Заслуженный мастер спорта, заслуженный тренер Украины Владимир Трошкин — представитель славной когорты игроков киевского «Динамо», ставшего в 1975 году лучшей командой Европы. За годы карьеры Владимир Трошкин завоевал также «серебро» европейского чемпионата-1972, «бронзу» Олимпиады-1976, четырежды становился чемпионом Советского Союза, выигрывал Кубок страны.
Он всегда был «пахарем» на футбольном поле, цепким в обороне и неудержимым в атаке. За это и любил его футбольный люд: «Скрізь суперників стріча, відбирає в них м’яча. Не спочине й трошки… І в очах у глядача аж троїться Трошкін».
Вчера Владимир Николаевич отметил свое 70-летие. «ФАКТЫ», понятное дело, не могли пройти мимо такого события и не поделиться со своими читателями воспоминаниями знаменитого футболиста.
— Владимир Николаевич, вы много лет верой и правдой служили киевскому «Динамо». А пришли-то в команду при довольно любопытных обстоятельствах.
— Я «служил» в киевском СКА и должен был оказаться в… «Черноморце». Меня вроде как уже и в институт какой-то в Одессе «поступили» — торговый, что ли. Помню, даже заявление на имя ректора написал.
Но тут получил приглашение от «Динамо»: якобы на меня сам Дед (известный тренер Виктор Маслов. — Авт.) обратил внимание.
Привезли меня прямо в аэропорт — киевляне как раз улетали на очередную календарную игру. Но Маслов сказал, чтобы меня немедленно… спрятали на базе. Дело в том, что Трошкина хотел видеть у себя и московский ЦСКА. И пока меня втихаря не перевели в войска МВД, огласка была не нужна. Так я попал в Конча-Заспу.
Первый и единственный матч за дублирующий состав «Динамо» я провел в Киеве против донецкого «Шахтера». Оба коллектива шли в лидерах — поединок получился приличный. Мы все же победили — 2:1, я даже гол забил. Однако на поле возникла драка. Не обошлось и без моего участия. На что мудрый Виктор Александрович Маслов сказал: «Чтобы этого бандита здесь больше не было». И перевел меня… в «основу».
— А свое первое знакомство с мячом помните?
— Родился я в небольшом городке Енакиево на Донетчине. Детство, как у всех ребят моего поколения, — послевоенное. Рос в многодетной семье: четверо братьев и две сестры. Помню, ходил в заводской детсад. Там, наверное, впервые и ударил по мячу.
Рядом с нашим домом был завод «Коксохим», многие работали именно там. Мой отец, замначальника цеха, одновременно возглавлял заводское спортобщество «Авангард». Хотя время было тяжелое, но люди спортом занимались — и велосипедисты были, и борцы, и штангисты, и боксеры. Даже фехтованием увлекались. И, естественно, футболом. А футбольную команду тренировал мой отец (он и сам до 42 лет играл). Вплоть до 1973 года, пока семья не переехала в Киев. В «Динамо» мне тогда выделили квартиру.
Окончив восемь классов, я тоже пошел работать на завод. А по вечерам учился в вечерней школе. Занимались четыре раза в неделю, но школа была настоящая, знания хорошие давала. Когда спустя годы смотрел старые фильмы «Последний звонок», «Большая перемена», вспоминал свои «университеты»…
— Говорят, посмотрев в детстве несколько раз фильм Григория Лившица «Строгая игра», где снимался юный Володя Мунтян, вы пообещали друзьям, что будете играть с ним в одной команде.
— Да как я мог такое обещать — где Енакиево, а где Киев? Если уж вспомнили о том фильме, то, наверное, немногие знают, что главную роль в нем играл… нынешний футбольный эксперт Сергей Морозов. А Мунтян дублировал его, снимаясь в футбольных сценах.
Кстати, с Григорием Лившицем мы долгие годы дружили. Он снял много хороших фильмов, самый известный из которых — «Обратной дороги нет». Главного героя там играл Николай Олялин. Я был на съемках, тогда же мы и стали с Николаем приятелями. Дружил я и с актером от Бога Богданом Ступкой, и с известным режиссером Романом Балаяном.
