ВЕСЁЛЫЕ ПАРИЖАНЕ
Страна: Франция
Время выпуска: конец XIX века
Размер:43×14 cm
Мне кажется, что не сомневаться ни в чём может только самонадеянный глупец. Людям свойственно сомневаться. Более того, людям, привыкшим воспринимать окружающий мир с интересом, свойственно подвергать сомнению даже то, что на первый взгляд кажется очевидным. Вот и я, всякий раз подходя в своих ''фарфоровых историях'' к какому-то условному рубежу, начинаю сомневаться: то ли делаю и так ли? И кому это нужно, и кого это способно заинтересовать?
Поверьте, никакого кокетства в этом вовсе нет. Хотя, признаюсь, приятно слышать в ответ на мои сомнения слова поддержки и благодарности за то, что благодаря этим ежедневным постам мир фарфорового искусства для кого-то начал приоткрывать свои тайны, а кого-то и вовсе увлёк в прекрасные глубины, даря радость ощущения красоты, и понимания красоты, и ожидания красоты ещё более захватывающей и потрясающей воображение.
Сегодняшняя колонка по счёту стала 605-й. Ровно 605 дней подряд, не допустив пока ещё ни одного пропуска, я веду с читателями рубрики ''Фигурка дня'' незатейливые беседы о бренности бытия, скрашивая эти рассказы эпизодами поисков редких, уникальных, а то и вовсе не уникальных, но милых моему сердцу предметов фарфоровой коллекции. Знаете, наверное, не было дня, когда я не сомневался бы в том, что это может быть интересным кому-нибудь ещё, кроме меня самого. И это ведь по-человечески объяснимо. Для меня каждая фигурка, найденная и приобретённая в разных странах, — фрагмент моей жизни, нередко целая история неслучайных обстоятельств, подаривших возможность пополнить коллекцию диковинной красотой. А что это для вас? Вам-то это зачем?
В круговерти будней, в вечном возникновении и разрешении множества бытовых и творческих проблем я обыденно делаю то, что на моём месте делал бы каждый. А вот это фарфоровое сумасшествие, которое порой и от работы отвлекает, и времени отнимает немало, — оно ведь не столь уж обязательно, казалось бы. Вот то-то и оно, что — казалось бы… Войдя в привычку (слава Богу, не губительную), страсть к поиску, коллекционированию, изучению фарфора и восхищению им на каком-то этапе стала определяться столь же страстным желанием делиться и этой красотой, и этими знаниями, и этим восхищением, без которого воспринимать столь удивительные творения рук человеческих просто невозможно.
Вы только обратите внимание на это потрясающее произведение мастеров легендарной парижской школы фарфора, кстати, одной из старейших в Европе! Тончайшая детализация каждого фрагмента этих очень крупных фигур позволяет объёмно представить себе одежду, цветовую гамму платья и причёски, даже цветов, вплетённых в женские волосы… Даже настроение этих красивых парижан, очевидно, отмечающих какой-то праздничный повод! Ну, разве, скажите, это не чудо, которым хочется делиться с другими людьми, уже успевшими вкусить прелесть наслаждения настоящим искусством?!
Гости одного горного селения спросили старца, сидевшего на площади и увлечённого что-то рассказывавшего собравшимся вокруг него людям:
— Это правда, что вы здесь самый жизнерадостный человек?
— Говорят, что это так. Но у меня, поверьте, не больше счастья, чем у любого из моих односельчан… Просто я давно пришёл к мысли о том, что не стоит печалиться попусту. Даже если порой для этого есть немало причин. Печаль, знаете ли, плохой помощник в работе. Да и не только в работе, скажу я вам откровенно. Ведь она изменить ничего уже не сможет, а жить весело и с пользой для людей можно и без печали.
Выслушав старца, гости подивились его оптимизму, но не удержались от вопроса:
— Почему же вы об этом не расскажете тем, кто живёт с вами рядом?
— Рассказывал уже. И не раз. Вот и вам рассказал. Только захотите ли вы этим советом воспользоваться?
Завтра будет 606-й рассказ в нашей рубрике. За ним, очевидно, последует 607-й. На каком мне предстоит остановиться, я не знаю. Время покажет. А пока, поздравляя наших сегодняшних именинников (ведь именно ради ежедневных поздравлений и задумывалась поначалу эта рубрика), хочу пожелать им добра и счастья. А всем нам — любви к жизни и любви к людям, нас окружающим. Ну, и любви ответной, конечно же.