Решительные протесты интеллигенции Киева заставили советскую власть выделить другой участок — на склонах Владимирской горки
Многие киевляне помнят скандальную историю строительства в конце 1970-х Музея Ленина, в здании которого ныне находится Украинский дом. Ради него срезали склон Владимирской горки, являющейся частью древнейшей территории Киева, что и вызвало всеобщее возмущение.
Но мало кто знает о том, что первоначально Музей Ленина хотели воздвигнуть в совсем уж неподходящем для этого месте: на руинах одного из первых храмов Киевской Руси — Михайловского Златоверхого собора (его снесли при Сталине, в конце 1930-х годов). Этому плану не суждено было сбыться благодаря смелости людей, открыто против него протестовавших. Подробности той истории мы попросили рассказать ее непосредственных участников.
— Я тогда работал в Киевском зональном научно-исследовательском институте экспериментального проектирования, — рассказывает народный архитектор Украины профессор Валентин Ежов. — Нам объявили, что на площади (нынешней Михайловской) будет построено новое здание филиала Музея Ленина, и наш институт примет участие в творческом конкурсе проектов. Меня назначили руководителем группы архитекторов, занявшихся созданием проекта. Мы с коллегами взялись за эту работу, но на всех собраниях, летучках говорили: на месте разрушенного собора строить музей нельзя. Нас вдохновляло то, что в те годы отношение советской власти к памятникам древности стало уважительным. Выделялись солидные средства на реставрацию уцелевших старинных храмов. Но, казалось, к нашим возмущениям не прислушиваются.
Конкурс проектов длился полтора года. И вот объявлен результат: первое место никому не присуждать. Второе отдано двум проектам: нашему и созданному группой «Киевпроекта», которой руководил будущий лауреат Государственной премии СССР Вадим Гопкало. Кстати, Гопкало со своими архитекторами тоже выступал против строительства на руинах Михайловского Златоверхого. Мы ликовали, когда нам сообщили, что музей будет построен в другом месте. Но, узнав, где именно, опять возмутились: как можно срезать склон Владимирской горки? Это же историческое ядро города. Там тогда находился старинный дом губернатора, другие постройки.
Владимирская горка имела сложившийся облик, изменение его я считал кощунством. За мои категорические высказывания меня вызвали в ЦК Компартии Украины, увещевали, грозили, называли мои выступления незрелыми и даже антипартийными. Но отступать я не собирался. Моя группа заявила, что отказывается от дальнейшей работы над проектом Музея Ленина. И тогда этот заказ отдали группе Вадима Гопкало.
— Демарш сломал вашу карьеру?
— Я этого опасался, но в 1981 году меня назначили главным архитектором Киева. На этой должности я проработал семь лет. Что же касается древнего Михайловского Златоверхого собора, напомню: в конце 1990-х годов по указу Президента Украины Леонида Кучмы храм отстроили.
— По линии Министерства культуры Украинской ССР мне довелось курировать строительство и оформление экспозиции Музея Ленина, — вступает в разговор академик Михаил Криволапов, работавший в 1970-е годы членом коллегии, начальником управления Минкультуры УССР. — В адрес нашего министерства шел поток писем от киевлян, возмущавшихся тем, что срезается Владимирская горка. Люди писали, что музей (кстати, в народе его прозвали «сундуком». — Авт. ) зрительно задавит расположенный напротив шедевр архитектуры — здание филармонии. К счастью, эти опасения оказались напрасными, группа архитекторов Гопкало довольно гармонично вписала здание в окружающий ландшафт. Его строительство заняло четыре года — с 1978 по 1982-й. Трудились в две, а то и в три смены. Каждую неделю проводились летучки с участием представителей ЦК партии.
— Что вам наиболее запомнилось при строительстве Музея Ленина?
— Пожалуй, эпопея с гигантским монолитом белого мрамора весом более 100 тонн, — отвечает Михаил Криволапов. — Из него лауреат Шевченковской премии скульптор Валентин Борисенко вытесал скульптуру Ленина, стоявшую в вестибюле музея. Очень сложно оказалось выпилить гигантский блок мрамора целым куском, не повредив, извлечь из земли, спустить с гор к железной дороге и в сохранности доставить с Урала в Киев. Привлекли лучших специалистов. Когда монолит выпилили, его тащили с помощью мощнейшей военной техники. Лопались толстенные металлические тросы. Но мы таки доставили мрамор в целости и сохранности. В начале 1990-х, когда музей закрыли, скульптуру Ленина куда-то вывезли. Думаю, ее уже распилили, ведь мрамор-то первоклассный.
Кстати, о скульпторе Борисенко. Кроме центральной фигуры Ленина, он работал и над рельефами. Они и сейчас украшают фасад Украинского дома. Там есть фигура труженика, который, впрягшись в лямки, тащит что-то тяжелое. Смотрю: в его образе Борисенко изобразил себя чуть ли не с фотографической точностью. Я ему: «Валентин Назарович, нас же за это заругают!» А он смеется (вообще Борисенко был человеком веселым, с хорошим чувством юмора) и заявляет: «Тут все, как в жизни: тащу семейную лямку, вы ведь не хуже меня знаете, какая это тяжелая работа». Он немного изменил фигуру, но все равно в ней легко узнается Валентин Назарович.
— Наша творческая группа — Виталий Солодов, Анатолий Гайдамака, Владимир Прядко, Виктор Григоров и я — занималась проектом интерьеров и экспозиции Музея Ленина, — говорит академик Академии искусств Украины Анатолий Игнащенко. — Первое, что мы сделали, — отказались от паркетных полов. Ведь музей должны были посещать тысячи людей, не надевать же на них тряпичные тапочки, чтобы защитить паркет. Сделали полы гранитными.
Интересно, что из новостройки пришлось изгонять крыс. Они, наверное, остались в наследство от старых сооружений, находившихся на Владимирской горке. Рассказывали, что для этого санслужбы потребовали… пиво, в которое якобы добавляли крысиный яд.
— Приходилось слышать, что идею интерьера музея (центральная часть — от пола до потолка — свободное пространство, а этажи размещены по кругу кольцами) позаимствовали у одного из американских музеев.
— Да, такое мнение высказывалось. Речь идет о Музее современного искусства Соломона Гуггенхейма, построенном в Нью-Йорке в 1959 году. Я видел этот музей, он отличается от здания Украинского дома снаружи, а изнутри как бы закручен по спирали.