Но время летит, и, к сожалению, нет в живых уже Лившица, Ступки… Как и еще одного далеко не чужого мне человека — актера Сергея Иванова, знаменитого Кузнечика из картины «В бой идут одни «старики».
*Полтора месяца назад Владимир Николаевич поздравлял с 80-летием другую легенду «Динамо» Андрея Бибу. Теперь вот и сам отмечает юбилей (фото с официального сайта ФК «Динамо»)
— Но, наверное, самой тяжелой утратой для вас стал уход из жизни в самом расцвете сил вашего многолетнего партнера по команде и близкого друга Виктора Колотова?
— Витя был кристально чистым человеком. Казалось, что двери его квартиры никогда не закрывались. Его дом и душа всегда были открыты для друзей. Ближе Виктора Михайловича друга у меня не было. Когда о смерти Колотова мне сообщил наш бывший партнер по «Динамо» Виктор Матвиенко, я испытал настоящий шок… А умер Колотов дома, сидя за компьютером.
— Как-то в одном из своих интервью Йожеф Сабо сказал, что в его время между футболистами нередко возникали драки.
— Они были и будут. Не знаю, как в иностранных клубах — мне поиграть там не пришлось, а вот у нас это было не в диковинку. Причины? Не все одинаково переносили бремя славы. У меня, например, на этой почве возник конфликт с Анатолием Бышовцем. На тренировке его нельзя было толкнуть даже плечом в плечо. Я понимал, что партнера постоянно преследовали травмы, но ведь и мне надо было пробиваться в состав.
Хотя грубость на поле я всегда считал неприемлемой. Не мог себе позволить ударить человека так, чтобы он потом на больничной койке оказался. Трудновато порой приходилось: и Альберта, и знаменитого Эусебиу в трех матчах персонально опекал. Играл рядом с Ворониным, Стрельцовым, Метревели… Они все звезды. Но чтобы останавливать соперника любой ценой — воспитание у меня было не то.
— Психологические и физические нагрузки, постоянные стрессы — их же как-то нужно было снимать…
— Да мы практически не имели свободного времени. Бывало, прилетим вечером с игры, а уже в шесть-семь утра снова в путь. Если и случался после матча выходной, то назначалась парная. Аккурат на середину дня, чтобы ни туда и ни сюда. Лобановский все просчитывал.
А восстанавливались мы уже на базе. Бильярд, настольный теннис… Машины свои мыли. Мой друг Женя Рудаков, царство ему небесное, голубей держал. Я на рыбалку ходил. Ружья у нас даже были спрятаны.
— ?!
— Весной, когда Днепр разливался (а дамбу тогда еще не построили), вода доходила до поселка. Вот и приходили к нам по ночам зайцы — прямо на футбольное поле. Мы пытались охотиться, но получалось неважно — косые нас близко к себе не подпускали.
— Наверное, и в карты резались?
— Не без этого. Сразу после домашних матчей нас привозили на базу — восстанавливать силы. Запускали в кислородную камеру, чтобы чистым кислородом подышали, а потом уж мы за карты садились. После игры и так трудно уснуть, а тут еще надышишься… Вот всю ночь и «шлепали». Никто время не контролировал и в одиннадцать отбоя не объявлял.
— Значит, можно было и в город вырваться?
— У нас такое не практиковалось. По крайней мере, не помню подобных случаев. К тому же, чтобы выехать за пределы базы, нужно было проехать под окнами у Лобановского, а беззвучных автомобилей еще не изобрели.
У меня проблем вообще не было: постоянно рыбачил. Эта привязанность еще с детства осталась. Помню, два родных дяди брали меня, еще пятилетнего, с собой на рыбалку. В Конча-Заспе любил посидеть один на берегу, и не важно было, клюет или нет. Не по мне ловить рыбу там, где ее разводят. Вот когда надо проявить хитрость, смекалку — это да. Года два даже на зарядку не ходил. Только в день игры не рыбачил. А так встал в четыре-пять утра, за удочки — и на речку. Лобановский меня не трогал: знал, что рыбу ловлю. Если приносил улов, то отдавал на кухню. Там Дора Никитична, наш повар, и готовила рыбку.
