования. Зазеркалье в самом соку, ничего, потом все равно сносить придется».
«Обожаем ставить памятники чему-нибудь кровавому, будь то князь, царь или автомат».
«Пора ваять скрепоносца, у которого в одной руке пробирка с сибирской язвой, во второй полоний, на груди икона последнего императора. Выжившая из ума прокурорша обеспечит к нему нескончаемую ходу калек, немощных, страждущих и юродивых. Такое впечатление, что попал в дурдом».
«Может, сразу памятник смерти с косой поставить?»
…Незадолго до смерти конструктор Калашников написал патриарху Кириллу: «Моя душевная боль нестерпима, один и тот же неразрешимый вопрос: коль мой автомат лишал людей жизни, стало быть, и я, Михайло Калашников, девяноста три года от роду, сын крестьянки, христианин и православный по вере своей, повинен в смерти людей, пусть даже врага? Чем больше я живу, тем чаще этот вопрос сверлит мой мозг…»