Кроме того, Лобановский возил нас всей командой на концерты. Жены подъезжали прямо ко Дворцу «Украина». После концерта супруги — по домам, а мы — к себе на базу. На матчи дублирующих составов ездили. Часто брал с собой дочурку Алену. Она еще маленькая была, но ей уже было интересно. Для меня же целых два часа с дочерью — это нечто! Зимой, когда выпадали свободные дни, на хоккей ходили.
— А с режимом как обстояли дела? Закурить, рюмочку опрокинуть…
— Я не курил до 28 лет, а водка или коньяк никогда не были моим пристрастием. Да и ребята этим не увлекались.
*В середине 1970-х одной из визитных карточек «Динамо» были знаменитые фланговые проходы юбиляра
— Владимир Николаевич, а какой из множества сыгранных вами поединков больше других врезался в память? Не с «Эйндховеном» ли в 1974-м, когда после двух ваших навесов Колотов и Блохин забили по голу?
— Помню все матчи. И выигранные, и те, в которых терпели поражения. Не забыл, конечно же, и киевскую встречу с голландцами. Мало кто тогда ожидал, что мы одолеем именитого соперника. Но еще больше запомнилась ответная игра, когда мы выстояли вдесятером…
Накануне ответного матча, едва мы прилетели в Нидерланды, меня вместе с Михаилом Ошемковым ни с того ни с сего потянули на пресс-конференцию.
Местные журналисты сознались, что видели большой футбол в исполнении своих любимцев, но игра «Динамо» их просто покорила. А когда я сказал, что динамовцы во время чемпионата мира болели за сборную их страны, это произвело настоящий фурор. Мне даже вручили местную газету с большущим моим снимком и заголовком: «Трошкин опасен для ПСВ». Признаться, что такое ПСВ, я понял не сразу, ведь мы-то играли с «Эйндховеном» (полное название команды — ПСВ «Эйндховен». — Авт.).
— На фоне блестяще проведенного 1975 года, когда вы завоевали Кубок кубков и Суперкубок Европы, следующий сезон для «Динамо» был окрашен в более мрачные тона.
— Когда на мое место стали выпускать Володю Лозинского, я все понял и написал заявление. Настойчиво меня к себе в «Спартак» звал Константин Бесков. Квартиру в доме, где жила Алла Пугачева, предлагал. Но не мог я пойти в «Спартак» — потом всю оставшуюся жизнь врагом считали бы… Так что соседом Примадонны я так и не стал (улыбается из-под своих густых трошкинских бровей).
*1975 год. Владимир Трошкин и Виктор Матвиенко — с завоеванным киевскими динамовцами Кубком обладателей кубков
— Владимир Николаевич, ну просто не могу не спросить о номерных знаках на ваших автомобилях. На «Волге» у вас были «6666», потом шестерки появились и на других авто…
— Шестой номер на футболке мне достался от Василия Турянчика. А в «Динамо» как было принято — что на спине, то и на машине. У Жени Рудакова, к примеру, 0001 номер был, мне выдали «шестерку». К слову, у Владимира Мунтяна тоже «три ноля один» на номере стояли — его считали кумиром номер один у болельщиков. После возвращения из «Днепра» я попытался взять прежние номера, но их уже не оказалось. И тогда просто спросил, есть ли четыре шестерки. Сказали: «Без проблем». Так что шестерки на авто уже много десятилетий счастливые для меня. А вообще-то, я в приметы верю.
— Тогда опять придется вернуться к футболу.
— Когда я играл, всегда последним из футболистов заходил в автобус, позже меня — только Лобановский. Кофе пил в определенное время. Соблюдал особую очередность надевания формы. Всего сейчас и не припомнишь… Даже позже, когда играл за ветеранов, старался не менять привычек.
— Наверное, как и друзей?
— В гостиницах и на базе всегда жил в одном номере с Виктором Матвиенко. До сих пор дружен также с Мунтяном, Буряком, Бибой. Виталий Хмельницкий — вообще мне кум, мою дочь Алену крестил. Мы, ветераны, стараемся поддерживать друг друга, праздники вместе отмечаем. Но и когда приходит беда, не отворачиваемся…